Видео дня
Скнылив. Генералы атакуют экипаж самолета-убийцы
ЗВЕЗДНАЯ КОМАНДА ПОД ОГНЕМ ФЕМИДЫ
Судят генералов. В различных нарушениях законов обвиняют заслуженных, отмеченных многими наградами людей, тех, кто сорок лет носил погоны и был в строю. В летном строю.
– Мы – не кабинетные генералы, – с такой фразы начал свое выступление в суде Александр Волошенко. – Все мы – летчики, и в воздух поднимались вплоть до 2002 года.
С. Онищенко (слева) и В. Стрельников. У каждого - своя статья...
Да, можно много рассказывать о былых заслугах, "о друзьях-товарищах, о боях-пожарищах", но Скныливскую трагедию не забыть. Никогда!
Она снова напомнила о себе. Напомнила… каждой страничкой 119-ти томов уголовного дела, которое рассматривает ныне Военный апелляционный суд Центрального региона Украины. Потому что весь этот многотомник касается одного – гибели 77 мирных жителей.
27 июля 2002 года, во время авиационного праздника на аэродроме Скнылив произошла ужасная катастрофа – истребитель Су-27 спикировал на зрителей. Пилотировали "сушку" Владимир Топонарь и Юрий Егоров. Они успели катапультироваться, остаться в живых.
А потом их отдали "под трибунал". Помню, как пару лет назад, во время суда из уст потерпевших в адрес летчиков раздавались проклятия, обидные выкрики: "Егоров, лучше бы ты не дергал ручку катапульты и навеки остался под бетонкой!", "Топонарь, верни моего сына!".
И что же Топонарь, летчик-испытатель, не единожды выполнявший фигуры высшего пилотажа в группе "Украинские соколы"?
– Моя вина состоит в том, что я чудом остался жив, – твердил он в суде, пытаясь доказать, что 27 июля в воздухе все сделал правильно.
Но Фемида не поверила соколику и отправила за решетку на 14 долгих годков. Получили тюремные сроки Юрий Егоров, Анатолий Третьяков, Юрий Яцюк. Анатолий Лукиных отделался условным наказанием. Так закончился первый скныливский процесс.
Судья Виталий Загоруйко
Нынче к барьеру позвали начальников из Военно-Воздушных сил, которые, по мнению следствия, также виновны в этой катастрофе – Виктора Стрельникова, Александра Волошенко, Владимира Алексеева и Сергея Онищенко.
Возможно, генералы ожидали, что возле суда их встретят пикеты, что львовяне, потерявшие на Скныливском аэродроме своих близких, будут на чем свет осыпать их ругательствами. Но все прошло мирно, без пикетов. Словом, во вторник, 5 февраля, генералы не были биты ни камнями, ни палками. Хотя под судебный "обстрел" все же попали.
ПОЖЕРТВОВАТЬ ЖИЗНЬЮ. ВО ИМЯ ГЕНЕРАЛОВ
…10 часов утра. Первым в здание Фемиды пожаловал генерал-полковник запаса Стрельников и то ли в шутку, то ли всерьез поинтересовался, где его место – в зале, где обычно располагаются свидетели, свободные люди, или… за решеткой, в железной клетке. Виктор Иванович однажды уже испытал на себе, каково оно – находиться взаперти. Вместе с генералом Онищенко экс-главком ВВС отсидел десять суток на гауптвахте. Этот факт – тоже из досье скныливского дела.
Стрельников уселся в первом ряду и стал ждать… Вроде, спокоен, не волнуется. Хотя на душе у него, скорее всего, скверно. Подумать только: более пяти лет шло следствие, в ходе которого самым крутым фигурантом этого дела был он, генерал-полковник Стрельников. Сегодня его, некогда первого человека в авиации, судят.
А если впаяют срок? Статьи ведь довольно жесткие – "не ниже трех, не свыше десяти". Да-да, согласно Кодексу, ему могут дать и десять лет.
Хотя у товарищей по несчастью ситуация куда хуже. Алексееву, Волошенко и Онищенко грозит очень суровое наказание – от пяти до пятнадцати лет. Сергей Онищенко сидит рядом со Стрельниковым и время от времени что-то пишет на блокнотных листиках.
Из всех генералов только один Онищенко пришел в военной форме. Еще бы: он нынче не только при погонах, но и при большой должности – является первым заместителем командующего Воздушных сил Украины.
Во втором ряду приземлились генерал-лейтенант Александр Волошенко и генерал-майор Владимир Алексеев. Они уже военные пенсионеры.
А. Волошенко: "Видеокассеты нет!"
Подсудимых пришли поддержать (в моральном плане) их собратья по крылатому строю, бывшие летчики-истребители Вячеслав Варенцов, Николай Ривчак, Дмитрий Плахтий, Владимир Замай, Александр Дорошенко, Виктор Цыганий.
– Да за этих ребят я готов пойти и положить голову на плаху! – бесшабашно произносит Дмитрий Плахтий, имея в виду четверых генералов.
Плахтий говорит, что отдал истребительной авиации почти 28 лет. В свое время воевал в Конго, где совершил, по его словам, 480 боевых вылетов.
На вопрос корреспондента "Обозревателя", как Родина отметила заслуги боевого летчика, Плахтий показал известную комбинацию из трех пальцев. И произнес: "Живу в общежитии".
В. Алексеев: "Нарушены мои права..."
Подсудимые еще не знают, что никого из официальных представителей родного Министерства обороны на процессе не будет. Ведомство просто проигнорирует заседание. Как будто это его не касается. И как будто самолет-убийца принадлежал частной компании. Тогда может, летчики работали в авиафирме, занимающейся химобработкой сельхозугодий?
Ну и ситуация! Одно министерство напрочь забыло дорогу в суд, другое никак не может выплатить законные компенсации родственникам погибших на Скныливском аэродроме. Все прогнило, значит, в датском королевстве?
И даже во Львове завелась гниль. Здесь нельзя даже узаконить часовенку, возведенную в память о той страшной трагедии. За разработку градостроительного обоснования нужно заплатить около 60 тысяч гривен. Об этом мне с болью в сердце рассказал глава общественной организации "Скныливская трагедия" Стефан Козак.
– Львовские чиновники видят во мне потенциального инвестора, который, вроде, может уплатить в казну города столь крупную сумму, – возмущался в перерыве судебного заседания Стефан Козак. –Часовенку построили на благотворительные средства, которые собирали по всему миру.
Козак говорит, что очень хотел бы видеть в зале суда бывшего управделами Львовского горисполкома Кузана, экс-мэра Львова Буняка. Ведь именно городская власть дала "добро" на проведение авиашоу. 19 июля 2002 года за подписью г-на Кузана была отправлена соответствующая бумага в адрес командующего 14-м авиакорпусом Сергея Онищенко.
– Видите, сегодня Онищенко красуется на процессе в генеральской форме. Разве это не давление на суд? – задает риторический вопрос Стефан Козак.
Не думаю. В этом зале уже судили многих армейских тузов, которых конвоиры уводили под белы рученьки и водворяли на тюремные нары.
Но как будет в этот раз? Подумалось: как же хочется генералам свернуть процесс, зажав его в тисках дополнительного расследования и снова закрутив в водовороте бесконечных жалоб! Представители гособвинения. Никаких эмоций ГЛАВКОМ ВЫЗЫВАЕТ ОГОНЬ НА СЕБЯ
Выступает Волошенко. И доводит до сведения судьи, что был лишен возможности ознакомиться с некоторыми материалами и вещественными доказательствами. В частности, он не видел видеозапись последнего полета Су-27, которую передали следствию эсбэушники.
– Этой кассеты нет! – выдал на-гора сенсацию Волошенко.
А еще он хотел бы знать, куда делись два диска (DVD) об авиакатастрофе, почему ему не дают увидеть летную книжку Владимира Топонаря. И на каком основании его не ознакомили с материалами следствия по делу генерала Третьякова.
Судья, полковник юстиции Виталий Загоруйко поинтересовался, заявлял ли Александр Волошенко раньше, во время первого этапа скныливского досудебного следствия ходатайства, в которых просил бы ознакомить с этими документами.
– Не считал необходимым делать это, – ответствовал Сан Саныч. – Я не был сильно опытен тогда…
Из уст других подсудимых тоже звучала жесткая критика в адрес следствия.
– Меня интересуют материалы Госкомиссии по расследованию катастрофы, – "рубанул" Сергей Онищенко.
По его словам, танкисты из Госкомиссии оценивали действия летчиков. Мол, где это видано, где это слыхано?
Весь словесный артобстрел, который велся генералитетом, сводился к главному – дело надо или закрывать, или отправить на доследование.
Ну, братцы, если бы многотомник снова ушел на "д/с", то это уже был бы какой-то садизм. Сколько лет нужно, чтобы докопаться до истины? Да ведь причина катастрофы давным-давно установлена, а летчики осуждены.
Топонарь с Егоровым изменили полетное задание, допустили ошибку при выполнении фигуры высшего пилотажа. А еще из рук вон плохо сработала группа управления полетами (Третьяков, Яцюк). А еще… халатность со стороны генералитета, разные нарушения (о чем твердит следствие).
Тем не менее генерал Алексеев заявляет: "Мы должны знать причину!"
Один только Виктор Стрельников вызывает огонь на себя, произнеся:
– Надо ставить точку!
Браво, генерал!
В. Стрельников: "Надо ставить точку".
– Мы не уклоняемся от следствия, не симулируем. Мы стремились даже помочь ему, – взрывает судебную тишину Стрельников. –Но в обвинительном заключении все перевернуто с ног на голову. Свои недоработки следствие сегодня хочет переложить на суд.
– Видно, что эта трагедия сильно задела Стрельникова. И в душе он, наверное, уже понес наказание, – скажет мне потом Стефан Козак. – Ну а другие генералы оправдываются…
В памяти крутятся слова из песни о летчиках: "Он садился на брюхо, но не ползал на нем". Не о таких ли, как Стрельников эти строки?
Да нет, посадка самолета "на брюхо" – это не стиль Стрельникова. Он – мастер высочайшего класса, отзываются о нем авиаторы. И мне приходилось слышать, как однажды в экстремальных условиях Стрельников сумел благополучно посадить истребитель прямо на шоссе.
Стрельникова обвиняют в халатности, в том, что не обеспечил безопасность полетов. Почти такие же претензии правоохранителей и к другим подсудимым.
Из обвинительного заключения: "Стрельников не вжив заходів щодо розробки апаратом Головного командування ВПС ЗС України нормативних та методичних документів, регламентуючих порядок проведення демонстраційних польотів, не керував належним чином науковою роботою у Військово-Повітряних Силах України, не віддав необхідних розпоряджень відповідним підлеглим посадовим особам та закладам на проведення військово-наукових досліджень та розробки спеціальної навчальної програми підготовки екіпажів до демонстраційних польотів... Він обмежився лише розпорядженням своєму заступнику з бойової підготовки військ та військових навчальних закладів-начальнику бойової підготовки ВПС Збройних Сил України генерал-лейтенанту Волошенку О.О. – „узгодити всі питання і поставити завдання”.
Онищенко назвал обвинение бредом. Алексеев сказал, что прокуратура выставила его в та-а-ком свете... "Как будто я какой-то дебил и ничего не понимаю", – возмущался он.
Стрельников бил на то, что не установлена причинно-следственная связь между действиями генералов и падением самолета. Адвокат С. Ланге: "Дело - на доследование!" "ЭТО БЫЛ ВЫПЕНДРЕЖ!"
А что, интересно, по прошествии времени бывший главком думает о Владимире Топонаре и Юрие Егорове, которые пилотировали самолет-убийцу? Такой вопрос автор этих строк и задал Виктору Стрельникову.
– Они нарушили полетное задание. А за это во всех странах бьют… Хотя мне жаль их, – произносит Виктор Иванович. – Для меня до сих является загадкой природа ошибки, которую допустил Топонарь.
– Как вы считаете, Топонарь был классным летчиком, лучшим из лучших?
– Владимир – сильный, я бы сказал, устойчивый летчик. А лучшими считаю Жучкова, Тищука, Росошанского, – высказывается бывший главком.
– Может быть, во львовском небе летчик-испытатель Топонарь хотел блеснуть мастерством перед генералами, показать, что, дескать, он – ас от Бога? Поэтому и крутанул опасную фигуру…
– Он должен был думать не о том, как блеснуть, а как не нарушить задание.
– Топонарю не дали выполнить второй тренировочный полет. Однако он не отказался от показательного выступления 27 июля. Вероятно, опасался накликать на себя гнев начальства. Скажите, Виктор Иванович, а вот если бы Топонарь все же не полетел тогда, вы бы его сильно ругали?
– Если летчик не готов к полету, то его никто не может заставить сесть в самолет. К поступку Топонаря я бы отнесся нормально, ровно.
– Но почему Егоров молчал и не убедил Топонаря отменить полет?
– Егоров проявил неоправданную мягкотелость. Он занимал высокую должность, имел право целые полки отстранять от полетов. Но здесь свой характер не показал,– убежден Виктор Стрельников.
– Нарушение полетного задания – самый страшный криминал, – записываю в журналистский блокнот слова генерала Онищенко, бывшего командующего 14-м авиакорпусом. – Я считаю, что для подготовки Топонаря и Егорова было достаточно одного тренировочного полета в Озерном. И потом, сразу после катапультирования Топонарь с Егоровым сами сказали, что нарушили полетное задание.
– А сегодня, в суде, Егоров может подтвердить свои слова? – интересуюсь у Сергея Онищенко.
– Да, да. Недавно Юрий об этом мне говорил.
Некоторые летчики, пришедшие на процесс поддержать обвиняемых, считают, что во львовском небе Топонарь хотел "повыпендриваться". И был жестоко наказан.
В ходе первого судебного процесса сам Топонарь отрицал, что "хулиганил" в небе, говорил о том, что ему отнюдь не сложно было выполнять фигуры высшего пилотажа. И заявлял, что он был "лучшим специалистом по Су-27". А еще хотел выяснить истинные причины катастрофы.
Сегодня генералы винят в трагедии экипаж самолета-убийцы. И атакуют его со всех сторон.
В ШТОПОРЕ
И все же. Ну, просил Топонарь позволить ему еще раз подняться на "сушке" в небо – надо было уважить просьбу. Отказали. Вот что зафиксировано в обвинительном заключении: отменив генеральную репетицию полетов экипажа Су-27 на Скныливском аэродроме, командующий 14-м авиакорпусом Онищенко доложил об этом заместителю главкома ВВС Александру Волошенко и Владимиру Алексееву. И те согласились с таким запретом.
Не могу не процитировать один из читательских отклитков на предыдущую статью о Скныливской трагедии, присланных в редакцию "Обозревателя".
"Да будет вам известно, – пишет автор, – что армейские приказы, издаваемые с целью подготовки к таким мероприятиям, как Скныливское авиашоу, скопированны с приказов советского прошлого. Что это значит? А то, что они сделаны очень грамотно: везде расставлены ответственные "стрелочники" и все детально расписано. Поэтому юридически осудить Стрельникова не выйдет!
Дугое дело – моральная, дисциплинарная и, если хотите, общественная ответственность генералов. Морально ли праздновать день рождения 14-го авиакорпуса, которого формально не было в недавнем прошлом, с привлечением к шоу летчиков, не имеющих никакого отношения к этой воинской части?
Морально ли командующему, который знал (хотя это еще вопрос) о реальном состоянии подчиненного летного состава и организации летной работы в корпусе, устраивать это "убойное" мероприятие, прикрываясь советскими, очень качественными приказами?"
Оставим эти вопросы без ответа. Пока. Обратим внимание на такой момент. Как явствует из материалов уголовного дела, в июле 2002 года в 14-м авиакорпусе задолженность личному составу по расходам на командировки составляла 663 тысячи гривен. Воинским частям этого корпуса государство задолжало 6 458 000 гривен.
Наша авиация, судя по всему, давно уже в штопоре.
Выйдя из зала суда, на лестнице, Стрельников в сердцах произнес, что, дескать, уже нет в стране ни пилотажной группы "Украинские соколы", ни ВВС.
Но есть уголовное дело, одно – на четверых. И есть огромное небо, в которое им, генералам, уже никогда не подняться.
***
Нам не ведомо, чем закончится судебное разбирательство. Но вот есть предложение читателя:
"Почему руководство страны, имея все основания, не понизило в воинских званиях Кузьмука, Стрельникова, других генералов? Для этого не надо судебных решений и прокурорских расследований! И надо бы поставить вопрос о создании своеобразного "морального кодекса строителя коммунизма" для украинских высших чиновников. Этот кодекс гарантировал бы служебное и моральное преследование таких людей всю оствшуюся жизнь… Надо заставить их отвечать!"
Круто, конечно. Но у нас же не 37-й год…