Блог | Прости, дед. Война пришла в наш дом
В последний день августа 1986 года я принимал воинскую присягу. До этого были сложные экзамены в военное училище; конкурс, то ли двенадцать, то ли четырнадцать человек на место, не считая суворовцев; солдат, поступающих из войск; и "нацкадров", проходящих вне конкурса по квоте партийных органов автономных республик… ВУЗ был престижный, выпускники которого из года в год пополняли цвет советской науки; дураков не держали, но общевойсковая подготовка на КМБ (курс молодого бойца) была такая же, как и везде: физические занятия, строевая подготовка, изучение уставов, тактика, полигоны, стрельбы, наряды… и, конечно же, присяга – у подножия "матери-родины".
После месяца изнурительных тренировок и принятия присяги – первая увольнительная для тех, к кому приехали родственники. Ко мне не приехал никто. Родители были далеко, и я никого не ждал. С завистью поглядывая на счастливых однокурсников, к которым приехали мамы-папы-сестры-невесты, я подшивал свежий подворотничок на хэбэшке, готовясь к началу учебного года. Как вдруг приехал дед.
Дед был фронтовик. Автоматчик, танковый десант, или что-то в этом роде… Будапешт, Берлин, Потсдам… На стене в его квартире в городе Дубно, Ровенской области висела старая, выцветшая фотография – молодые сержанты и старшины на резных стульях в ухоженном немецком парке. Офицерские курсы, куда деда определили после окончания войны, и которые он не окончил, стремясь поскорее вернуться домой. "Вот этот стал генералом. Этот – генерал-полковник сейчас. А вот этот – большой человек в министерстве", - как-то однажды рассказал он. – "Я остался старшиной". Это был его самый длинный рассказ о войне.
Читайте: Если перед нами - настоящий Путин, то у него слабоумие
Когда дед был в силе, он на девятое мая выпивал. Отец говорил тосты, а дед пил молча, смахивая украдкой слезу. Медали и ордена не носил. Боевые давно раздарил дворовым пацанам; памятные ежегодные медальки закрывал и забывал в комоде; к официозу был равнодушен… Выпивал и ложился спать, спасаясь от майской жары под мощным вентилятором.
Встретившись на проходной в день моей присяги, мы пошли с ним на стадион училища. С дедом мне не нужна была увольнительная в город, чтобы поесть мороженного или сходить в кино. Мы сели на деревянных лавочках трибуны, дед достал из сумки домашнюю колбасу, сало, хлеб, помидоры с огурцами, и сказал – "Ешь!". Потом достал четвертинку водки, и налил себе в металлический походный стакан. Выпил молча. Долго говорил про войну. Ни разу до этого, и никогда после дед не говорил про войну так долго. Так страшно. Потом выпил еще, и сказал: "Чтобы тебе никогда не пришлось воевать".
Прости, дед. Война пришла в наш дом
