Блог | Почему свергли Мурси
Конечно, хотелось бы мне верить, что в Египте пришел к власти Пиночет, но думаю я, что в Египте просто случился Термидор. А вообще мнение толпы – оно достаточно переменчиво, и было достаточно понятно, что когда в Египте случилась революция и на улицу вышли те самые люди, 90% которых в ответ на вопрос "А хорошо ли, что взорвались башни-близнецы?" отвечали "Хорошо", ну, было понятно, что ничего хорошего из этого не получится. Ну, вот, через год мнение народа поменялось после выборов.
Бывали случаи, когда мнение народа менялось и быстрее. Я напомню, в 1647 году в Неаполе была революция, и случилась история совершенно фантастическая. Там она происходила в течение 6-ти дней (менялось мнение народа). Там был такой местный бедняк, его звали Мазаньелло, который торговал фруктами на рынке. А в этот момент как раз на фрукты ввели дополнительный налог – его ввел местный начальник, герцог д’Аркос, который был наместником испанцев. А фрукты были основной пищей бедняков, и этот Мазаньелло в ответ на требование заплатить налог швырнул корзинку с фруктами под ноги сборщику налогов и послал сборщика налогов по матушке. Ну а дальше началось восстание, в течение первых 2-х дней Мазаньелло был кумиром народа, толпа врывалась во все дома и грабила всех богатых. Еще следующие 2 дня на улицах были расставлены плахи, где уже казнили врагов Мазаньелло. Еще через пару дней Мазаньелло побратался вот с тем самым герцогом д’Аркосом, у него окончательно снесло крышу, он уже по тому самому народу, который его только что приветствовал, летал на лошади, его топча. И кончилось тем, что Мазаньелло на 6-й день убили, а на 7-й день его опять провозгласили святым, и толпа опять сносила его по улицам.
Ну вот такая быстрая была карьера, но менее быстрая была карьера у Робеспьера. Помните? Тоже когда толпа, ну, или народ (кому как интересней говорить), воодушевленный идеями свободы, равенства, братства... Тут не важно, какими идеями воодушевляется толпа – свободы, равенства, братства или исламизма. Она какими бы идеями ни воодушевлялась, она всегда всякие идеи приводит к своему знаменателю, к себе родимой.
И когда сначала эта толпа быстро думала, что ей сейчас обеспечат свободу, равенство и братство, а когда оказалось, что от количества пролитой гильотинами крови, все-таки, чего-то хлеба в магазинах не становится больше и даже он становится дороже, и когда случился Термидор, то та же самая толпа (ну, может быть, немножко другая, но, вроде, как бы, похоже, что та же самая) уже рукоплескала тому, что случилось с Робеспьером.
На самом деле, конечно, уж если сравнивать этимологию того, что произошло, очень похоже, все-таки, то, что произошло, на то, что произошло с Альенде, потому что напомню, что когда Сальвадор Альенде, убежденный марксист (он формально был социалистом, но социалисты в Чили были ближе к марксистам, чем, собственно, коммунисты)... Так вот когда убежденный марксист Альенде выиграл выборы, он сам провозгласил курс на то, что он будет делать коммунистическую революцию, и он, действительно, ее начал делать. В каком смысле? Он поощрял всякие разные истории. Там, люди начинали захватывать земли. Собственно, эти земли, действительно, надо было поделить, потому что, конечно, гигантские чилийские латифундии были причиной больших структурных проблем в экономике Чили. Но проблема заключалась в том, что они делились не между индивидуальными владельцами, они превращались в колхозы и, конечно, возникала каста людей, которая отбирала эти земли, становилась, грубо говоря, председателями местных колхозов, которые были заинтересованы в том, чтобы это происходило именно так.
Когда были введены фиксированные цены на продукты, многие продукты первой необходимости, после чего, естественно, эти продукты исчезли, после чего появились Комитеты по контролю цен и возникла каста людей, которые имели преимущественный доступ к этим продуктам через талоны и были заинтересованы в том, чтобы продолжать свое управление и свое нахождение у власти в таком виде.
Когда стали разоряться предприятия, потому что заработная плата была поднята, а цены были фиксированы, тогда, опять-таки, революционные массы врывались на предприятия, национализировали их. Предприятия по-прежнему работали в убыток, правительство для этого печатало деньги, чтобы субсидировать уже национализированные предприятия. Но на этих предприятиях теперь сидели люди, которые были новой государственной элитой.
Почему я об этом так подробно рассказываю? Потому что, вот, за 3 года экономика страны пришла в полный разнос. Но с другой стороны, была создана элита, которая была кровно заинтересована в том, чтобы это продолжалось в таком виде.
Вот, все-таки, в Египте происходило нечто если не до крайности, то в чем-то похожее. И да, и самое главное, что произошло при падении Альенде – когда было совершенно ясно, что это, как бы, вроде, избранное правительство, но совершенно очевидно, что именно это избранное правительство вооружает своих сторонников, причем открыто оружием, завезенным с Кубы, хотя и говорит, что мы не при делах. Обещает гражданскую войну в случае, если кто-то в это вмешается, устраивает полный беспредел. Когда его на этом беспределе ловят, говорят "Извините, это не мы – это вот народные массы сами тут что-то национализировали, они тут сами кого-то побили..."
И в значительной степени главная проблема, которая происходила в Египте с приходом исламистов в лице Мурси к власти, она была связана даже не с какими-то радикальными переменами в экономической политике (их как раз было очень мало), а с тем, что те люди, тот субстрат, который пришел к власти и сделался правящей кастой, прежде всего исламисты, они могли продолжать действовать только так как исламисты, потому что это их программа, потому что на этом они держались у власти. И, конечно, когда Мурси назначал главой самой главной туристической провинции человека из Аль-Гамаа аль-Исламии, которая в свое время была ответственна за расстрел туристов в Луксоре, то, конечно, можно было пожать плечами и сказать "Ну, вы знаете, больше Аль-Гамаа аль-Исламия не будет расстреливать туристов в Луксоре". Но, на самом деле, понятно, что как-то, вот, не очень сильно после этого будут вкладываться в туристическую индустрию, которая, кстати, до революции 10% египетского ВВП приносила. И, конечно, грохнулось с исламистами, с их приходом к власти.
Собственно, Мурси, ведь, ничего такого не сделал, кстати, в отличие от Альенде. Египет был страной, которая при Мубараке достаточно хорошо развивалась, росла экономика на 6% в год. Другое дело, что население росло гораздо быстрее, была очень большая безработица среди населения и 25-процентная среди молодежи. Было в стране то, что называется (НЕРАЗБОРЧИВО), молодежный выступ, так сказать, большое количество молодых людей, которое всегда, в общем, сопровождается какими-то достаточно революционными настроениями. Ну, как у нас на Северном Кавказе. Собственно, отсутствие большого количества молодежи в, собственно, российских регионах, наверное, является одним из основных объяснений нашей пассивности.
И еще важной характеристикой египетской экономики было наличие субсидий, прежде всего топливных, но немножко и на еду, и довольно большое количество мест госчиновников. Вообще обращаю ваше внимание, что самое удивительное, что это сейчас делают практически все страны вне зависимости от того, являются они диктатурами или являются они демократиями. Они увеличивают количество госчиновников больше, чем нужно экономики, и они в каком-то виде выдают субсидии. Ну, иногда это продуктовые талоны, а иногда это как в Америке, иногда это как у Мубарака субсидии на то же самое топливо.
И, собственно, вот Мурси ничего этого особо не поменял, только он увеличил количество чиновников. Он еще немножко даже увеличил скорее количество субсидий (они уже занимали, по-моему, там к этому моменту 25% ВВП). А сам ВВП-то остановился, потому что там туристическая отрасль пришла в негодность, кто бы что ни говорил о русских туристов, которые очень хотят ехать в полувоенный Египет. То есть, вот, год прошел, а счастья нет.
Удивителен один момент во всей этой истории, что Мурси за это время получил гигантское количество кредитов. И, причем, что интересно, кредитов именно от ближневосточных стран. Катар дал сначала 5 миллиардов, потом 3 миллиарда. Саудовская Аравия обещала 4 миллиарда, Турция – 2 миллиарда. Объединенные Арабские Эмираты – 3 миллиарда. И даже в апреле 2013-го Ливия. Уж, казалось бы, у нее не очень много денег, она тоже в сильной разрухе – она обещала беспроцентный заем на 2 миллиарда. И все эти деньги пришли вместо денег МВФ, от которых Мурси гордо отказался, потому что они должны были сопровождаться какими-то структурными реформами. Я не могу сказать, что я в большом восторге от реформ, которые предлагает МВФ – это такой госплан на Потомаке. Бюрократия везде есть бюрократия. Но, все-таки, это немножко лучше, чем получать деньги от Саудовской Аравии просто под ничто и на них жить.
То есть интересно, что даже эти деньги, причем в таком количестве революционному Египту не помогли. И нельзя сказать в отличие от Альенде, что Мурси чего-то очень так сильно ухудшил. Но просто сработал тот факт, что Мурси абсолютно ничего не поменял в отличие, кстати, от Эрдогана, который, несмотря на то, что достаточно исламистский правитель, в течение 10 лет проводил в Турции, безусловно, блистательную экономическую политику, кстати, вполне либерторианскую. Вот, Мурси как раз на это не решился и, на мой взгляд, вот, оставалось... Собственно, я об этом как-то давно писала. Оставалось, собственно, 2 опции реально для страны – или усиление исламистских настроений с криками, превращение во второй Иран с криками "Мы тут так плохо живем, потому что нас все обижают, но зато мы будем бороться до конца против этих неверных", либо военный переворот, после которого... Ну, собственно, после которого большой вопрос, потому что, как я сказала, я бы очень надеялась, что это Пиночет, но мне кажется, что это Термидор.
