Украинцы победили кучмизм – победят и сепаратизм

После деактуализации федералистических идей на Востоке Украины, «империя наносит ответный удар». Тот же вид, только с боку. В Закарпатье и некоторых российских СМИ вновь пытаются поднять так называемый «русинский вопрос», привязав его к различным «научно-практическим» мероприятиям.

Между тем, «проблема» закарпатских русинов по своей надуманности подобна попыткам отделить восточных и южных украинцев от центральных и западных. Ведь такие попытки игнорируют неоспоримый факт, что восточными и южными украинцы стали в историческом смысле совсем недавно, переселившись преимущественно из Центральной и Западной Украины.

Так же при первой встрече с историей лопается и так называемая «русинская проблема».

Факты таковы. В первой половине І тысячелетия славяне перешли через Карпаты и заселили территории современной Закарпатской области, в значительной степени опустевшие вследствие событий Великого переселения народов. Населяло Закарпатье славянское племя белых хорватов. Белые хорваты, кстати, жили и по ту сторону Карпат, в современной Галичине.

В 907 году белые хорваты в качестве союзников Киевского князя Олега принимали участие в походе на Константинополь. В 983 году белые хорваты обеих сторон Карпат были включены в состав Киевского государства князем Владимиром Святославичем.

Но уже в первой половине 11 века начался захват Закарпатья венграми. Таким образом, всего лишь несколько десятилетий Закарпатье было прочно связано с Киевом. Правда, позднее, в 13 веке, несколько десятилетий Мукачево с округой входил в состав Галицко-Волынского княжества.

Однако, этническая дистанция между предками центральных украинцев (полянами) и закарпатцами (белыми хорватами) оказалась такой незначительной, что этого крайне короткого срока оказалось достаточно, чтобы в идентификации и самоназвании закарпатские русины прочно соотнесли себя с Киевским государством. Следует отметить, что в 11-12 столетии, когда закарпатцев стали называть русинами, Русью называлась только Киев с околицейфактически, Русью в 8-17 веках я так только в 1721 году)ев ась этой связи. в походе на Константинополь. .

Вообще, в 9 – 13 веках Русью называлась только Центральная Украина (современные Киевская, Житомирская, Черниговская и Черкасская области). С 13 века Русью стала называться уже вся Украина. Скажем, русинами до 17 века называли себя киевляне, черниговцы, полтавцы, новгород-сиверцы, осознавая свое более чем четкое отличие от «московитов». Также еще в 20 веке русинами назвали себя галичане, буковинцы и те же закарпатцы. Например, галичанин Иван Франко.

Нынешняя Россия в 11-12 веках, по времени распространения на закарпатцев этнонима «русин», была зависимой и довольно глухой Залесской провинцией Киевского государства. Русью она не называлась, чему существует огромное количество исторических подтверждений. При всем желании российских идеологов, этому невозможно найти опровержения.

Вообще же Московия стала называться Россией только после присоединения Украины – собственно Руси, окончательно покончив с названием Московия по царскому указу только в 1721 году.

Поэтому попытки московских идеологов привязать русинское самоназвание закарпатцев, возникшее в 11-12 веках, не к Киеву – «матери городов русских», а к Москве и нынешней России, выглядят смехотворно.

Ведь даже сменив имя Ося Бендер не стал настоящим сыном лейтенанта Шмидта. Наука, в том числе историческая, с легкостью опровергла бы такие его претензии.

Целое тысячелетие ассимиляции закарпатцев не разрушили ни их этническое самоназвание, полученное из Киева, ни их осознание связи с этническими братьями по ту сторону Карпат.

Закарпатские русины – это органичная часть украинского народа, законсервировавшая и сохранившая довольно много архаичных черт времен Киевской Руси. Поэтому серьезно говорить о сепаратистском потенциале Закарпатья в самом регионе могут только маргиналы, да и то лишь те, кому за это заплатят.

Для науки очевидно, что украинцы как этнос имеют довольно уникальную для такой большой нации степень этнического единства. Это касается и идеологии – несмотря на мощный пресс советизации сепаратизму и федерализму так и не удалось стать «украинским делом» - его не поддерживают ни в одном регионе Восточной Украины, и, кажется, даже в Донбассе. Таким образом, федерализм и сепаратизм в Украине остался уделом этнических меншиств, и то лишь их частей.

Наоборот, традиционно наиболее яркие тезисы в украинском обществе направлены к единству и против сепаратизма. Это касается не только современности. Скажем, послания детям Киевских князей Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха, универсалы гетманов Богдана Хмельницкого и Петра Дорошенка отличаются редким антисепаратистким пафосом.

А «Слово о полку Игореве» является, по сути, гимном антисепаратизма.

Идеологический пафос любого украинского по природе движения отличается яркой апелляцией к единству. Именно поэтому «большие коалиции» и блоки в украинской политике всегда успешны, будь то Хмельнитчина, Рух начала 90-х или «Наша Украина» трехлетней давности.

Узкую партийность украинцы рассматривают как частность. Поэтому, для успеха политического движения, может быть полезен совет – во время избирательной кампания регулярно производить информационные поводы участниками коалиции с манифестацией поддержки «общего дела».

В конкретных украинских условиях удивляет то, с каким упорством Виктор Янукович продвигает идеи федерализма. Это может свидетельствовать о том, что урок прошел зря, и Янукович даже после Майдана не понял украинский народ. Еще более вероятно, что о федерализме Януковича просто попросили в Москве. Кремлю плевать на политические перспективы Януковича, но не плевать на темы, которые хоть в какой-то степени способны ослабить Украину.

Очевидно, именно исходя из такой мотивации московские политтехнологи втюхивали Януковичу перед прошлогодними президентскими выборами темы языка, раскола на Восток и Запад и т. д.

Однако, народная психология – страшная сила, и те политические силы, которые пытаются педалировать темы федерализации или иного рода расколы, ждут не менее болезненные разочарования, чем те, которые их уже постигли.

Александр Палий, историк, для «Обозревателя»