Виталий Дейнега: не вижу предпосылок для завершения войны

Что такое полтора года войны для волонтера? Это сотни, если не тысячи, историй. Это десятки тысяч километров по фронтовому бездорожью на видавших обстрелы и воронки от мин волонтерских автомобилях. Это изъеденные периодически накатывающим ощущением собственного бессилия и хронической усталостью нервы – и способность в кратчайшие сроки вытаскивать себя из самой глубокой депрессии, потому что так – надо.

Наверное, именно поэтому общаться с настоящими волонтерами всегда чрезвычайно интересно. Особенно, если они собственными глазами видели зарождение настоящей украинской армии в начале войны и разделяли с ней все победы и поражения.

Среди таких "пионеров" волонтерского движения в Украине – основатель волонтерской организации "Повернись живим" Виталий Дейнега. В интервью "Обозревателю" он рассказал, чего не хватает украинской армии сегодня, что делает ее достойным соперником для российских оккупантов, нужны ли Украине добровольцы на фронте и нафталиновые генералы в Генштабе, а также о том, будет ли конец у этой необъявленной войны.

Виталий, в самом начале "Повернись живим" занималась бронежилетами. Сейчас главное направление вашей деятельности – закупка куда более дорогостоящих вещей, вроде тепловизоров или приборов ночного видения. Почему?

- Бронежилетами мы занимались недели две. Они, кстати, тоже не очень дешевые были – тогда, в начале войны, мы их закупали по 2046 гривен – те бронежилеты были довольно слабенькими. Тепловизоры, конечно, подороже. Тогда они стоили 3700 долларов. Правда, и курс тогда был другой. Судите сами: можно было купить 20 бронежилетов – или один тепловизор. По деньгам выходило одно и то же. А по эффективности разница – колоссальная.

Поэтому вы и решили "переквалифицироваться"? Из соображений эффективности?

- Все началось с того, что я, просто обзвонив знакомых из записной книжки, собрал первые 100 тысяч гривен. Тогда еще волонтерских групп было немного – и собирать деньги было достаточно просто. Особенно после того, как нам удалось пробиться на телевизор, на репосты "Украинской правды", какие-то первые интервью… Так все началось.

Когда меня спрашивают, что надо делать, чтобы повысить эффективность и больше собирать, я отвечаю: надо просто больше работать и поменьше трындеть – и все получится. Мы работали хорошо. Постоянно следили за качеством постов. Думали, что делаем. Понимали, что надо поменьше себя любить, и побольше любить армию. Больше с нею консультироваться. Потому что никто лучше военных не знает, что им надо.

И мы не обламывались спрашивать у военных, что им нужнее. И самое первое, о чем нам сказали – это приборы ночного видения. Чтобы можно было ночью водить БТРы. Дело в том, что и тогда, и сейчас основные "заварухи" происходят по ночам. Когда БТР едет ночью, свет его фар виден на 8 км. А шум двигателя слышен лишь с 800 метров. Если тебя ночью хорошо видно – по тебе сразу же "насыпает" артиллерия.

Вот и вся история. Я сначала спросил у 95-ой бригады, что лучше для них: 20 бронежилетов или два прибора ночного видения. Они сказали, что конечно приборы. Так и пошло: приборы ночного видения, тепловизоры…. Плюс – большинство волонтеров просто не хотят этим заниматься. Им бы взять микроавтобус, забить его бронежилетами, касками, едой – и с пафосом проехаться. Мы же привозим малюсенькую такую штучку. Но она намного полезнее. И позволяет жизни спасать и на ход боевых действий влиять.

Еще более высокотехнологические проекты у нас пошли где-то на третий месяц, когда мы начали авиацией заниматься.

Читайте: С датой определились: Порошенко подпишет закон о выборах в Мариуполе

Чем конкретно?

- Большинство наших военных самолетов летают с нашими навигаторами. Это – сложная штука. Там дело не ограничивается "через 100 метров поверните направо". Авиа навигатор может заменять большинство приборов в кабине пилота. Там есть кнопочка такая – на нее нажимаешь, и на дисплее появляются все приборы со всеми показателями. У нас были случаи, когда пилоты при отказе приборов летели по нашим навигаторам.

Почему взялись за это?

- Потому что раньше наши летчики летали по бумажным картам. В период, когда их начали активно сбивать. Если бы речь шла лишь о самолетах – еще бог с ним. Но у нас цена летчика очень высокая, подготовить летчика стоит намного дороже, чем купить новый самолет.

Это был нас следующий технологический проект. Cейчас мы уже "доросли" до системы управления артиллерией. Честно говоря, сейчас и вспомнить все, чем мы занимались эти полтора года, сложно.

Чем ваша ГИС "Арта" отличается от того, что делают для артиллерии другие волонтеры? Ведь та же "Армия СОС", к примеру, славится своими планшетами…

- Во-первых, точность расчетов, точность карт намного выше. Не так давно погиб один из лучших артиллеристов этой войны, Володя "Тайфун" - так вот он даже просил разработчиков, чтобы они прописывали ему угол, под которым падает мина. Чтобы он мог так рассчитывать, чтобы забрасывать мины прямо в окна. Понимаете, о какой точности идет речь?

Но самое главное - не это. Планшеты - классная штука. Но планшеты - это одна пушка. А наша система - это целый сектор. Она позволяет обмениваться целями. Если вы увидели врага, но не можете его достать своей артиллерией – передаете координаты соседям, и они его обстреливают. И все это происходит без шума в эфире.

Задачи у ГИС "Арты" и планшетов разные. Но сейчас ведутся переговоры с АрмиейSOS о сотрудничестве. Их планшеты есть по всей зоне АТО и они были бы отличными оконечными устройствами для Арты, а она уже обьединяла бы их в одну большую историю

На самом деле, ГИС "Арта" - это нечто большее, чем система управления артиллерией. Это система обмена разведданными.

Я бы выделил три преимущества нашей системы. Первое – это замысел. Сам замысел правильный. И платформа – то, что мы используем не планшеты, а ноутбуки – тоже правильное решение. Идею придумали люди которые в этом разбираются. Фактически, ее придумали военные. И люди, так или иначе к ним причастные.

Второе преимущество – система связи в ГИС "Арте". Мы не просто даем компьютеры и планшеты. Мы выстраиваем под них целую систему связи. У них есть резервный спутниковый канал и они могут работать, к примеру, через радиостанции. У этой системы есть 4 различных канала связи. Соответственно, что бы ни случилось – связь никуда не исчезнет.

У нас был случай, когда в одной из артиллерийских бригад накрылся ретранслятор - и у них исчезла связь. Дня 3-4 они связь держали через ГИС "Арту" - и они прекрасно работали, поражали цели. Даже если противник "погасит" всю связь – наша система через спутники будет работать.

Третье преимущество – правильно выбранная аппаратная услуга. Попробуйте достать из кармана обычный планшет при морозе -30 градусов. Он проработает всего несколько минут – и все. В ГИС "Арте" мы даем военные планшеты. Во первых, они не подсвечивают, поскольку работают на свете, отбивающемся от самого экрана. Даже если ты сидишь в лесу и смотришь на этот планшет – ты себя не подсвечиваешь. Не выдаешь. Кроме того, они работают на морозе, не боятся ударов, дождя, воды и всего остального. Ими можно пользоваться в любую пору года и при любых обстоятельствах. А это очень сильно расширяет возможности.

Читайте: На пунктах пропуска в зоне АТО выстроилась в очередь тысяча автомобилей

Внедрять систему вы начали с одной бригады. Насколько продвинулись сейчас?

- На данный момент ГИС "Артой" покрыто около 45% зоны АТО. До нового года планируем покрыть не менее 60%.

Часто вам приходится бывать в зоне проведения АТО?

- В последнее время – да. Раньше такой возможности у меня не было – было слишком много вопросов, которые надо было решать здесь, в Киеве. Но с началом относительного затишья я провожу там до половины времени.

С чем это связано?

- Мы нашли человека – бывшего комбата – который поможет нам найти общий язык с военными. Потому что есть вещи, которые мне – IT-шнику 30 лет, не военному – сложно донести до военных. Они просто не хотят меня слушать.

Теперь же, с этим нашим новым волонтером из среды военных мы едем в зону АТО знакомиться, проводить аудит, смотреть, все ли есть то, о чем мы договаривались и так далее… Он поможет нам определить, кто будет и дальше получать помощь от "Повернись живим", а кто – нет. И какую именно помощь.

В чем, например, вас не хотели слушать военные?

- У нас есть проект по обучению: мы учим отдельные батальоны минно-саперному делу и тактико-специальной подготовке. Программу обучения разрабатывали наши инструктора и главный инженер Житомирского полигона. Не так давно эту программу утвердили в качестве системы подготовки саперов Воздушно-десантных войск и спецназа.

Это стало возможным только после привлечения самих военных. До этого нас, волонтеров, просто никто не хотел слушать.

Расскажу вам историю. Правда, не буду называть бригаду, в которой это все произошло. Мы к ним приезжали, предлагали организовать курсы. Они нам заявили, что, не хватало, мол, чтобы нас волонтеры воевать учили. А через некоторое время у них на минах подорвалась сначала машина, а потом и люди. Там были погибшие, были раненые. После этого мы курсы у них таки провели. Приехал наш инструктор, который 15 лет занимается саперным делом. Таких людей, фанатиков, в Украине всего несколько человек. И он на местах подрыва нашел еще 8 мин! Плюс – установил, на чем на самом деле подорвалась тогда машина, где и как именно была заложена взрывчатка...

Такие истории происходят из-за недостатка квалификации саперов. Они проверяют территорию, не находят мины, а потом там идет разведвзвод - и подрывается. Не поверите, но у нас в войсках многие не знают даже, как должен идти разведвзвод. Они идут кучкой, хотя должны передвигаться линеечкой. Потому что перед ними минное поле, они должны идти один за другим – даже если кажется, что так идти более опасно.

Могу сказать, что на том же Житомирском полигоне, где уже в течение определенного времени бойцов тренировали по нашей системе, сейчас уровень инструкторов по инженерному делу уже принципиально другой. Люди, которые учились в Америке, в Англии, проходили различные курсы, участвовали в совместных учениях – все они говорят, что стали на голову выше после наших курсов. Потому что нам удалось найти таких инструкторов, которые знают неизвестные большинству украинских саперов вещи. Начиная от элементарного: как складывать "кошку" саперную, чтобы веревка не запуталась. Это дарит драгоценные минуты, которые в бою спасают жизнь.

Читайте: Крайняя высота

Это неразрывно связано с огневой подготовкой. Если во время разминирования начался бой, ты должен сразу выхватить автомат и начать стрелять. И знать при этом, где должен находиться ты, где будут твои товарищи. Если все это будет знать каждый солдат – поверьте, нам не нужны будут ни большие мобилизации, ни куча дорогущей аппаратуры. Это спасает намного больше жизней.

Мы будем и дальше поддерживать этот проект, чтобы обучение проводилось на надлежащем уровне. И будем обеспечивать инструкторов оборудованием, которое у них по штату не предусмотрено.

А где вы берете всех этих людей – инструкторов?

- Для нас обучение минно-подрывному делу началось с истории одного сапера. Он не разрешает много о себе рассказывать. Но он был в донецком аэропорту – в тот период, когда там были наши самые крутые десантники, 79 бригада. Там было несколько его знакомых, которые ему звонили и просили приехать. Он взял отпуск в том подразделении, где служит – и отправился в донецкий аэропорт. Когда приехал – сделал несколько вещей, изменивших ситуацию кардинально. Благодаря ему "киборги" смогли отбить этаж и вернули ситуацию в аэропорту под свой контроль.

Что же он такого сделал? Можете привести хоть один пример?

- Там на одном из этажей в тот период были сепары. Он проделал дырки, в которые наши ребята потом закидывали гранаты. И вынудили сепаров уйти. Потом он переделал систему минирования. Потому что у наших мины были местами направлены внутрь здания, на них самих. Если бы они сделали подрыв – поубивали бы сами себя. Он заставил их правильно делать засады с использованием мин – так, как это должно быть. И сам принимал в этом участие.

И самое главное, он подорвал часть балок - для того, чтобы внутри можно было бы установить более тяжелое вооружение: станковые гранатометы, при использовании которых струя огня летит назад. Поэтому и надо было подорвать эти балки – чтобы этой струе было куда уходить.

Вот так один человек смог кардинально изменить расклад сил в донецкий аэропорт. И он дал мне своего учителя. Который и стал нашим инструктором. Второго инструктора этот учитель привел сам.

Вы вспомнили про аэропорт. Учитывая, что в свое время "Повернись живим" даже выпустила календарь с киборгами – для вас это особая тема. Особый этап войны. Почему?

- В донецком аэропорту было очень много моих друзей. Плюс – так, как там, тепловизоры, наверное, не нужны были больше нигде за все время войны. 90% тепловизоров в донецкий аэропорт отвезли именно мы – и постоянно следили за тем, чтобы их там постоянно было столько, сколько нужно. Поэтому донецкий аэропорт для меня – это принципиальный пункт. Мы туда очень сильно вкладывались и делали все от нас зависящее, чтобы помочь изменить историю в донецком аэропорту.

Читайте: Губарев разболтал, как Россия развязала войну в Украине - журналист

По-вашему, удерживать донецкий аэропорт нужно было, прежде всего, с моральной точки зрения, как некий символ – или все-таки аэропорт имел и стратегическую ценность?

Конечно же, он был важен и с точки зрения стратегии. Мы взяли аэропорт в мае – и через некоторое время пошли в наступление. Для наступления на Донецк это была стратегическая точка.

С другой стороны, те позиции, на которых мы находимся сейчас – гораздо более выигрышные, чем позиции внутри самого терминала. Ведь фактически терминал находился в котле сепаратистов и нам приходилось к нему каждый раз героически прорываться.

Сейчас наши позиции находятся достаточно близко к взлетной полосе. И всю эту территорию мы прекрасно контролируем. При этом мы стоим на таких позициях, с которых нас очень тяжело выбить. Мы контролируем все высоты вокруг аэропорта. И можем к ним спокойно подъезжать.

На войне решающим фактором является то, насколько сильные потери ты нанесешь противнику. И если он на тебя прет, а у тебя отличная позиция для обороны – ты будешь врага "косить". И мы там "накосили" очень хорошо. В донецком аэропорту сепаратистов погибло примерно столько же, сколько под Дебальцево. А в этих двух точках было уничтожено 50-70% сепаратистов, погибших за все время войны. Под Дебальцево по разным подсчетам положили три тысячи, в аэропорту – примерно столько же. Если бы уже в последние дни, когда надо уже было из аэропорта войскам отходить – вот если бы, как и в Дебальцево, не передержали – все было бы хорошо. Да, мы бы отдали эту территорию, но перед тем накосили бы сепаратистов. И если они такой ценой будут у нас забирать территорию – их хватило бы еще на пару населенных пунктов – а потом мы забрали бы у них Луганск с Донецком. Потому что они при каждом таком наступлении несут настолько колоссальные потери, что в какой-то момент у них бы просто закончилась живая сила.

Может, тогда был бы резон просто стоять и обороняться?

Так мы это и делаем. Стоим и обороняемся. Нынешняя оборона аэропорта выглядит намного более продуманной, чем когда мы держали Пески и через них прорывались в терминал.

Зона донецкого аэропорта до сих пор под контролем ВСУ. Мы стоим в Опытном, Водяном… Мы кругом там. И когда в аэропорту Гиви начал кататься по взлетке на танках – эти танки очень быстро накрыла наша артиллерия. И он очень по этому поводу расстроился, кричал, что мы нарушаем перемирии. То есть, на танке кататься – это нормально. А уничтожить этот танк – невежливо с нашей стороны.

Читайте: В Широкино и Гранитном накаляется ситуация - пресс-офицер сектора М

Вам лично приходилось ездить в донецкий аэропорт, когда там были бои?

В сам терминал - нет. А в Водяное, Опытное, "Зенит" – не единожды.

А когда во время ваших приездов там было особенно горячо?

Январь этого года. Когда я оттуда уехал – меньше чем через неделю была уничтожена вышка. А еще через пару недель был сдан сам аэропорт. То есть мы оттуда ушли.

Когда я там был - там страшно было на улицу выходить. Ты выскакиваешь из машины - и сразу бежишь в блиндаж. "Дискотека" была серьезная...

Когда оттуда вышли наши военные – как вы это восприняли?

Я был бы рад этому – если бы они вышли вовремя и без потерь. До сдачи аэропорта я на разных ток-шоу говорил, что нам пора выходить из аэропорта. Что нет смысла его удерживать – с военной точки зрения. Что аэропорт мы держим исключительно потому, что политики боятся потерять рейтинг. Ведь человек, который бы отдал команду на выход с аэропорта, потерял бы несколько процентов поддержки. Но и с военной точки зрения, и с человеческой, и с мужской, в конце концов, это было бы правильно.

Но мы продолжали удерживать аэропорт, а после еще и в наступление пошли, во время которого потеряли людей. Очень много моих знакомых там получили ранения, попали в плен. И самое страшное было осознавать, что все это никому не было нужно. Весь январь в аэропорту реально никому не был нужен. Оттуда надо было выходить в декабре, когда забирали 95-ую и 79-ую аэромобильные бригады. Или хотя бы в конце декабря, когда выходил 90-ый аэромобильный батальон. Вот тогда надо было оттуда уходить всем. А в идеале – еще и подорвать терминал.

Кстати, когда 90-ый батальон туда бросили – ребята себя реально очень хорошо показали. При том, что они только с полигона попали в аэропорт. Но у них техники не было. Им практически ничего государство не дало. Они ездили на тягачах – даже бронетранспортеров у них не было. Были только БТР-70, которые абсолютно не пригодны для такой работы.

Почему?

Они ненадежные. Они постоянно ломаются. Проблема в том, что у них не один двигатель, а два. Из-за их синхронизации постоянно возникают проблемы. И они очень часто ломаются. Такая немножко идиотская конструкторская идея. Плюс - они достаточно медленные. Если 95-ая, 79-ая ездили туда на БТР-80 – это быстрые машины, позволяющие быстро проводить ротацию личного состава. А вы можете себе представить, что такое заглохнуть на взлетке донецкого аэропорта?

Я боюсь даже представить, что это такое…

Вот. Там все решает скорость. Я знаю человека, который совершил наибольшее количество выездов на донецкий аэропорт в качестве водителя. И он ездил на первом БТРе, самом опасном. Он мне как-то один случай рассказывал. Есть такое оружие – СПГ. Это станковый гранатомет, заряд которого летит считанные секунды после выстрела. Так вот как то они не рассчитали дальность, и граната из этого СПГ ударилась о взлетную полосу и вот так вот лягушкой начала прыгать в направлении БТР. И этот водитель, "Енот", умудрился так выкрутить руль, что граната просто рядом прошла. Это звучит нереально, но такая история действительно случилась. Я знаю и водителя, который был за рулем, знаю экипаж этого БТРа.

К чему я все это рассказывал? Когда происходят такие вещи – скорость очень важна. Надежность техники очень важна. Вы представить не можете, сколько мы после донецкого аэропорта БТРов ремонтировали. Нереальное количество! У них практически у всех были сожжены двигатели. У них пробивало систему охлаждения – но ты же не будешь посреди взлетки останавливаться и ремонтировать свою машину! Вот и приходилось ехать с пробитой системой охлаждения. Двигатели ломались. А мы их потом меняли, делали капремонты…

Вы сказали, что тот последний месяц в аэропорту, во время которого украинская армия понесла наибольшие потери – это следствие нежелания политиков рисковать собственными рейтингами. Насколько, по вашим наблюдениям, это желание – добиться высоких рейтингов – вообще влияло на ход этой войны?

Наши политики держат в Генеральном штабе "нафталиновых" генералов - только из-за их личной преданности. А эти "нафталиновые" военные потом принимают пропахшие нафталином решения. Вот что самое страшное. Как сказал один из комбатов, максимум, на что способны большинство наших генералов – сделать из украинской армии Советский Союз. Это тот идеал, к которому они стремятся, потому что тогда армия действительно была сильной.

Не учитывает они одного: сейчас мир ушел уже далеко вперед. А мы до сих пор воюем, как в 1941-м. С Афганистана еще не все выводы сделаны – а нам уже пора делать выводы из этой войны.

Пройдет 5 лет – поверьте, Россия сделает выводы, почему она проиграла эту войну. То, что она здесь проиграла, это уже факт. Они ведь ставили совершенно другие цели в начале. А их обломали в том же Иловайске, когда Россия зашла войсками, а наши десантники из 95-ой, 79-ой бригад им эти "заходы" обрубили. Все, что они смогли – взяли Иловайск. Но у них были другие планы. Речь шла минимум о Мариуполе.

Мы воевали тогда с сепаратистами - и тут Россия вводит войска. И – ничего. Иловайск они взяли. И что? Это очень важный то населенный пункт? Он имеет какое-то важное стратегическое значение? Нет.

Да, мы потеряли там очень много людей. Но мы потеряли их не потому, что россияне лучше воевали, а по другим, очень мутным причинам. Потому что нас обманули с этим зеленым коридором. С тем, что произошло под Иловайском, должны разбираться следователи. Но есть факт: Россия ввела войска – и максимум, что они смогли сделать, это остановить наше наступление. А вот на контрнаступление уже силенок не хватило.

Но они сделают выводы. Чтобы понять, почему не получилась легкая победа, на которую они рассчитывали. И лет через пять они уже не допустят таких ошибок. Россия будет готова воевать совершенно иначе. И если захочет – сможет дойти до Харькова, до Мариуполя. Потому что россияне проведут модернизацию техники, поменяют систему обучения, поймут, что акценты надо делать на новейшие технологии – те же тепловизоры, системы связи, системы управления боем. И тогда будет совершенно другая история…

А в то, что у нас выводы будут сделаны, вы верите? Лично вы?

Нет.

Мы двигаемся в "совок". С совковой армией, с покрашенными бровками. Один мой знакомый учился на офицера здесь, в Киеве – есть на Печерской такой институт связи. И на территории этого института есть огромный плац, где солдаты присягу принимают, где они маршируют. Так вот мой знакомый рассказывал, как зимой как-то был постовым. Вдруг звонок. Командир спрашивает: почему на плацу снег черный? Он отвечает: зима заканчивается, подтаял. А ему отвечают: переверни, чтобы белым был! Вот куда мы движемся. В этом вся армия. И людей, которые мыслят другими категориями, значительно большими, – очень мало. К сожалению.

В начале сентября погиб Володя Тайфун. Он был одним из тех немногих, кто мыслит совершенно другими категориями, смотрит значительно дальше. Он прошел много миротворческих миссий. У него за спиной был просто чрезвычайный военный опыт. У него мышление было совершенно другого уровня. И вот этот человек погиб. А на него возлагались большие надежды. То, как он мыслил, то, как он видел, позволило бы в долгосрочной перспективе реформировать нашу артиллерию. И то, как она работает, и ее тактику, и стратегию, и все остальное. К счастью, такие люди еще есть.

Но их мало и им не дают что-то сделать?..

Их не много. И им не то что не дают. Они в своих бригадах делают погоду. Это замы командиров бригад, комбаты или командиры батарей. Но их слишком мало для того, чтобы их услышали там, наверху.

У нас сейчас очень хорошие отношения с житомирским полигоном, где занимается весь спецназ и все Воздушно-десантные войска, с главным инженером этого полигона, человеком, который отвечает за саперную подготовку. И он говорит, что в американской армии все построено на анализе. Произошло какое-то событие - они все анализируют, матрицы рисуют, потом все это складывают в какую-то картину. И эта картина дает понимание, что происходит. А у нас… Когда у нас подрывается техника - на чем взорвались? Пусть будет противотанковая мина. Анализа нет. Нет карты минных полей на блокпостах. Не ведется учет, что были обстрелы по таким-то дням такими-то калибрами с таких-то направлений – что позволило бы со временем сложить определенную целостную картину. Нет этого, понимаете? А там все построено на анализе. Все документируется и записывается.

Простой пример: сейчас мы видим, что сепаратисты начинают другим способом использовать стандартные мины. Мы это знаем, мы об этом говорим, и военные потом дальше это все распространяют между собой. И те, кто поумней, уже знают, чего можно ожидать. Как может быть установлена та или другая мина. Если бы мы научились так же по артиллерии анализировать, по всему остальному – ситуация была бы совершенно другой.

А у нас знаете что сейчас происходит? Один мой товарищ, украинец, долгое время проживший в Англии, после начала войны на Донбассе пошел добровольцем в Нацгвардию. Был в двух первых батальонах. Потом ушел – говорит: это же невозможно! Там с Майдана было много людей, много непрофессионалов. Вот и получилось то, что он называет "батальон "в`ї*емо!".

Вот есть у них КАМАЗ, на котором установлена зенитная установка. Обязательно кто-то предложит: "Давайте під`їдемо до мосту і яяяк в`ї*емо!". Он поначалу пытался их урезонить: уважаемые, а ничего, что вас там могут встретить, накрыть?.. "А шо, ми зараз під`їдемо і яяяяк в`ї*емо!"… К сожалению, в нашей армии пока очень много "батальонов "в`ї*емо!".

Читайте: Порошенко назвал единственную гарантию безопасности Украины

А как вы вообще относитесь к добровольческому движению? Сейчас нужны еще добровольческие батальоны?

Сейчас - нет.

А что же с ними делать? И почему, по-вашему, они уже не нужны?

Добровольческое движение было очень нужно в начале, когда мы были не готовы к войне. Сейчас добровольцы… Фактически, я уже ни одного добровольческого батальона не знаю, который бы себя не запятнал. Причем, конкретно.

Сейчас никто не знает, что с ними делать. И они в свое время сделали очень многое. По началу. Но сейчас они часто являются скорее минусом, чем плюсом. Их просто надо делать частями бригад, вводить в штат, интегрировать в армию. Не дело, когда у каждого батальона есть своя точка зрения на то, как надо воевать, не совпадающая с общей доктриной, общей стратегией.

Допустим, мы по каким-то политическим причинам решили, что у нас будет мир и мы не стреляем. И тут появляется какой-то батальон - не буду конкретизировать, какой именно - у которого есть два миномета, где-то отжатых. И начинает насыпать по донецкому аэропорту. Точнее, по позициях сепаратистов под аэропортом.

Если уж насыпать, то всей армией. "Грады" запустить, чтобы толк был. А так один такой принципиальный батальон с двумя минометами "наламывает всю историю. Дискредитирует всю армию.

Я, как и многие другие в нашей стране, далеко не всегда понимаем, зачем делаются те или иные вещи. Но это не повод делать, что заблагорассудится. Я, к примеру, к президенту отношусь ну очень аккуратно. Мы ведь все знаем, кто этот человек, чем он занимался раньше, кто такие "любі друзі" Ющенко… Но при всем при этом, если мы будем пытаться выиграть войну вопреки президенту – мы ее не выиграем. Потому что он является Верховным главнокомандующим. И большая часть армии все равно будет ему подчиняться. И какой-то отдельный батальон со своим отдельным мнением, который всюду лезет и это мнение пытается навязать, который слишком часто проводит митинги в Киеве и пытается кругом устроить заваруху – не думаю, что этот батальон сможет реально положительно повлиять на ситуацию в зоне боевых действий.

А хаос устраивать, какие-то политические дивиденды зарабатывать… Мы же не на выборах в Верховную Раду войну выиграем и Донецк отобьем!

У нас в армии много проблем. В добровольческих батальонах их еще больше. Нам пора в армии порядок наводить. С контрабандой что-то решать. Если не можем ее преодолеть – может, стоило бы разрешить свободное прохождение туда большинства товаров?

Как? Ведь это же торговля с оккупантами!

Ну, а так, по факту, контрабанда сращивает нашу армию и "дээнэровскую". И это очень плохо для нас закончится. Потому что они таким образом могут вербовать наших военных. И что мы будем дальше делать?

Я действительно не понимаю, почему мы запрещаем экспорт туда алкоголя? Мы что - против того, чтобы там бухали? Да пусть бухают. Это же прекрасно! Пусть "ДНР" бухает. Давайте им скидки на водку - будем НДС на границе возвращать нашим водочным производителям. Пусть они там за три копейки покупают водяру и ползают по Донецку.. Зачем нам трезвый Донецк? Зачем нам трезвое "ополчение"? Они же все равно будут какую-то "путинку" пить, только дороже. Пусть лучше экономят на водке.

Если мы хотим той стороне показать, как им хреново без нас – давайте не пропускать продукты питания. Но пиво "Оболонь" и "Черниговское" в Донецке как продавалось, так и продается. В Крыму как продавалось, так и продается – просто в 2-3раза дороже. Где борьба с контрабандой? Чего мы добились? Мы добились лишь того, что у нас теперь военные на этом мутят деньги. И доходят до того, что расстреливают мобильные группы.

Считаете нынешнюю борьбу с контрабандными потоками неэффективной?

Да, мобильные группы, которые борются с контрабандой, к сожалению, не так эффективны, как хотелось бы. Потому что эта борьба – не системна. Так мы контрабанду не преодолеем.

Честно говоря, я считаю борьбу с контрабандой проигранной. Если не состоятся радикальные изменения в подходе к борьбе с контрабандой, если не будет налажена четкая координация между группами, если они не получат достойное обеспечение, начиная от топлива и заканчивая всем остальным – не вижу вообще смысла запрещать ввоз чего-либо на оккупированные территории.

Читайте: Добровольные потери Украины

Почему?

Потому что создается ситуация, когда борцы с контрабандой заинтересованы в том, чтобы она была. Это как с ГАИ было – остановил одного из десяти нарушителей, взял взятку – и отпустил.

Мобильные группы действительно искренне хотят бороться с контрабандой. Но их работа до сих пор не координируется надлежащим образом.

Фактически, у них нет поддержки. Доходит до того, что, когда надо фуру контрабандную разгрузить и провести учет, они берут волонтеров из Славянска, Краматорска. Я даже не знаю, есть ли у них сейчас база, где они могут это все хранить. А их потом контрабандисты по судам таскают.

Есть и другая большая проблема. В мобильную группу входят прокуратура, фискальная служба, погранцы, СБУ, десантники и волонтеры. И только двое последних – те, кому можно верить.

Все остальные могут сотрудничать с контрабандистами. Те же таможенники – они ведь это умеют. Они этим занимались на всей границе – и просто привезли технологию туда. Кто еще остался? Прокуроры? Это решалы, которые помогают контрабандистам "решать вопросы"

Так вот – пока мобильные группы ездили с пограничниками – никого не могли поймать. Вот не было никого! Только сбросили пограничников – сразу стали попадаться контрабандисты.

Реально бороться с контрабандой у нас могут только волонтеры и десантники. Первые реально хотят, чтобы что-то изменилось. Вторые – умеют класть мордой в пол там, где это необходимо. А остальные были бы только рады, если бы им не мешали брать взятки с этой контрабанды. Да еще и зарплату за это получать. Знаете, сколько получает прокурор, входящий в состав мобильной группы и не приносящий никакой ощутимой пользы? 30-40 тысяч гривен! Потому что он, с*ка, в зоне АТО. И он – прокурор!

Сколько "стоит" пропустить на ту сторону контрабанду?

Я слышал о 60-150 тысячах за фуру. Но сейчас, в основном, ходят не большие фуры и даже не микроавтобусы-8-тонники. Сейчас больше ходят бусики и легковушки, до потолка забитые разными товарами. Контрабанда "мельче" стала. Не так много, по большому счету, у нас осталось мест, где можно проехать. Очень много разрушенных мостов и так далее.

Вы верите в то, что нынешнее перемирие будет продолжительным?

О каком перемирии вообще можно говорить, пока часть нашей страны оккупирована? И эта часть высказывает претензии на другую часть страны. А мы, в свою очередь, претендуем на земли, захваченные ими. Это – бомба замедленного действия. Которая в любой момент может взорваться.

И независимо от того, есть ли у нас перемирие, или его нет – мы должны и дальше усиливать свою армию. Ведь мы уже прекрасно знаем, чем заканчивается ситуация, когда народ "забивает" на свою армию.

Если же говорить о боевых действиях, то есть намеки на то, что, возможно как-то это все затухнет. Возможно. Но большинство фактов говорят о противоположном. Единственное, что меня радует - что мы пересидели лето без войны. Потому что летом очень легко наступать.

Зимой наступать значительно дороже. А значит, не так выгодно. Поэтому нам бы сейчас досидеть до зимы. А потом – пусть наступают…

Читайте: Нас снова послали

А если бы вот вы завтра проснулись – и узнали, что война закончилась, чем бы занялись?

Я бы позвал всех своих друзей-военных, устроил классную вечеринку. Потом бы на следующее утро проснулся, поговорил бы со спонсорами, которые финансируют сам проект и дают деньги на зарплату и аренду офиса. Попросил бы их профинансировать еще 2-3 месяца работы, чтобы мы смогли, по крайней мере, бумажные вопросы закрыть: все эти акты приемки и так далее…

Сделал бы несколько громких проектов, связанных с искусством. А потом оставил бы все на кого-то из своих ребят, чтобы они продолжали эти проекты – и ушел бы в бизнес, зарабатывать деньги.

Мне хочется работать и зарабатывать. Хочется путешествовать. Я не так давно побывал в Кремниевой Долине в Штатах. Видел, в каком направлении движется мировая IT-сфера. И там существуют реальные возможности сделать что-то не в рамках Украины, а в мировых масштабах.

Я бы очень хотел сделать что-то хорошее. Пока же приходится покупать тепловизоры и помогать хорошим парням убивать плохих. При том, что то, что те ребята плохие, обусловлено только тем, что им показывали Киселева в свое время.

Но пока я не вижу предпосылок для завершения войны.