Блог | В поисках прошлого
Декоммунизация идет по стране семимильными шагами. На прошлой неделе со своего постамента в Днепропетровске с грохотом упал большевик Петровский, фамилия которого все еще красуется в названии одного из важнейших городов Украины. Улицы, проспекты и целые населенные пункты получают новые или плохо забытые старые имена один за другим. Памятники Ленину, с разной степенью цивилизованности демонтированные за последние два года, уже мало кто считает. Впрочем, интервенция государства и радикальных политических сил в то, что называется "политикой памяти", ставит перед нами несколько сложных вопросов, связанных не столько с отношением к советскому прошлому, сколько со стратегией построения коллективного будущего.
Владимир Вятрович, глава украинского Института национальной памяти, говорит о том, что вслед за декоммунизацией неплохо было бы провести и "деколонизацию" - процесс очищения символического пространства от гнетущего наследия Российской империи. С этим вроде бы сложно поспорить. Советский режим отметился у нас не только массовыми репрессиями и подавлением инакомыслия, но также пока самой грандиозной в истории попыткой украинизации, не говоря уж создании мощнейшего производственного комплекса, упразднении безграмотности и научном прогрессе. Правление же московского царя, а позже российского императора, установившееся на здешних землях после подписания Хмельницким Переяславского соглашения в 1654 г, действительно нельзя назвать иначе, чем колониальным администрированием. Однако тут встает вопрос о границах дозволенного: как далеко можно зайти в ходе хирургической операции по удалению "нежелательных" для современности фрагментов прошлого?
Это не приглашение к отвлеченной философской дискуссии, а вполне себе конкретный вопрос. Как, например, поступить с упоминавшимся Вятровичем Кировоградом? Кажется, правильно будет вернуть городу историческое имя, принадлежавшее ему до большевистской власти, - Елизветград. Но не надо быть большим ученым, чтобы понимать: такой вариант - это недвусмысленный реверанс в сторону предыдущей реинкарнации империи, с которой мы сегодня вроде как воюем. Варианты? Ингульск - казацкое поселение, по данным исследователей, существовавшее здесь еще раньше. Тут тоже есть свои сложности. Насколько вообще правомерно с исторической точки зрения пытаться увязать давние события с конкретным населенным пунктом, который оформился как целостный организм только в определенный период при строго определенных политических обстоятельствах? Не является ли это откровенным произволом в отношении города как уникальной культурной единицы?
Стратегия "национализации" символического пространства предполагает нечто, к чему можно апеллировать при выборе новых имен и названий. Так происходит конструирование национального мифа - системы официально одобренных исторических взглядов и представлений. Ей надо быть не только достаточно убедительной с научной точки зрения, но и, в первую очередь, отвечать политическим требованиям момента. Но любой миф с момента его возникновения вступает в противостояние с конкурентами, зачастую описывающими одно и то же событие с совершенно разных позиций.
Радикальная политика в отношении коллективного прошлого неизбежно порождает острые политические противоречия в настоящем. Украина является родной страной для представителей более сотни этносов, крупных и малых, находящихся на грани исчезновения или постепенно развивающихся. Число культур, которые они репрезентуют, еще больше. Жители временно оккупированных территорий также имеют право на собственное видение культурного ландшафта их региона, которое, конечно, далеко не обязательно будет совпадать с "генеральной линией партии", представленной киевскими реформаторами.
Впрочем, решение, позволяющее учесть интересы самых разных сообществ, проживающих на обширных территориях нашей страны и относящих себя к украинской политической нации, все же существует. Это политика памяти, которую можно назвать инклюзивной, то есть объединяющей в себе много "слоев" прошлого и их интерпретаций . Угодить всем, отстаивая собственный уникальный миф, по определению не выйдет. Значит, следует либо принять необходимые жертвы, либо вообще отказаться от всякого мифотворчества, постаравшись принять свое прошлое таким, как оно есть. То есть невероятно сложным, противоречивым и не поддающимся втискиванию в узкие рамки "единственно правильной теории".
