Портрет мачо В. в розовых тонах

Владимир Путин получил свой очередной царский срок. Естественно, в неконкурентной борьбе. Естественно, без малейших рисков для себя. Естественно, с сильно неопределенным будущим. Уже экс-, Дмитрий Медведев, все-таки стал премьером. Случилась «элегантная» обратная рокировка. Явно не надолго. Но все же. Путин, мягко говоря, сделал Медведеву очередной царский подарок, таким незамысловатым образом отблагодарив Дмитрия Анатольевича за три «не». Отсутствие собственной команды и даже мыслей о ней. Отсутствие малейшего желания хоть в чем-то брать на себя инициативу. Тотальный отказ от политической и управленческой самостоятельности.

С другой стороны, Россия явно стала другой. По крайней мере, ее интеллигентская часть. Она бурлит. Она задает вопросы. Очень болезненные. Протестные настроения стали модными в том самом – креативном – слое. Против «методики Путина» и его «кооперативно-озерной» команды выступает, если так можно выразиться, ум и честь России. И государство, никогда не умевшее вести диалог с собственными гражданами, тут же решило утихомирить слишком умных и разговорчивых сугубо силовыми методами. Примитивно, но пока действенно. Классический «белорусский сценарий» в действии (отработанный еще одним светочем конкурентной политики Лукашенко А.Г.) - бесконечные силовые разгоны даже мирных небольших пикетов, показательная жестокость силовиков, большие штрафы «ни за что», конвейерное правосудие и 15-дневные сроки активистам. К чему это приведет? Ответ очевиден. Разнятся только сроки.

На внешних рынках Россия тоже добавит себе наглости. Путин, и это всегда было очевидным, куда более агрессивен, нежели Медведев. А уж в ситуации, когда мир равнодушно и даже по партнерски принял его странный третий срок, сам «тринадцатый апостол» советует добавить во внешнюю политику своеобразного мачизма. Читай – нетерпимости, принуждающей инициативности и бескомпромиссности. Для Украины это означает только одно – еще меньше шансов для выстраивания оптимальных партнерских отношений. Еще больше внутреннего напряжения и рост числа конфликтов на ровном месте.

Россия привыкла играть агрессивно-ведущую роль в своих отношениях со странами СНГ. Привыкла доминировать, подчинять, повелевать. Не редко кремлевские технологи пробовали опасно интриговать. Для этого у наших восточных соседей имелись все ресурсы – и финансовые, и человеческие, и информационные. Однако неизменным на протяжении всего времени существования новой России – и при Ельцине, и при первом президентстве Путина, и даже при слабом Медведеве, – оставалось неумение мыслить стратегически. Недооценка потенциалов двухсторонних отношений в любом равноправном формате – именно это превращало официальную Москву в крайне ненадежного партнера.

Нынче же, обновленный Путин должен как бы заново определить тональность разговора, обсуждая перспективы развития отношений между двумя странами. Само собой, тональность эта будет агрессивной. Определить же надобно только степень этой самой агрессивности. Что важно для самого ВВ. по двум причинам. Первая: его личная и весьма нетривиальная заинтересованность в судьбе и карьере Юлии Тимошенко. Вторая: показное неприятие Украины как самостоятельного и состоявшегося гос/проекта. Не секрет, что в экспертном сообществе России по-прежнему доминируют великодержавные, шовинистические и «земельно-собирательные» настроения (по мнению самих россиян, их страна опять должна сыграть роль объединителя «земель славянских»). Тем не менее, очевидно также, что устойчивость современной России даже в рамках СНГ оставляет желать много лучшего. Наш сосед ничего не может предложить в качестве потенциальной страны-объединителя, а потому предпочитает использовать только угрозы и шантаж.

Традиционный переговорный козырь россиян звучит банально: не хотите дружить на наших условиях, тогда мы перекроем газ или нефть и ваши трубы «высохнут». По большому счету, у Москвы нынче и в самом деле имеется всего лишь один привлекательный переговорный актив – мировая конъюнктура цен на энергоносители позволяет накапливать большие количества «свободных инвестиционных средств», которые нужно куда-то вложить. Инвестиционный капитал, конечно, важный инструмент для обустройства двухсторонних отношений. И все-таки реальной внешней политики, опирающейся на сбалансированный анализ перспективности этих самых отношений, как это ни парадоксально, у наших агрессивных соседей до сих пор нет.

Кремлевская элита нового времени исходит из одного посыла: без России страны СНГ не могут развиваться, а потому вынуждены стоять в определенной позе на пороге Москвы. И трудно убедить москвичей в том, что в глобальном мире столь явных односторонних зависимостей уже не существует. Россия не меньше зависит от рынков стран-соседей.

Впрочем, зачем вообще говорить о России? Если вести речь нужно только о Путине Владимире Владимировиче. О его видении и представлениях. О его чувствах и намерениях. А базовое его намерение таково – никакого партнерства. Ни внутри страны. Ни вне ее. Тем более, по ближнему зарубежью. Чистый диктат и чистый прагматизм с корыстью сугубо для собственной группы.

Команда ВВ. не привыкла работать в рамках прозрачных двухсторонних отношений и предпочитает проводить теневые, кулуарные спецоперации в «тылу врага», выявлять наиболее уязвимых чиновников и предлагать им весьма большие «соблазны». Страсть к теневым схемам - еще один очевидный разлом в наших двухсторонних отношениях. Кремль неизменно пытается практиковать тактику подчинения некоторых ключевых украинских чиновников, рост их карьерной, финансовой или любой иной зависимости от Москвы. Это часто приводит к публичным скандалам. Но разве скандальные неудачи и провалы когда-либо останавливали россиян?

Увы, личные отношения Владимира Путина и Виктора Януковича выглядят крайне неубедительно и бесперспективно. В этих отношениях слишком много взаимного недоверия и взаимной антипатии, чтобы говорить о какой-либо перспективности. А в большой политике без хороших личных отношений ничего не сделаешь. Есть ли в этом вина украинского президента? Возможно. Но куда важнее стремительная внутренняя эволюция его российского коллеги. Путин радикально изменился за эти годы. Если в самом начале своей топ-карьеры (январь 2000 года), он демонстрировал прагматичный подход, который весьма импонировал лидерам западных держав и даже воспринимался в качестве либерала-прагматика, то ко второму сроку он перестроил все управление в классических авторитарных цветах.

Нынешний же третий срок – это кульминация власти, построенной на доминате путинского «Я». Со всеми традиционными последствиями – репрессии, сырьевые олигархии, коррупция, «чужим – закон и чрезмерное наказание, своим – все и премии».

В российской внешней политике быстро проявился так называемый русский прагматизм – если необходимо обеспечить российские интересы в том или ином регионе, необходимо, во-первых, резко ослабить влияние местных элит на процессы (провоцирование внутренних политических войн). Во-вторых, «растворить» бизнес-интересы национальных элит в российских стратегических бизнес-проектах (покупка национальных бизнесов). В-третьих, подтолкнуть правящую элиту к перманентному конфликту с западными сообществами. Кремль всегда играет по-крупному, но, как правило, жестоко проигрывает.

В любом случае, третий срок Путина – это новая реальность, которая выглядит весьма прямолинейно и абсолютно недоговороспособно. Это не мытье, так катание, которое совершенно не предполагает равного двухстороннего формата. А разве у кого-то были сомнения?