Блог | Советский Союз был обречен
25 лет назад на улицы Москвы вышли танки, которыми группа людей, назвавших себя ГКЧП, попыталась предотвратить "расползание" СССР и очевидное падение управляемости страной. В предшествующие месяцы президент Михаил Горбачев практически согласовал с главами союзных республик проект нового договора — превращавшего это "объединение государств" скорее в конфедерацию, однако допускавшего возможность ее дальнейшей консолидации. Неожиданное выступление путчистов поставило точку в этом процессе и показало: в отличие от России, готовой тогда идти по пути дальнейшей демократизации и реформировать союз, центральные органы власти мечтают о возвращении к прежней конструкции, - пишет Владислав Иноземцев РБК.ру. - Провал ГКЧП ускорил процесс дезинтеграции — хотя, на мой взгляд, сам по себе он был закономерным и неизбежным.
Европейский путь
"Советский Союз, — утверждал Владимир Путин, — это Россия и есть, только называлась она по-другому". Это знаменитое высказывание президента указывает на преемственность Советского Союза и Российской империи — но, признавая таковую, нельзя не пойти дальше и не отметить и следующий пункт: СССР был, как к этому ни относись, сохранившейся намного дольше отмеренного ей века колониальной империей. Только исходя из этого можно понять как логику его распада, так и возможные угрозы для современной России.
Хотя мы любим повторять, что Россия — не Европа, история России почти в точности повторяет европейскую в том вопросе, который нас интересует. Вслед за испанцами и португальцами, направившимися за океан, русские европейцы шагнули за Урал, основав главные города Сибири в те же годы, в какие были заложены главные города Новой Англии. Россия сделала Сибирь своей колонией в той же степени, в какой сделали своими колониями Британия — восток нынешних США, а Франция — Канаду и Луизиану.
Читайте: Российская власть совершенно плюет на мнение людей
Покоренные народы оказались в меньшинстве, а их земли до Тихого океана были заселены русскими, как в Америке — европейцами. В XIX столетии началась новая волна европейской экспансии, в этот раз направленная на Юг; в это время у европейских держав сохранялась возможность захватить территории, но колонизовать их (обеспечить большинство населению, приехавшему из метрополии) они уже не могли. Россия и тут была "в тренде", завоевав Центральную Азию и завершив присоединение Кавказа тогда, когда Британия, Франция и Германия делили Африку и Южную Азию. В итоге на большей части Евразии сформировалась империя совершенно особого типа.
Особенность ее заключалась в двух моментах. С одной стороны, она была сосредоточена в пределах одного континента (за исключением Аляски), в то время как в Европе колонии и контролируемые военным образом территории (colonies and possessions) располагались за океанами. С другой — военные захваты новых владений на Юге случились в России в условиях, когда ее поселенческая колония (Сибирь) оставалась в составе империи, в то время как у европейских держав экспансия на Юг началась в основном после того как их поселенческие колонии стали независимыми государствами (США и страны Южной Америки). Однако, несмотря на эти существенные особенности, Россия и СCCP оставались колониальными империями и развивались по их внутренним законам.
В самой этой констатации, замечу, нет ничего уничижительного. Британцы построили в Индии больше железных дорог, чем в самой Великобритании, а экспорт капитала из метрополий в контролируемые ими территории в начале ХХ века достигал 6–7% ВВП в год — так что не стоит считать, что "развитие" Центральной Азии в советскую эпоху не укладывается в "колониальную" логику. Но поэтому для выживания Советскому Союзу нужно было совершить чудо — а именно добиться того, чтобы подчиненные когда-то силовым образом метрополией территории отказались от естественного стремления к деколонизации.
Читайте: Русский медведь поматросил и бросил
Борец с колониализмом
Иронией истории стало, однако, то, что СССР выработал идеологию, совершенно противоположную данной цели. Его основатели проповедовали право наций на самоопределение, а в зрелом своем состоянии Советский Союз стал центром притяжения новых независимых стран Африки и Азии, гневно осуждавшим практику колониализма. Во многом запустив процесс дробления империй (хотя их наиболее дальновидные руководители — например, в той же Британии — и сами понимали, что сохранение империи контрпродуктивно), СССР невольно поставил себя в тот же ряд, безрассудно надеясь, что его минет чаша сия.
К сожалению или к счастью, исторический процесс оказался достаточно монолинейным. В демократических странах крах империй состоялся на 20–40 лет раньше, чем у нас, — и я бы даже сказал, что чем демократичнее была страна, тем раньше он происходил. Британия, Голландия, Франция, Бельгия, замыкала список полуфашистская Португалия — СССР (и Югославия) оказался еще менее демократичным и продержался чуть дольше. Однако сам по себе такой конец не должен был удивлять. История не знает демократических империй — она даже не знает демократических государств, сохранившихся в границах прежних империй: и поэтому с путчем или без, с коммунистами ли без таковых Советский Союз был обречен.
Идея о "союзе братских народов" на всем протяжении своей истории была ложью. Достаточно взглянуть на полотна Верещагина, чтобы вообразить, насколько гуманным было российское покорение Центральной Азии. Можно вспомнить судьбы национальных интеллигенций в сталинский период. Наконец, стоит осмыслить исторические пути, этнические и национальные особенности народов Закавказья или той же Центральной Азии, чтобы понять, что с Россией их связывало не больше общего, чем голландцев с жителями Батавии, французов — с алжирцами и вьетнамцами, а испанцев — с индейцами Бразилии или населением Филиппин. Да, империя выстояла в двух мировых войнах, но в этом нет ничего необычного — достаточно вспомнить, какое количество колониальных войск воевало на фронтах Первой мировой войны в Европе. И даже относительно тесное взаимодействие политических и интеллектуальных элит метрополии и зависимых территорий нигде не было чем-то необычным.
Читайте: Вирус уничтожения заразил уже все слои населения
Таким образом, распад Советского Союза был неизбежным следствием отхода от советского авторитаризма. Центробежные силы определялись теми же соображениями, что в Африке и Азии за несколько десятков лет до того: возрождением национального сознания на периферии и политическими маневрами лидеров потенциально независимых государств, воспринимавших суверенитет как базу для обогащения и реализации жажды власти (а в большинстве случаев — и того и другого). При этом в метрополии не было даже тени желания сохранять прежнюю систему, так как она стремилась создать собственную идентичность через отрицание имперскости.
Стоит заметить, что и последствия деколонизации оказались в целом схожими с теми, которые отмечались и в европейских империях. Всего через четверть века метрополия выступает самой успешной из частей бывшей империи; разрыв в благосостоянии между центром и периферией вырос в разы по сравнению с имперскими временами; наконец, в крупных городах бывшей метрополии мы видим сегодня не меньше выходцев с советской колониальной периферии, чем на улицах Парижа — жителей бывших французских, а Лондона — британских заморских владений. Собственно, все это и дает исчерпывающий ответ на вопрос о том, чем же был распад СССР, — он был, хотя это и может кого-то сильно разочаровать, банальной деколонизацией с довольно предсказуемыми последствиями.
Не жалеть о прошлом
Что можно посоветовать россиянам, встречающим 25-летие независимости как от бывшей империи, так и бывших завоеванных территорий? Думаю, прежде всего, три вещи.
Во-первых, распавшиеся империи никогда не восстанавливались — и пережившие их нации оказывались тем успешнее, чем быстрее им удавалось изжить имперские комплексы и найти свое новое место в мире, новых партнеров и — что самое важное — новые цели, отличные от оставленных в прошлом. Собственно, как раз всего этого и не хватает современной России, так как, перестав быть Советским Союзом, она — в лице как населения, так и элиты — продолжает осмысливать себя как империя, от которой остались одни воспоминания. Это имперское сознание должно уйти — чем скорее, тем лучше.
Читайте: Кремль нашел себе новых союзников
Во-вторых, нужно понять, что метрополии должны находить свое будущее во взаимодействии с себе подобными (или в относительно самостоятельном существовании). Безумным бредом может сегодня показаться любому европейцу "интеграция" Франции с Алжиром, Камеруном и Лаосом, Великобритании — с Пакистаном и Зимбабве, а Португалии — с Анголой или Мозамбиком. Не больше рациональности заключено и в российских попытках "реинтегрировать" постсоветское пространство и "азиатизировать" Россию через сближение ее с бывшими центральноазиатскими владениями. Никакое "евразийство" не оправдывает такой постановки задачи.
В-третьих, Россия должна пересмотреть свое отношение к основной поселенческой колонии, Зауралью, и осознать, что в сохранении ее в составе ныне единой страны заключено, пожалуй, ее единственное историческое преимущество перед европейскими нациями. Современная Россия — это нечто, напоминающее Португалию с входящей в ее состав Бразилией или Великобританию, по-прежнему управляющую США и Канадой. Экономически роль Сибири в России (в ее экспорте, бюджете и т.д.) сопоставима с той, которую бы играла сейчас Бразилия, будь она частью "Портобраза". И нужно ценить это столетиями созданное единство, поднимая роль регионов в политической и экономической жизни России.
25 лет назад в нашей стране разворачивались события, которые не были тогда (да и не являются сейчас) должным образом осмыслены. Дальнейшее развитие новой России невозможно без отхода от трактовки распада СССР как исторической случайности и без рационального анализа нашего прошлого и наших перспектив.
