Правозащитники рассказали, как Путин легализирует пытки

1 августа российская правозащитная организация "Комитет против пыток" (г.Нижний Новгород) после 15 лет деятельности объявила о самороспуске. Комитет уличили в финансировании из-за рубежа, политической деятельности и присвоили статус "иностранного агента". Не согласные с такой трактовкой своей деятельности, правозащитники ликвидировали организацию – и тут же создали новую. Но, в отличие от старого Комитета, новый сумел обойти юридические ловушки российского законодательства.

"Обозреватель" связался с членами самораспущенного Комитета в Нижнем Новгороде – заместителем председателя Ольгой Садовской и пресс-секретарем Иваном Жильцовым. В блиц-интервью они рассказали о том, как трансформировалась их правозащитная организация, а также о том, почему россияне предпочитают не связываться с властями и терпеть своего "сатрапа".

-С чем было связано решение о самороспуске? Ведь, как известно, ситуация с соблюдением прав человека в России всегда была неблагополучной.

О.Садовская: Это никак не связано с соблюдением прав человека в России. Самороспуск связан исключительно с тем, что нас признали организацией, выполняющей функции иностранного агента. С этим статусом мы работать не будем из принципиальных соображений, поскольку это не соответствует действительности.

-Почему было принято такое странное решение о признании вашей организации иностранным агентом?

О.Садовская: Мы тоже считаем это решение странным. Мотивация такова: у нас есть закон об иностранных агентах, который говорит о том, что если организация получает иностранное финансирование и занимается политической деятельностью, она будет признана организацией, выполняющей функции иностранного агента.

Иностранное финансирование мы, естественно, получаем – как практически любая правозащитная организация в России. У нас есть зарубежные доноры. При этом мы всегда стояли на позициях, что мы не занимаемся политической деятельностью, так как политическая деятельность – это деятельность, направленная на получение политической власти. Мы никогда не вмешивались в политику, но, к сожалению, законы в России применяются достаточно произвольно. Сейчас политической деятельностью у нас считается практически любая учебная, аналитическая или публичная деятельность. То есть, если ты публично выступил или дал интервью – это политическая деятельность, если провел какое-то образовательное мероприятие – это политическая деятельность, если ты что-то проанализировал – это политическая деятельность.

Конечно, мы всем этим занимаемся – мы учим, выступаем, даем интервью и анализируем. Все это было признано политической деятельностью, на основании этого нас записали в агенты.

-Каков план у бывших членов "Комитета против пыток"?

О.Садовская: Команда никуда не девается. Работу мы продолжим. У нас создана новая организация, которая называется "Комитет по предотвращению пыток", которая будет работать без иностранного финансирования. Тогда мы сможем себе позволить учить, анализировать, публично выступать, и никто не сможет назвать нас иностранным агентом, потому что у организации не будет иностранных источников.

А вот то, что мы не сможем делать без денег – допустим, оказывать медицинскую помощь потерпевшим, - мы будем делать посредством другой организации, которая не будет вести публичную деятельность. У нас есть "Фонд помощи жертвам пыток", мы будем получать финансирование и оказывать медицинскую помощь жертвам преступлений, которая не оказывается государственными учреждениями. То есть - мы переформатируем свою деятельность.

-Можете ли вы озвучить статистику обращений граждан в вашу организацию? Какие тенденции наблюдаются за последние годы?

И.Жильцов: В прошлом году к нам обратилось 126 граждан. Примерно такое же количество сохраняется из года в год. Но надо понимать, что эта цифра не отражает реального положения дел. Исходя из нашего опыта работы, обращается примерно один из десяти. Как правило, люди пытаются об этом забыть – жив и слава Богу.

-С чем связана такая апатия в защите своих прав?

И.Жильцов: Мне кажется, это избитая поговорка – "Один в поле не воин", "Плетью обуха не перешибешь", "Ворон ворону глаз не выклюет" и так далее. На самом деле очень сложно, а тем более одному человеку, бороться с государственной машиной. У нас есть профессиональные юристы, которые ведут дела, участвуют в уголовных процессах – и даже у нас проходит порядка 3-4 лет, чтобы виновные были наказаны. Одному человеку это сделать практически невозможно. Все это понимают и пытаются лишний раз не ввязываться в эту борьбу.

-Как вы оцениваете последние тенденции в плане прав человека в России? Вы знаете о решении Конституционного суда России, которое позволило властям игнорировать решения Европейского суда по правам человека. Как это скажется на ситуации в стране?

И.Жильцов: И до этого решения Европейского суда полу-игнорировались. Сумма компенсации присуждена – она выплачивается, а все остальные меры в решениях ЕСПЧ просто игнорировались. Например, ЕСПЧ говорит: у вас плохо расследуются пытки, надо что-то сделать, чтобы на системном уровне эта проблема решилась, а конкретному человеку надо присудить компенсацию. Компенсацию присуждают, но больше ничего не делают.

Думаю, де-юре закрепилось то, что было на самом деле де-факто.

-Почему россияне терпят все это? С чем связано это великотерпение россиян?

И.Жильцов: Мне сложно ответить на этот вопрос. Мне кажется, что это сидит глубоко в каждом из нас. Самый главный момент – этот некий условный сатрап – свой, он "такой же, как и я". Если бы это был пришлый немец, пришлый китаец или еще кто-то – понятное дело, этого бы терпеть никто не стал. А тут вроде бы свой.