Командир спецназа ЦАХАЛ рассказал об особенностях службы в армии Израиля

В боевые части израильской армии солдаты просятся по четырем главным причинам: семейная традиция, патриотизм и желание защитить свой народ, возможность заработать и "законная" возможность убивать.

Об этом в интервью Jewish News заявил рожденный в Украине и ставший гражданином Израиля военнослужащий.

"Обозреватель" предлагает своим читателям полный текст публикации.

О себе

Я родился в Украине в 1990 году. В четыре года родители привезли меня в Израиль. С 10 класса учился в военной школе ВВС, затем поступил в один из элитных спецотрядов Армии обороны Израиля. Дважды был тяжело ранен. После окончания службы я вернулся к обычной жизни, учусь и работаю, но несколько раз в год меня призывают на резервистскую службу — "Ширут Милуим Паиль".

Читайте: Как необходимо защищаться Украине?

Милуим

Это "запас", состоящий, в основном, из боевых солдат, которых армия призывает для двух основных целей:

1. Тренировочный милуим. Запланированный вызов солдат на переподготовку один-два раза в год для того, чтоб освежить существующие знания и закалку, рассказать об инновациях и новых методах в той сфере, в которой они служили. Университеты и работодатели относятся к этому с большим уважением и пониманием и делают всё ради того, чтоб после милуима люди смогли быстро "акклиматизироваться" и вернуться к обычной жизни.

2. Боевой милуим. Внезапный призыв в случае войны, боевой операции или природной катастрофы, когда есть потребность в определенных специалистах из числа резервистов или не хватает солдат-срочников в конкретном отряде или подразделении.

О службе в спецназе

Есть 4 основных причины, по которым солдаты идут в боевые части, тем более спецназ:

1) Семейная традиция

2) Патриотизм и желание защитить свой народ

3) Относительно прибыльная работа

4) "Законная" возможность убивать

В Израиле, в основном, идут по двум первым причинам.

О братской любви

Лично я не просто хотел почувствовать, что защищаю свой дом и народ, который вырастил меня — мне хотелось ощутить великую братскую любовь, описанную ещё в Торе, которая возникает, когда прикрываешь спину товарищу, а он – твою.

"Больно мне за тебя, брат мой Йонатан, очень ты мил был мне; любовь твоя ко мне была сильнее женской любви" (Плач Давида по Йонатану, "Кинат Давид", книга Шмуэль 2:1)

Командир

На четвёртом году обязательной службы (в спецотрядах подготовка длится на год дольше, чем у всех остальных видов войск) я получил назначение командира группы.

Когда берешь на себя ответственность за отряд, нужно видеть перед собой не только лица своих близких, но и всех тех, кто дома ждет твоих солдат. Если не видишь их – не имеешь права вести людей в бой.

На стене в канцелярии начальника Генерального штаба большими золотыми буквами написано: "Каждая еврейская мать должна знать, что отдала судьбу сына в руки достойных командиров".

Перед выходом на каждое задание я вновь и вновь читаю личные дела всех, кого поведу за собой сегодня, и особенное внимание уделяю фотографиям. Смотрю на родителей, жён и детей (у кого они есть). Стараюсь очень хорошо запоминать их, чтобы видеть этих людей в те часы, когда судьба их мужа, отца или сына будет в моих руках...

Самое тяжёлое в работе командира группы – это выбор, который регулярно приходится делать. Я должен разделить людей: часть оставить прикрывать и задерживать основные силы противника, а нескольких отправить вперёд – на выполнение главной задачи. Второе – опаснее. Но кого именно брать?

С одной стороны, на более рискованную работу хочется взять тех, у кого ещё нет своей семьи и детей. Но, те, что постарше, семейные, в основном имеют больше опыта в бою, а, значит, у них больше шансов справиться с задачей.

При этом на принятие таких решений зачастую отводятся всего доли секунд. А задание нужно выполнять, и нерешительность командира может привести к полному провалу и еще большему риску для всей группы…

О потерях

Мне приходилось терять товарищей, двое умерли у меня прямо на руках. У одного из них была жена и маленький сын. Когда смотришь в чистые глаза, в которых дух жизни слабеет с каждой секундой, чувствуешь ужасную беспомощность. Думаешь, как эти последние минуты использовать. О чем его надо спросить? Или, может, ему надо сказать какие-то важные слова?

Эти мысли бьются в голове всё сильнее, и с каждой секундной прибавляется чувство злости на самого себя за "упущенные секунды", которое остается потом навсегда.

Вдруг на каждую секунду, которую подарила жизнь, начинаешь смотреть иначе.

Но больше всего мучает мысль о его вдове и сыне, который остался без отца. Снится, как этот сын спрашивает маму: "А где мой папа?". Не она должна отвечать на этот вопрос. А я. Так как я его не вернул. Но, скорее всего, придётся отвечать ей. Это тяжелее всего.

О гражданском населении с той стороны

У боли и страданий нет национальности, цвета кожи. Когда видишь девочку, которой оторвало руку или ногу, не думаешь о том, кто она, а только решаешь, как ей можно помочь.

Нужно учитывать возможные потери с другой стороны и стараться не допускать их. Израильская военная этика требует применять минимум силы для достижения целей. Множество раз мы отменяли выполнение заданий в последний момент из-за риска, что это приведет к большому количеству гражданских жертв противника.

Солдат, которые идут в бой под твоим командованием, важно вернуть целым не только физически, но и психически. Чтоб они вернулись к своим родным - людьми. Зная, что выполнили задание и при этом сделали максимум, чтоб избежать ненужных жертв.

Чтобы сберечь жизни гражданского населения на территориях, где проходили военные операции, израильская армия делала больше, чем любая другая армия в военной мировой истории. Во время последней операции в Газе летом было сброшено более 2 миллионов записок, которые предупреждали граждан о том, что нужно покинуть свои дома, так как по близости скоро будут бомбить. С той же целью было сделано свыше 100 тысяч телефонных звонков. И мы переправляли продовольствие и медикаменты на те самые территории, откуда в Израиль летели тысячи ракет.

Лицо Родины

После длительной физической и психологической подготовки, которую проходят отряды специального назначения (в моём случае она продлилась 22 месяца) и после самого первого боевого задания может возникнуть ощущение, будто у тебя шизофрения.

Всю ночь вести с отрядом бои за сотни или тысячи километров от родной земли, видеть и совершать такое, что не снимают даже в суровых голливудских боевиках, пользуясь при этом технологиями, которые считаются ещё фантастикой, а на утро уже прибыть обратно, ехать домой в автобусе, сидеть рядом с людьми, которые недавно встали, видеть обычное движение машин, матерей с колясками на улицах…

Вдруг это спокойствие начинает казаться совсем не естественным, не обязательным, не "само собой" разумеющимся.

После нескольких месяцев привыкаешь. И тогда эти люди в автобусе, движение машин, матери и дети превращаются в то самое "лицо" народа, которое возникает перед глазами во время операций.

О тайнах и наградах спецназа

Основное отличие солдат из специальных отрядов – это засекреченность.

О действиях строевых полков и дивизий обычно передают СМИ, да и воевать им приходится только в военное время. Спецотряды выходят на боевые задания за пределами страны в "мирное время" не реже, а иногда даже чаще, чем во время войны, – чтоб предотвратить её.

Их лица не показывают, когда они получают ордена, и не называют их имён. Они не услышат "спасибо" на улице. А когда кто-то из спецназа погибает – об этом не сообщают публично, только публикуют имя на последней странице газеты среди обычных некрологов.

Службой в спецназе не положено "гордиться" вслух. О ней вообще нельзя говорить ни с кем, кроме товарищей и жены (впрочем, и она должна знать только основное). У меня есть девушка по имени Эйнат, любовь которой меня поддерживает и оберегает без лишних слов.

Со временем на такой службе понимаешь, что награда – это те самые "лица", которые видишь в поездках домой. Они продолжают свою жизнь в радости, тепле и — надежде. Это и есть самое главное.

Читайте:

Израиль зовет своих граждан домой

Как сообщал "Обозреватель", политический аналитик Олег Пономарь считает, что в контексте войны на Донбассе Украина должна перенимать опыт Израиля, который на протяжении многих лет вынужден "держать порох сухим" и быть готовым отражать атаки арабских террористов.