Блог | Два вопроса дела Литвиненко: кто чей шпион и кому мешал Литвиненко
Началась вторая неделя слушаний "публичного расследования" отравления Александра Литвиненко. Намечен допрос четырех свидетелей – Марины и Анатолия Литвиненко – жены и сына погибшего, его друга Александра Гольдфарба (автора этих строк), полицейского инспектора Брента Хаята, который снял показания Литвиненко в больнице, и первого адвоката Литвиненко в Лондоне Джорджа Мензиса.
Наибольший интерес вызывает тема британской спецслужбы МИ6. На предварительных показаниях Марина сказала, что Александр в течение какого-то времени перед смертью сотрудничал с британской разведкой МИ6 и подтвердила это сегодня в суде. Правительство Великобритании до сих пор отказывается подтвердить это или опровергнуть. Как заявил на прошлой неделе адвокат правительства господин Гарнхэм, это принципиальная позиция, связанная с нежеланием создавать прецедент обнародования сведений об агентуре.
Для Марины же очень важно внести ясность в этот вопрос в первую очередь потому, что она хочет развеять миф, создаваемый российской пропагандой, – будто ее муж был предателем, выдавшим российскую государственную тайну.
Как заявил в своем вступительном слове адвокат Марины, "Кремль развязал циничную кампанию очернения Литвиненко, изображая его в России не как разоблачителя, который действует в интересах общества, а как изменника родины, человека, который заслуживает смерти. Безусловно, господин Литвиненко был критиком режима президента Владимира Путина, но он всегда считал себя патриотом – вплоть до момента своей смерти. Он был предан своей стране и своему народу – эта преданность отражена в его ярком последнем заявлении. Обвинив Путина в своем убийстве, он сказал: "Пусть Бог простит вас за то, что вы сделали не только со мной, но и с моей любимой Россией и ее народом"".
Марина не раз заявляла, что Литвиненко не был обладателем российских секретов, потому что всю свою карьеру в ФСБ посвятил борьбе с организованной преступностью. В сущности, переехав в Лондон, он продолжал бороться с тем же самым врагом – российскими бандитами. К тому же его сотрудничество с МИ6 началось лишь в 2003 году, через три года после того, как он уехал из России.
Тема МИ6 важна еще и потому, что подозреваемый в убийстве Андрей Луговой с первого дня утверждал, что Литвиненко сотрудничал с МИ6 и это есть свидетельство его (Лугового) невиновности – мол, как он мог отравить человека, находящегося под бдительным оком английских шпионов? Теперь мы знаем, что, оказывается, мог, ибо об этом свидетельствуют неопровержимые доказательства, названные на первом заседании: детали радиоактивного следа и показания свидетелей о том, как Ковтун пытался завербовать повара, чтобы подсыпать Литвиненко яд.
Но в том, что рассказывает Луговой про МИ6, есть сермяжная правда. В первую очередь то, что Литвиненко, очевидно, сам рассказал об этом Луговому. Второе – это утверждение Лугового о том, что МИ6 пыталось его завербовать, но он отказался. Третье – это то, что он достаточно подробно знал детали операции против российской мафии в Испании, в которой участвовал Литвиненко. Например, на пресс-конференции 31 мая 2007 года Луговой сообщил, что Литвиненко помог испанским властям арестовать криминального авторитета Захария Калашова (он же Шакро-молодой). Когда Луговой об этом заявил, этого еще никто не знал – первая утечка о роли Литвиненко появилась в испанских газетах только лишь в конце 2008 года. И, наконец, согласно предварительным показаниям Марины, Луговой должен был ехать с Литвиненко в Испанию, как раз вскоре после отравления, и этот визит организовывали испанские спецслужбы. Луговой и сам это подтверждает в одном из первых интервью – говорит, что собирался в Мадрид, чтобы встретиться с "деловым партнером" Литвиненко.
Итак, получается, что Луговой был глубоко в курсе секретной испанской операции. Но это никак не вяжется с утверждением: "Меня вербовали, а я отказался". Не стал бы Литвиненко Лугового туда везти и делиться подробностями, после того, как тот отверг вербовку. Скорее всего, он-таки согласился, то есть был двойным агентом: согласился с ведома и согласия своих кураторов на Лубянке. А это ставит отравление Литвиненко совсем в другой контекст: лубянские кураторы вместо того, чтобы сохранить успешно внедренного двойного агента, предпочли "спалить" Лугового ради устранения Литвиненко. То есть Литвиненко кому-то очень здорово мешал. Вопрос – кому? – одна из главных тайн дела Литвиненко.
Адвокат Марины на первом заседании обозначил свою версию: Литвиненко был убит "для того, чтобы предотвратить дачу им показаний в качестве свидетеля по уголовному делу в Испании, – показаний, которые установили бы связь президента Путина с Тамбовско-Малышевской бандой. Эта ОПГ доминировала в преступном мире Санкт-Петербурга в середине 1990-х годов, в то время, когда господин Путин был заместителем мэра города. Как утверждается, эта группировка занималась переправкой героина из Афганистана в различные пункты назначения в Европе, используя Санкт-Петербургский порт как перевалочный пункт. В своей книге ("Лубянская преступная группировка") Литвиненко утверждал, что господин Путин имел прямые и косвенные связи с Тамбовско-Малышевской бандой".
Питерский криминальный авторитет Александр Малышев, неоднократно судим, в том числе за убийства. В июне 2008 года, уже после смерти Литвиненко, был арестован в Испании и обвинен в отмывании денег, торговле оружием, заказных убийствах, вымогательстве, поставках наркотиков, подделке документов и контрабанде. Фото: mzk1.ru
С самого первого дня мотив убийства был главной загадкой всего дела. Версия о том, что Литвиненко был наказан за свои выступления, имеет слабое место: мотив наказания всегда выглядит менее правдоподобно, чем мотив предотвращения ущерба, которую жертва могла бы нанести. Безусловно, выступление Литвиненко в испанском суде с сенсационными разоблачениями связей Путина с наркомафией было серьезной угрозой, объясняющей необходимость превентивных мер.
Один из боссов Тамбовской ОПГ Геннадий Петров во время ареста испанской полицией. Фото: svoboda.org
Согласится ли председатель расследования сэр Роберт Оуэн с таким мотивом убийства, мы узнаем не раньше, чем в конце года, когда ожидается оглашение вердикта. Пока что можно утверждать, что вопрос жестко поставлен на повестку дня и оставить его без ответа теперь вряд ли получится.
