УкраїнськаУКР
EnglishENG
PolskiPOL
русскийРУС

Лутковская: я не против числиться дочерью Лавриновича. - Ч.1

Лутковская: я не против числиться дочерью Лавриновича. - Ч.1

Права человека - это не лозунг на митинге и не красочно оформленная декларация. Это прежде всего - кропотливая работа по преобразованию всей системы отношений в государстве. Работа, к которой не привыкли, которую не замечают, но которая только и может сделать страну европейской, а ее жителей - полноправными гражданами. О нюансах работы по защите прав человека в Украине, о трудностях и о скандалах вокруг имени главного правозащитника страны "Обозреватель" беседует с Уполномоченным Верховной Рады по правам человека Валерией Лутковской.

- Валерия Владимировна, не так давно Вы стали жертвой достаточно агрессивных высказываний со стороны народного депутата Александры Кужель. Как вы прокомментируете ее заявления в Ваш адрес?

- Если говорить о каких-то оценочных суждениях, то госпожа Кужель имеет на них право, и я ни в коей мере не собираюсь нарушать это ее право. Если же речь идет о конкретных фактах, в частности, о ее заявлении, будто я являюсь родственницей Александра Лавриновича и лишь благодаря коррупционным связям сделала карьеру, то это уже фактические утверждения. И госпоже Кужель придется доказывать их достоверность в суде, потому что ни одно из этих высказываний не является правдой. Я не являюсь родственницей А.В.Лавриновича ни в какой мере, а моя карьера в Министерстве юстиции началась задолго до того как Лавринович пришел в Минюст. Поэтому я обратилась в суд, поскольку распространение абсолютно лживых утверждений не к лицу политику и народному депутату. И еще потому, что я не считаю допустимым пренебрежительные высказывания в адрес учителей, которые тоже имеют право на развитие собственной карьеры.

- Да, Вас ведь попрекнули тем, что вы были учителем.

- Я действительно была учительницей, но работать в Министерство юстиции пришла еще в 1995 г., задолго до того, как Лавринович его возглавил. Тогда и началась моя карьера в Минюсте. Я получила юридическое образование и занимала различные должности в министерстве. Поначалу я с улыбкой восприняла появление этой нелепой информации. В прямом эфире на канале "Интер", когда зашла речь о моих родственных связях, я припомнила слова Александра Владимировича Лавриновича. Он мне посоветовал: не мучайся с названиями родственных связей, говори сразу, что дочь. Все поняли, что это шутка, и над нею даже здесь в офисе достаточно долго смеялись. Я, кстати, совершенно не против числиться дочерью Александра Владимировича, так как многому у него научилась и ценю его как высококлассного профессионала и порядочного человека. Но когда речь заходит о выводах, будто только благодаря коррупционным связям я сделала карьеру в Министерстве юстиции - извините, тут уж не до шуток. Эти выводы совершенно не соответствуют действительности, и тем, кто допускает подобные высказывания, придется в суде доказывать их правдивость.

- Ситуация не вызывает удивления, ведь Кужель в оппозиции, а у Вас с оппозицией отношения не сложились еще с тех дней, когда Вас выбирали на должность уполномоченного по правам человека...

- Прежде всего, я не согласна с определением Александры Кужель как оппозиционного политика - учитывая то, как часто она меняла политическую ориентацию. А что касается моих отношений с оппозицией, то мы изначально сказали, что Офис Уполномоченного - вне политики. И потому мы, с одной стороны, поддерживаем те начинания, которые исходят из парламента и касаются улучшения ситуации с защитой прав человека, а с другой стороны, мы осуждаем любую инициативу, если она может потенциально нарушить права человека - все равно, от кого исходит такая инициатива. Так, например, было с законопроектом, который подал народный депутат Журавский - представитель Партии регионов, кстати. Он предлагал криминализировать диффамацию. Мы вместе с общественными организациями тогда заявили, что этот законопроект содержит в себе потенциальную угрозу свободе слова. Тогда парламент отменил свое голосование за этот проект в первом чтении.

Так что говорить, будто у меня сложились либо не сложились отношения с оппозицией или с правящей партией, достаточно сложно. Потому что изначально этот офис находится вне политики - во всех странах, и в нашей стране, я надеюсь, тоже.

- Но Ваша предшественница под конец своей каденции привнесла долю политики в работу офиса...

- Именно поэтому первое мое заявление было о том, что этот Офис - вне политки. Категорически неправильно, когда офис омбудсмена, который должен находиться над политической схваткой и заниматься решением системных проблем в сфере защиты прав человека, вместо того ввязывается в политическую борьбу на той или иной стороне. Это дело политиков. Это не дело правозащитников.

- А что в Вашем понимании означает "вне политики"?

- Ну во-первых это не быть членом какой либо политической партии. Я, к примеру, не сотояла и не состою ни в какой партии. Кроме того, это означает не быть участником избирательного процесса, не представлять интересы и не действовать в интересах какой либо политической силы. Не коментировать политические события и заявления политиков. Высказываться за или против той или иной законодательной инициативы исключительно в контексте ее влияния на права человека и безотносительно политической принадлежности ее автора или авторов.

- И все-таки контакта с политикой Вам не избежать. Вас критикует оппозиция за посещение больницы, где содержится Тимошенко, и в целом ваша позиция по Тимошенко и Луценко подвергается критике...

- Критика моего посещения больницы Тимошенко действительно имела место. Но критики моих действий в отношении Луценко не было вообще. Наоборот, мы находимся во вполне конструктивном взаимодействии. И это наиболее ярко показывает, насколько деятельность омбудсмена может быть эффективной, если его не пытаются втянуть в политические игры.

Да, мы действительно без предупреждения приехали в больницу в Харькове, где сейчас находится Юлия Владимировна. Мы не предупреждали ни оппозицию, ни власть, ни пенитенциарную службу, ни саму больницу. Естественно, саму Юлию Владимировну тоже не предупреждали. Мы приехали для того, чтобы посмотреть, что происходит на самом деле. Ведь СМИ писали, что есть угроза жизни человека. И мы приехали в Харьков - точно так же, как приехали бы к любому другому человеку, чьи права под угрозой. Просто далеко не каждый визит вызывает такой интерес со стороны СМИ. Но в данной ситуации мы приехали, посмотрели, сфотографировали. После этого была пресс-конференция, на которой мы рассказали и показали обществу все, что увидели, с помощью фотографий и документов. То, что мы показали объективную информацию, которая была не совсем на руку тем или иным политикам - ну, извините. Мы и не обязаны нравиться политикам или действовать в их интересах.

- Вы упомянули о конструктивном взаимодействии с Луценко?

- Да, наше взаимодействие было вполне эффективным. Как только появлялись какие-то жалобы - была соответствующая реакция и действия с нашей стороны. И пенитенциарная служба достаточно эффективно выполняла наши рекомендации, касающиеся жалоб Юрия Луценко.

Во время нашей последней встречи Юрий Витальевич заявил, что омбудсмен не должен заниматься проблемами отдельно взятого Луценко. Он должен заниматься системными проблемами. "Если Вы занимаетесь мной, то используйте меня в качестве индикатора тех системных проблем, которые существуют в пенитенциарной системе", - вот что он сказал. С чем я полностью согласна, так как задача любой национальной институции по защите прав человека - не только и не столько заниматься конкретными проблемами конкретного человека, сколько помогать решать системные проблемы на системном уровне. Поправить законодательство, если проблема в законах, поправить подзаконные нормативные акты, пообщавшись с правительством и другими соответствующими органами, которые издали те или иные нормативные акты, и таким образом исправить ситуацию с правами человека. Поэтому мне импонирует позиция Луценко, когда он говорит, что он скорее лакмусовая бумажка, и на его истории можно попытаться вообще исправить ситуацию с правами человека в пенитенциарной системе. Конечно, не по всем вопросам - потому что далеко не все они касаются Юрия Луценко. Но некоторые действительно вполне можно рассматривать на системном уровне.

- А каковы системные проблемы тех людей, которые содержатся за решеткой?

- У меня есть одно уточнение. Я очень не хочу, чтобы сложилось такое впечатление, будто омбудсмен в Украине занимается только теми людьми, которые находятся в местах лишения свободы.

- Но они больше поражены в правах, чем другие...

- Несомненно. Они полностью находятся под контролем государства, и государство должно позаботиться о том, чтобы их права были соблюдены. Поэтому всем местам несвободы уделяется достаточно много времени, в том числе и в моей работе.

Специально для того, чтобы улучшить ситуацию с правами человека в местах несвободы, был создан Департамент по реализации Национального превентивного механизма против пыток. Этот вопрос тормозился с 2006 г. Сейчас принят соответствующий закон, и мы работаем в тесном взаимодействии с неправительственными организациями для контроля над местами несвободы. Мы вместе с контролерами (так называемыми "мониторами") от неправительственных организаций без предупреждения планово либо непланово посещаем места несвободы для контроля за соблюдением прав человека.

Речь не только о пенитенциарной системе, но и о системе МВД, о пограничной службе, и о тех местах несвободы, которые относятся к системе Министерства социальной политики, Министерства охраны здоровья, Министерства образования и т.д. Туда достаточно часто ездят наши сотрудники. Было совершено более 200 визитов, из них около 80 - вместе с неправительственными организациями.

НПО готовят своих мониторов, они же их утверждают на экспертном совете. Здесь есть определенная специфика: одно дело зайти в следственный изолятор, и совсем другое - в детский дом. Обращать внимание нужно на разные вещи.

Мы подробно расскажем о работе Национального превентивного механизма против пыток в первом ежегодном отчете, который будет представлен в Верховной Раде.

- А что Вы скажете о состоянии прав тех граждан, которые не находятся в местах лишения свободы?

- Я бы в этом вопросе вычленила несколько моментов. Во-первых, это социально-экономические права. Здесь есть проблема, которая идентифицирована даже не мной, а Европейским судом по правам человека. Проблема, решения которой я сейчас не вижу и не знаю, когда мы найдем решение. Это проблема социальных выплат. которые предусмотрены специальными законами, но не профинансированы госбюджетом. Пока нашли один путь выхода из данной ситуации - после решения Конституционного суда Кабмин определяет те или иные суммы социальных выплат в зависимости от той суммы, которая заложена в госбюджете для тех или иных целей. Однако, думаю, нужно делать и другие шаги для решения этой проблемы, поскольку она достаточно серьезна. Это и "дети войны", и категории чернобыльцев, афганцев, ветеранов Великой отечественной войны - все они требуют защиты своих прав.

Есть еще достаточно большой спектр вопросов, касающихся имущественных и жилищных прав. Причем касаются они не только взрослых граждан Украины, но и детей. Родители, не понимая, что будет в дальнейшем с их детьми, берут кредиты в банках под залог имущества. И когда возникает проблемная ситуация в семье, кредит не выплачивается, и родителей выбрасывают на улицу вместе с малолетними детьми. Это действительно проблема, о которой нужно много и серьезно говорить.

Кроме того, мы сейчас вплотную занялись проблемами в сфере здравоохранения. Недавно мы провели круглый стол "Вакцинация: право или обязанность?" Сегодня, с одной стороны, родители боятся вакцинировать детей в связи с участившимися случаями смерти детей после вакцинации, а с другой стороны, органы образования не принимают в детские сады и школы невакцинированных детей. В то же время, отсутствует государственная политика, которая бы разъясняла родителям, что в отказ от вакцины гораздо опаснее для детей, чем вакцинация. И понимания этой опасности у родителей нет.

Нужен документ под названием "Государственная политика в сфере вакцинации", который бы непременно содержал требования к информационно-разъяснительной работе, которую должны проводить органы здравоохранения среди родителей. Потому что иначе мы будем иметь действительно серьезную проблему в будущем, когда подрастет то поколение, которое недополучило вакцину сегодня. Кроме того, возникает проблема с информированным согласием родителей. Они должны получить полный спектр информации относительно каждой конкретной вакцины и последствий возможных осложнений. И только после этого принимать решение о вакцинации ребенка - с открытыми глазами.

Есть и еще одна проблема, которая сегодня широко обсуждается. По закону, с 1 марта все иностранные поставщики лекарств должны будут получать дополнительную лицензию в Минздраве. Пошла волна опасений, что иностранные лекарства просто исчезнут из наших аптек. Мы отправили запросы в Минздрав и в Кабмин. Судя по ответам, Кабмин решил, что первые полгода лицензирование будет проходить по заявочному принципу, без серьезных проверок, с тем, чтобы избежать дефицита лекарств в аптеках. Сейчас мы ждем более подробной информации от Минздрава - хотим знать, кто уже получил лицензии, какие лекарства находятся под угрозой дефицита и т.д.