Галина Брежнева: Крах бриллиантовой королевы. Часть вторая

Продолжение. Первая часть статьи – о любовных похождениях дочери генсека и ее романе с Игорем Кио

Драгоценности как улика

С цирком у Гали была связана вся жизнь и самый громкий "бриллиантовый" скандал. На празднике в 1981 году жены партийной верхушки и артистки, как рождественские елки украшенные драгоценностями, переливались всеми цветами радуги. Дамы хвастали друг перед другом, чьи бриллианты лучше. А лучше оказались у известной дрессировщицы, семидесятилетней народной артистки Ирины Бугримовой. Галина опешила: на руках, шее и в ушах Ирины были украшения,    красивее    которых она еще не видывала. Брежнева задохнулась от зависти, просила продать, но Бугримова отказалась. И фамильные драгоценности — уникальные, доставшиеся дрессировщице по наследству и занесенные в специальные ювелирные каталоги, — пропали. В ночь перед Новым годом трое хорошо одетых мужчин попросили охранника дома на Котельнической набережной впустить их, чтобы поставить елку на площадке у квартиры. Мужчины не вернулись, и тогда охранник вызвал милицию. Часть бриллиантов нашли быстро — их хотел вывезти за границу "курьер". Угрозыск стал выяснять связи артистки и установил, что та была знакома с Борисом Буряце — любовником Галины Брежневой. Буряце был моложе Галины на 15 лет. Этот красивый, высокий, вороватый цыган по сути своей и призванию был альфонсом. Благодаря Брежневой после ухода из "Ромэна" он стал солистом Большого театра, в котором, кстати, не спел ни одной партии. Во время обыска в доме Бориса были найдены некоторые пропавшие драгоценности. Говорят, что артист был абсолютно уверен в своей безнаказанности и в том, что покровительница, мадам Брежнева, выручит его. Наверное, поэтому он поехал на допрос в Лефортово в вызывающе роскошном "Мерседесе", норковой шубе, норковых же сапогах и с крошечной собачкой на золотой цепочке (все — подарки Галины; впрочем, как и огромная, набитая антиквариатом и редкими иконами кооперативная квартира на улице Чехова). Но Буряце был тут же арестован и осужден (статья — за спекуляцию). Генерал Чурбанов, узнав об этом (супруга не скрывала от него своей связи), только руки потер от удовольствия! Шокированный Борис позвонил Гале, но та уже не могла его спасти: за несколько лет до смерти Брежнева в стране начало многое меняться...

Согласно иным слухам, Галина была причастна к загадочной гибели знаменитой Зои Федоровой. Поговаривали, что якобы у нее кто-то видел украшения, некогда принадлежавшие актрисе. Но слухи так и остались слухами. Возможно, дочь генсека и имела отношение к этому громкому делу, а может, просто на Брежневу, которая действительно спекулировала драгоценностями, желающие отомстить наводили криминальную тень. Украшения ей дарили — и в знак благодарности, и в качестве аванса, когда просили посодействовать попасть на прием к отцу, устроить какое-то важное дело. К Галине стояла очередь просителей, но дочь генсека могла и без папиной помощи уладить многие проблемы — часто достаточно было ее звонка, чтобы вопрос решился мгновенно. Естественно, бесчисленные Галинины знакомые некрасиво использовали эти возможности. Несомненно, ее баловал сам Ильич: говорят, Галя брала редкие драгоценности из Гохрана не во временное, как другие, а в вечное пользование. Брежнева следила за поступлением лучших бриллиантов в ювелирные магазины, завмаги звонили ей как первой клиентке и продавали даже выставочные экземпляры. Пользуясь абсолютной вседозволенностью, вместе с подружкой — женой министра МВД Светланой Щелоковой — они проворачивали денежные махинации: скупали украшения накануне очередного повышения цен на золото, а потом, после переучета, на изделиях меняли ценники и снова продавали. Самое изысканное дамы оставляли себе.

Драгоценности стали смыслом жизни Галины, ее хобби, но в СССР лишь немногие ее знакомые были способны оценить красоту бриллиантов и сапфиров. Эта страсть была обусловлена, пожалуй, не жаждой накопления, а неким духом авантюризма, азартом, приключением. Галина Брежнева вообще всю свою жизнь сверяла не с классиками марксизма-ленинизма (ей презентовали степень кандидата филологических наук), а с законами детективного жанра.

Принцесса на бобах

Ее кумир — Скарлетт О'Хара. Она обожала огненные розы сорта Superstar. Брежневой нравилось, когда она шла с Милой Москалевой по парадной лестнице гостиницы "Ленинградская", и им бросали под ноги розы. Пила только шампанское. Пугала гаишников безумной ездой на "Мерседесе". Снимала целые пансионаты в Подмосковье и устраивала там грандиозные кутежи. Дочь генсека жила так, как хотела. Она стала притчей во языцех в Кремле, коридорами которого однажды прошествовала в гипюровом платье, под которым ничего не было. Брежнев очень любил дочь, несмотря   на  то,   что   Галя   откровенно его компрометировала. Они были похожи и внешне, и внутренне — темпераментом, стилем жизни. (Кстати, Леониду Ильичу в декабре этого года исполняется сто лет.) Лишь однажды в загранпоездку по Югославии Председатель Президиума Верховного Совета СССР взял не только жену, но и 33-летнюю дочь. Но поведение Галины и ее экстравагантные наряды привлекли такое внимание западной прессы, что папа искренне пожалел о вояже.

На похоронах отца от нее не отходили два крепких охранника — вероятно, боялись эксцентричных выходок дочери покойного, которые та могла выкинуть под прицелами телекамер со всего мира. Ведь до этой панихиды уже часто выпивающая Брежнева совсем потеряла над собой контроль. Последний раз Галина Леонидовна вышла в свет 8 марта 1984 года: ее в Кремль пригласил Черненко. На груди грузной, осунувшейся женщины красовался орден Ленина — тайный папин подарок к 50-летию. Андропов, сменивший Черненко, "вычистил" всех друзей Галины: директора управления цирками Колеванова посадил на 15 лет, директора гастронома "Елисеевский" Соколова расстрелял, а Сережа Нониев, директор "Смоленского", сам застрелился, так же, как и супруги Щелоковы. Сгустились тучи и над Чурбановым: зятя Брежнева в 1988-м осудили за злоупотребление служебным положением и взяточничество, а затем приговорили к 12 годам лишения свободы. Дочь почившего генсека можно было уже не брать...

Галя приехала к мужу в нижнетагильскую зону лишь раз — у нее была уже другая любовь и другая жизнь. Заочно она развелась с Чурбановым, а в 1990 году опытный адвокат помог отсудить Брежневой большую часть имущества, которую конфисковали после суда над ее мужем. Удалось доказать, что шубы, драгоценности, антикварная мебель, люстры, "Мерседес", знаменитая коллекция оружия стоимостью 18 тысяч рублей, коллекция чучел животных за 80 тысяч, дача в Жуковке и счет в Сбербанке на 65 тысяч рублей не принадлежат Чурбанову, поскольку либо приобретались Галиной до брака, либо были подарками и наследством отца. Брежнева сдала "виллу" внаем внуку Суслова, затем стала распродавать все накопленное, и в московских комиссионках появлялись дивной красоты украшения, картины, платья. Галина Леонидовна, спустив все имущество, жаловалась дочери: мол, раньше горничную просила черных гренок с солью сделать — икра надоела, а сейчас хочется икры, да не на что купить... Хронически выпивающую, стареющую, но еще хранящую огонь страстей женщину до самого заточения в психушку окружали только молодые мужчины — художники, механики, торговцы. Кто-то из них пользовался даровым спиртным, кто-то зарился на былое величие, а кто-то любил — как Кролик.

Юрий Чурбанов после пяти лет отсидки досрочно вышел на свободу (в тюрьме он написал книгу, которую посвятил своей Гале). Дверь ему отворила опустившаяся, неряшливая развалина с пивом в руке — живописнее любого бомжа. Он посмотрел на жену, сунул в свободную руку букет гвоздик, повернулся и молча пошел. Та вслед запела: "Сладку ягоду рвали вместе мы, горьку ягоду — я одна"... Она пила, пока не стало той Галины, которую и любили, и боялись, и ненавидели. Осталась только прозрачная оболочка: легкая, доступная мишень для фотографов, журналистов, бывших обиженных, охочих взять реванш за прошлое. Настало время эффектных разоблачений и "телешоу": полупьяная Галина читает стихи Есенина, дает "мокрое" интервью, в котором жалеет о папином времени... За бутылку она могла наговорить что угодно и кому угодно. Элитные соседи взбунтовались: им надоели непрекращающиеся дебоши в квартире бывшей фаворитки судьбы, которую та превратила в бомжатник. Говорят, что они заплатили Виктории, чтобы та вывезла непутевую мать подальше из тихого и приличного центра Москвы.

Женщина, которая обладала в свое время в СССР огромной властью, умела широко и красиво жить, ушла раньше, чем умерла — с тяжелой авоськой, из которой торчали горлышки бутылок с "горькой". Сладкая жизнь для нее закончилась. Навсегда.

Елена Кириченко, "Женский Журнал"