Блог | Цена молчания
Военная прокуратура Западного округа наконец-то (после двухмесячного ожидания) ответила на мой депутатский запрос.
В январе на "горячую линию" организации "Солдатские матери Санкт-Петербурга" пришла информацию о том, что "срочников" в воинской части 02511 в Каменке под Петербургом принуждают к подписанию контрактов с возможной отправкой в Украину.
Я попросил военного прокурора округа Артура Егиева проверить эту информацию и принять меры как к недопущению принудительного подписания контрактов "срочниками", так и к недопущению направления их для участия в боевых действиях на территории Украины.
Прокуратура ответила вполне предсказуемо – ничего не обнаружила.
Мне сообщили, что "факты, свидетельствующие о понуждении всех военнослужащих по призыву к заключению контрактов, не имеют под собой каких-либо объективных оснований". Поскольку "в результате анонимного анкетирования и анализа объяснений военнослужащих информации о понуждении к подписанию контракта получено не было".
Что в военную прокуратуру и гарнизонный суд от граждан и членов их семей "не поступало обращений по вопросам принудительного направления в командировки и заключения контрактов".
Что 40% "срочников" пожелали (конечно же, добровольно) заключить контракт, но лишь 15% были признаны для этого годными.
Что "распоряжений, указаний и директив командования о командировании военнослужащих на территорию иностранных государств, не поступало".
И что "планом командировок направление военнослужащих войсковой части 02511 на территорию иностранных государств не предусмотрено".
Ну да, кто бы сомневался.
И в том, что "анкетирование", даже "анонимное", а тем более – "анализ объяснений военнослужащих" не покажет ничего, отличающегося от официальной версии, согласно которой никого ни к чему не принуждают.
И тем более — в том, что не было обнаружено никаких официальных приказов о направлении российских военных в Украину: это была бы просто явка с повинной. Ведь согласно официальной версии, на востоке Украины воюют исключительно "добровольцы" или "отпускники".
Предположить, что прокурорам предъявили письменные приказы об отправке "контрактников" в Украину – столь же фантастично, как и предположить, что им честно сказали: да, там под видом "ополченцев" воюют российские солдаты и офицеры со споротыми нашивками и оставленными дома документами, не хотите ли по этому случаю возбудить уголовное дело? И что обо всем этом прокуратура честно сообщит мне, для последующей огласки…
Однако не стоит винить во всем прокуроров и воинских начальников.
Правда о российском участии в военных действиях в Украине обязательно станет известной.
Но это случится не тогда, когда начнут лучше работать военные прокуроры, а тогда, когда перестанут молчать сами военнослужащие и их родственники.
Правда станет известна тогда, когда никакие выплаты семьям погибших в Украине "отпускников" и "добровольцев" не смогут обеспечить их молчание.
Как не смогут обеспечить это молчание и угрозы лишить семьи погибших этих выплат или выселить из служебного жилья.
В январе мне рассказывали, что в Мурманскую область в воинскую часть приходил "груз 200" — а в свидетельстве о смерти причиной указывалось "разорвалась в руках учебная граната". Но на просьбу назвать имена или хотя бы номер части последовал решительный отказ. С комментарием: нам тут еще жить и служить. А потом сообщили, что семьям погибших помогли, а самих погибших наградили посмертно…
Пока военные и их родные молчат – правда будет прорываться к нам отдельными "всплесками". Как в случае с обожженным танкистом из Бурятии, описанном в "Новой газете". Но не предстанет перед обществом в своем чудовищном объеме. И не заставит его ужаснуться происходящему. И потребовать от власти прекратить войну.
Пока они молчат – власть сможет и дальше врать обществу о том, что российских военных, якобы "нет" на востоке Украины. И под завесой этого вранья — посылать в Украину все новых и новых "отпускников" и "добровольцев".
Пока они молчат – будут продолжать гибнуть люди. Граждане Украины и граждане России. И все новых и новых солдат будут награждать посмертно.
Такова цена молчания.
