Узбекистан - страна зашедшего солнца

Это страна, где к мужчинам на улице «по-панибратски» обращаются «братан», а на рынках некоторых городов, поговаривают, можно купить не только ишака, курагу или тюбетейку, но и невесту. Но имя президен­та Каримова тут предпочитают не вспоминать всуе, даже сидя на до­машней веранде и попивая с друзьями зеленый чай из пиалы. Вот пер­вые впечатления очевидца, вернувшегося из современного Ташкента.

Видео дня

Из Киева в Ташкент узбеки едут с гигантскими сумками, по сравнению с которыми наши кле­енчатые баулы - просто карлики. В их сумке легко разместится пяток самих узбеков, даже если все они встанут в позу «ласточка». Кули эти забиты мелочевкой, которая в Киеве стоит на несколько центов дешевле.

Ударная жара

Сразу за дверью аэропорта вас сбивает с ног ударная волна жары. Интересно, что большие «офици­альные» термометры, вывешен­ные в людных местах, никогда не показывают выше +39 по Цельсию. Даже если вы ощущаете, что от жа­ры у вас сворачиваются белки в глазных яблоках, а домашний гра­дусник во дворе подскочил до +44, официальный, как заговоренный, все равно покажет +39. И ни гра­дусом больше. Местные рассказы­вают, что согласно какому-то ме­стному указу, если температура на улице выше +40, рабочих должны отпускать по домам. Так что легче подкрутить термометры до нуж­ной отметки. Так, по крайней ме­ре, гласит легенда.

За угон – смерть

«Раздольный» - первое при­лагательное, которое приходит в голову при описании Ташкента. В этом городе с почти киевским ко­личеством жителей и впятеро меньшим количеством машин везде проложены широкие со­временные магистрали. Водите­ли, судя по всему, дорожную' раз­метку, знаки и светофоры счита­ют придуманными для трусов. Двойная разделительная полоса для них, похоже, лишь повод про­демонстрировать свою удаль: на дорогах она исчеркана следами шин - пересекают, разворачива­ясь и почти не сбавляя ходу.

По улицам «бегают» в основ­ном небольшие машинки, рож­денные на конвейерах «УзДэу». Узбекское «Дэу» новых моделей не выпускает, собирая те, кото­рые были популярны в мире па­ру-тройку лет назад. Фавориты - «Нексия», близкая по характеристикам к «девятке», и совсем крошечный трехцилиндровый «Матис». В порыве гнева водилы обзывают последнего «клозетом на колесах», но изменять с «мер­сами» не спешат: не по карману, да и скромные бензиновые аппе­титы «дэушных» «клозетов» узбекам по душе. За кражу автомо­биля в Узбекистане предусмотре­на смертная казнь. Потому в год тут случается не больше двух уго­нов, но водители все равно уста­навливают в своих авто сигнали­зацию. На всякий случай. Таксис­ты, как и при «совке», - одна из самых финансово стабильных прослоек ташкентцев. Учуяв в вас иноземца, они могут запросить «ломовую» по местным меркам цену за проезд. Которая, впро­чем, вряд ли превысит $10. Во­обще, красная цена за то, чтобы добраться в любую точку Ташкен­та, редко выше $1. Но даже при такой смешной таксе водитель будет уверен, что круто вас объе­горил и сколотил на вас капитал. Впрочем, при средней для таш-кентца зарплате в $30 это не так уж и удивительно.

Как-то подвозивший нас так­сист, проезжая магазин женского белья недешевой европейской марки, вознегодовал и погрозил кулаком в витрину бутика: «Дур­ные бабы! Моя вчера потратила 6 тысяч сумов (чуть больше $5. -Ред.):накупила трусов с рюшами целую кучу. Так я ей сказал, луч­ше б у нее фигура была помень­ше! А так траты одни! Как жить?»

Москва как Америка

Для тех, кто живет за предела­ми Ташкента, столица - единствен­ный шанс жить не впроголодь. Правда, обычная «двушка», стоя­щая около $3000, для них так же недостижима, как Центурион для жителя Жмеринки. За чертой Таш­кента начинается совсем другой Узбекистан.

Нищенские зарплаты в $3-5 тут или не платят вовсе, или платят с полугодовыми задержками. Лю­ди здесь годами ничего не выбра­сывают. Мусорные баки стоят пус­тые: что можно съесть - съедают, упаковки собирают впрок. За трех­комнатные квартиры в таких горо­дах просят $100, но покупателей не находится. Те, кто имеет воз­можность уехать на заработки, от­дают квартиры даром. Говорят, так проще. «Москва - это ж почти Америка», - говорят жители таких городков. И при малейшей воз­можности найти работу в Белока­менной срываются с насиженных мест.

Основные дома Ташкента - де­вятиэтажные «панельки», совет­ского образца. Правда, рядом с ними уже подрастают стеклянно-хромированные бизнес-центры нового времени. Не отстают в рос­те и элитные районы частного жи­лья, где «крутые» трехкомнатные апартаменты стоят до $17000. За эти деньги ждите квартиру «под ключ» и «под евро» - с мебелью, зеленым пейзажем в окне и хоро­шими соседями по площадке. Цен на жилье выше $50000 тут не зна­ют. Имея эту сумму в кармане, можете рассчитывать на чистей­шей воды эксклюзив, выражен­ный если не в золотом унитазе и платиновом ершике, то где-то около того.

«Плов», «братан» и «кондиционер»

Очаг местной жизни находит­ся в придорожных кафе. Перед ними выставлены «леганы» - это котлы диаметром метра в полто­ра, где готовится сразу больше центнера плова. Возле каждого кафе стоят свои зазывалы. Зави­дев потенциального клиента на горизонте, они начинают вопить: «А, братан!» (обращение к незна­комцу, что-то среднее между нашим «друг», «товарищ» и «му­жик»). Дальше срываются с мес­та и бегут к тебе энергично, чуть ли не агрессивно. Приезжие при виде бегущего на них зазывалы часто закатывают рукава и гото­вятся к мордобою. Он же, подбе­жав, лепечет что-то по-узбекски. Разобрать в его торопливой речи можно только слова «плов», «братан» и «кондиционер».

Внутри этих кафе хай-тека не найти: изрезанная клеенка, косые стулья, ваза с пластмассовым тюльпаном, дешевая столовская посуда, погнутые вилки. Но на все это стоит закрыть глаза ради горячего плова (порция на четве­рых, насыпанная с 30-сантимет­ровой горкой, стоит $1,5). Его подают в огромной миске разме­ром с тазик. Индивидуальных та­релок не дают, только ложки, ко­торыми в гору плова каждый вгрызается со своей стороны. Плов не жирный, а скорее тяже­лый. Сытость наступает уже по­сле двух ложек. Потому местные каждую ложку плова запивают зеленым чаем, чтобы «загнать в живот».

Рынок как очаг культуры

Ташкентский рынок «Чорсу» - место очень культурное. Никакой стихийной торговли на подступах. Расстояние между торговыми ря­дами такое, что, пересекая его по­перек, можно было бы бежать «стометровку» - никакой давки и чувства локтя. Мешки с товаром расставлены так любовно, как до­чери на выданье у заботливого от­ца. Товар тут лицом, а клиент все­гда прав. Можешь сказать «со дна хочу» - и перед тобой тут же вы­сыплют весь мешок.

Особенная категория покупа­телей - заезжие москвичи. Когда они забредают на рынок, это тут же передается по «сарафанному радио». Их ждут, но не уважают. Не уважают потому, что из-за смеш­ных по московским меркам цен москвичи берут все, не глядя и не торгуясь. Им неведомо первое правило похода на местный ры­нок: «Торгуйся! Иначе тебя посчи­тают лохом!»

В назидание узбеки всегда рассказывают историю о том, как один москвич захотел купить 15-килограммовый арбуз. Названную ему стоимость он перевел в центы - вышло 30. Не торгуясь, он протя­нул деньги старикану-продавцу. Тот почти с отвращением заявил: «Не, тебе я не продам. Ты не тор­говался...»

Вообще, технология правиль­ного торга такова. Когда вы нахо­дитесь за метр до следующего прилавка, продавец за ним уже ак­тивизируется: «Братан, эх, пасмат-ри, какиэ фэсташки! Ах, пасматри, какие красавци, адин в адин». Ва­ша реплика должна быть такой:

- Хорошие, но реальную цену скажи...

- 4 тысячи (меньше $4. -Ред.).Но тебе, братан, за 3800 от­дам - не жалко.

Дальше нужно молча развер­нуться и на тихом ходу начать ухо­дить вдаль. В спину вам тут же по­несутся стремительные возгласы: «3500, братан! 3300, братан! Ой, 3200 дай, братан!» Дальше нужно вернуться и равнодушно так бросить: «Ладно. Только ты реальную цену скажи». Дальше вам предсто­ит короткий обмен с продавцом своими вариантами цен. Все. Мо­жете забирать свои отборные фи­сташки за 2900 сумов.

Страх и смех

На слова «Каримов», «влас­ти», «Андижан» тут наложено не­гласное табу. На эти темы с вами, чужаком, откажутся разговари­вать даже шепотом в степи, ис­ключающей лишние уши. Даже ( попивая на кухне чай, о политике и политиках тут предпочитают не говорить. Где-нибудь в людной пивной если и решатся сказать что-то, отдаленно приближенное к «запретным» темам, оглядыва­ются, смотрят по сторонам и спрашивают, не подслушивают ли их сзади. Зато в охотку, не подби­рая выражений, вам. расскажут какую-нибудь быль о Туркмени­стане, над которым узбеки подшу­чивают, как русские над чукчами. Одна из последних, правдивых, но от этого не менее анекдотич­ных былей, гласит: «Туркменбаши ехал по трассе. Увидел маячащую вдали живописную группу асфальтоукладчиков. Он всмотрел­ся в их мужественные лица. Он подозвал старшего и сказал, мол, хорошо работаешь. В тот же день понравившийся асфальтоуклад­чик был назначен министром транспорта». Над подобными ис­ториями узбеки смеются от души. Как и положено гражданам стра­ны, где смешное соседствует со страшным.

Валерия СВЕТЛОВА, «Газета по-киевски»

www.pk.kiev.ua