УкраїнськаУКР
EnglishENG
PolskiPOL
русскийРУС
Мартин Брест
Мартин Брест
Военнослужащий ВСУ

Блог | Родной мой, папа - на войне

Родной мой, папа - на войне

Вот тот вон, что стоит немного правее тебя - он тракторист. Он трактором заруливает, и я никогда не видел этого, но, живя с ним рядом уже целую вечность, целых семь с половиной месяцев - я прямо наживо вижу как он, сжав зубами желтый фильтр сигареты, крутит руль, ну или что там у тракторов вместо него, смеется, матерится, вытирает пот и морщится от падающего прямо в яркие глаза солнца.

А вон тот - он работает на заводе. А третий, худой такой - он инкассатор. А четвертый - он из Луганска, он уехал до войны и уже во время долбанного нашего АТО потерял там, в "ЛНР", отца.

Все, черт возьми, разные. Все - обычные. И необычные одновременно. Ругаются, смеются, просыпаются и засыпают в блиндажах, моют руки из бутылки и щурятся на неласковое майское солнце, и никто, никто из них ничерта не знает, что будет через секунду, через минуту, через час.

Жены, что звонят вечерами. Мамы, что так хотят слышать голос в трубке. Отцы, что про себя гордятся своими сыновьями. И - дети, которые уже толком зачастую и не помнят, как выглядит папа.

А папа дернется, когда услышит выход. Папа обернется и посмотрит в сторону разрыва. Папа привык к этому - к вспышкам и прилетам, к выстрелам, к бурчанию рации, к вечно грязным рукам и желтой глине террикона на поношенных ботинках.

Читайте: Нужен ли вам знак рашиста?

Только папа не привык к тому, что уже сто тысяч лет не видел родных. И не привыкнет. И папа будет сидеть здесь, на этом терриконе, так долго, как это будет нужно. И, возможно, однажды утром папа, привычно накинув тяжелый броник и нахлобучив каску, запрыгнет на бэху. Взревет дизель, черный выхлоп справа выплеснется в пыльный воздух Донбасса, толкнет холодная броня снизу - и зеленые коробки, неуклюже выворачивая из капониров, рванут вперед. По засыпанным щебнем дорогам побитой земли. По чернозему, посадкам и узким улицам неизвестных нам раньше городов.

И, знаешь - в этот момент папа будет счастлив. Папа будет качаться на железной коробке, держась одной рукой за какой-то выступ, и в глаза папе будет бить встающее солнце. Папа будет улыбаться. Папа скатится с брони и плюхнется за какой-то очередной камень очередного террикона. Папа опустит голову и плотнее втиснет в плечо пластмассовый приклад автомата. Папа, знаешь, родной мой - папа на войне. Все еще - на войне.

Вон тот вот, который стоит немного правее тебя - он мехвод. Он бэхой заруливает, и я сто раз видел это, живя с ним рядом целую вечность - я вижу как он, сжав зубами желтый фильтр сигареты, крутит руль, ну или что там у бэх вместо него, смеется, матерится, вытирает пот и морщится от падающего прямо в выцветшие глаза солнца третьего года войны.

А вон тот - он пулеметчик. А третий, худой такой - он гранатометчик. А четвертый - он из Луганска, и он птурист, он уехал оттуда незадолго до войны, и там, в "ЛНР", у него умер отец, а он даже не мог к нему съездить. Все, черт возьми, разные.

Все - обычные папы.

disclaimer_icon
Важно: мнение редакции может отличаться от авторского. Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов, но стремится публиковать различные точки зрения. Детальнее о редакционной политике OBOZREVATEL поссылке...