Самый беспристрастный суд в мире. Ч.3

(Продолжение. Начало можно прочитать здесь)

Все судьи зависят от главы суда. Судья, расписывающий дела – царь и бог. Он решает, кому рассматривать дела о перегоревших лампочках, а кому – о миллионных задолженностях. Кроме этого, каждый суд многополярен. То есть, в природе существуют судьи «региональные», «бютовские», и прочие. Глава суда знает – в его вотчине работает коллега, рассматривающий дела исключительно партии Х. На него иски к партии Х и расписывается.

В суде на Богдана Хмельницкого, по некоторым сведениям, работает судья, рассматривающая дела лишь одного человека – некого олигарха, назовем его условно «Костя». Ранее женщина в мантии трудилась в юридическом отделе банка, принадлежащего данному олигарху. К Косте мы еще вернемся, ибо данный индивидуум заслуживает в определенной степени уважения – именно он выстроил пирамиду, позволяющую выигрывать любые дела любого уровня сложности благодаря своим нотариусам, адвокатам, судьям первой, второй и прочих инстанций вплоть до Верховного суда.

Поговорим о полярности судейской системы в Украине. Сегодня у власти партия Y. Глава суда, если он не дурак, и не хочет уступить место более сообразительному коллеге, переключает тумблер в голове. Теперь, если иск касается партии Х, то дело расписывается на судью от партии Y. Естественно, решение будет соответствующее, партию Х никак не устраивающее. Однако никого это не волнует. Правила есть правила, и не партия Y их выдумала. Партия Х на очередном районном съезде вызывает своего судью на ковер и сурово вопрошает – «ты почему, собака, не справляешься с поставленной задачей?» А он, бедолага, ни при чем. Он и рад бы, да глава суда остро чувствует политическую обстановку, и против действующей власти не попрет. Если попрет, то его подвинут. Станет он и.о., уступив место более лояльному вершителю правосудия.

Существуют целые юридические конторы, по отношению к которым если и не будет однозначно положительного решения, то уж лояльное, максимально объективное рассмотрение дела таким избранным организациям обеспечено. Даже если нет контрольного звонка сверху.

Имеется группа организаций и компаний, иск против которых априори проигрышный, какие бы суммы ты не нес. Это Пенсионный фонд, к примеру. Есть распоряжение, и в судах оно выполняется. Человеку в мантии остается только найти прорехи в исковом заявлении, либо решить все однозначно и тупо на свое усмотрение. В законе есть формулировка – «виходячи з власного переконання». О, тот, кто это придумал – великий человек. Суд может принимать во внимание свидетельские показания, доказательства, документы. Но решение принимает «виходячи з власного переконання».

Смотрит судья на доверенность, и, используя собственные глубочайшие познания в бумагопроизводстве, утверждает – «эта доверенность настоящая, я это вижу по качеству краски и плотности целлюлозы». Вот и все. У тебя может быть три экспертизы, подтверждающих – документ липовый. Но выводы экспертов меркнут перед вердиктом от вершителя судеб в мантии – «доверенность настоящая!» И баста.

Если истец непонятливый, и подает на апелляцию – тоже не беда. Ведь заявление может… затеряться. Кто его знает – может, не отправили, может, за стол упало, может быть, мыши съели или тараканы унесли. А может, в нем ошибка. Но ошибка обнаруживается не тогда, когда заявление подано, а на 9-й день, к примеру. Ведь апелляционную жалобу, равно как я заявление о жалобе, человек подает в суд первой инстанции, а уже оттуда запакованное дело передается в суд апелляционный. Однако бывает так, что ненужное дело в нужное место не попадает по техническим причинам. Машина вовремя не приехала, к примеру, и не доставила бумажки из пункта А в пункт Б.

Когда разъяренный истец прибегает в суд, и, сотрясая воздух проклятиями, показывает бумагу с печатью канцелярии, подтверждающую своевременную подачу жалобы, ему говорят – «так это же не наша печать, уважаемый!» Или спокойно показывают на пару буковок в бумажке, на которых истец и внимания не обращал – «видите, достопочтенный, у нас и букв таких нет, у нас есть ПГ, а тут у вас КТ» Все, иди гуляй. Истекает срок подачи апелляции, и решение суда входит в силу.

Конечно же, истец пишет еще одну жалобу на восстановление сроков апелляции. Дело уже в апелляционном суде. Судья звонит коллеге в суд первой инстанции, и спрашивает – «кто там решал по этому делу, пусть ко мне подъедет». «Решала» подъезжает, дает судье в апелляции пару копеек, и судья отказывает в продлении сроков. Дело сделано, умываем руки и курим бамбук…

Теперь вернемся к конкретному олигарху Косте. Константин, как и все отечественные олигархи, человек весьма неглупый. Великое заблуждение – считать супербогатых украинцев дураками, на которых деньги упали с небес, аки манна. Константин – стратег. На заре перестроечного хаоса он понял, что иметь своих юристов – важнее, чем иметь целую армию тупых накачанных быков. Один юрист может сделать намного больше, чем бригада отморозков. На первоначальном этапе юристы спасали. Потом стало мало – появились у Кости свои нотариусы. Нотариусы могли сделать левые доверенности, могли другие полезные, но незаконные дела помогать проворачивать. Однажды мало стало и нотариусов, появились свои регистраторы ценных бумаг.

Со временем Костя начал двигать в залы заседаний своих судей, и выстроил цепочку вплоть до Верховного суда. Получилась идеальная система, при которой решения были однозначно в пользу Кости, и невозможно было обжаловать не только само решение, бессмысленно было писать телегу на конкретного лгуна в мантии. Бумага попадала в квалификационный комитет, где благополучно глушилась. Наш олигарх решал вопросы любой сложности. И решал их всегда однозначно в свою пользу вне зависимости от того, скольких людей необходимо было оставить без гроша.

В Житомирской области есть глиняный карьер. Карьер снабжает глиной кирпичный завод. Константину завод приглянулся, но люди продавать предприятие отказались. Зачем прибыльный бизнес продавать-то? Константин сказал – «ок», и по суду отменил решение Облрады о передаче в аренду глиняного карьера. Став владельцем карьера, Костя взвинтил цены на сырье для кирпичного завода. В результате, за копейки купил (отнял) чужой прибыльный бизнес, на создание которого были потрачены годы труда.

Белоцерковский завод по производству незаменимых автомобильных комплектующих Константину тоже приглянулся в свое время. И зашел наш олигарх издалека – начал скупать у селян акции местного Облэнерго. Костин регистратор ценных бумаг быстренько стряпает необходимые документы, после чего новоявленный владелец 40% акций выходит на общих сборах с предложением выкупить у Госимущества контрольный пакет акций поставщика электроэнергии. Госимущество не позволяет, но олигарх через свой суд отменяет данный запрет, и становится решением Хозяйственного суда Киевской области владельцем предприятия, снабжающего энергией завод по производству автомобильных комплектующих. Стал он владельцем на 5 дней.

До решения суда, приостановившего решение суда первой инстанции, прошло именно пять дней. За эти пять дней Костя, получивший с помощью исполнительной службы на руки печать, успел выписать векселей иностранным компаниям на сотни миллионов.

Константин проигрывает суд в апелляции. Казалось бы – нелогично. Зачем проигрывать, если можешь выиграть с помощью «своих» вершителей правосудия. Ан нет. Все продумано. Облэнерго – банкрот, и заплатить по многомиллионным векселям не может. Тогда вновь появляется Костя, и делает предложение, от которого энергетики отказаться не могут. Таким же образом, по такой же, как под копирку, схеме, Константин приобретает и водоканал. После чего взвинчивает до небес цены на воду и электричество для завода. Кроме того, начинает настойчиво с завода требовать долги. Завод сдается, и прибыльное предприятие переходит в руки рейдера-олигарха.

Однажды решил Константин создать завод по производству медпрепаратов. В таком серьезном и наукоемком деле одних денег мало. Нужны специалисты-медики. Спецы нашлись, и поставили Косте условие – давай нам половину акций предприятия, которое мы будем в поте лица создавать и поднимать. Олигарх согласился со справедливым условием, но уже тогда, в 2000-м году, знал, что через десяток лет компаньонов кинет. Швырнет. В договорах о продаже акций специалистам не были указаны реквизиты счета, куда следует перечислять деньги за акции. Научные работники заплатили напрямую в кассу банка – кто 10 гривен, кто 20.

Завод развивался, вырос до одного из крупнейших в Украине, начал зарабатывать миллиарды. Специалисты-медики постарели, и решили выйти из бизнеса, продав акции. Константин согласился купить ценные бумаги по… 2 гривны.

Естественно, медики возмутились, и пошли в депозитарий акции забирать. Но в депозитарии (принадлежащем Косте) их ждала страшная новость – в КАЖДОМ договоре была допущена ошибка. Незначительная ошибка, но из-за нее никому ценные бумаги не отдали. К примеру, приходит в банк Пыпкин, а в договоре указано, что он – Пипкин. Или приходит Иванов Владимир Семенович, а в договоре прописано, что акции принадлежат Иванову ВлОдимиру Семеновичу. Извините, это не вы. Мы вам акции Влодимира Семеновича не отдадим.

В это же время на медиков вышел европейский инвестор с предложением купить их ценные бумаги. Оформил с каждым из медиков договора о продаже, и выслал инвестор в Украину юристов, дабы те разобрались с недобросовестными хранителями акций. Юристы иностранного инвестора начали судиться, доказывая, что все Пыпкины и Пипкины – одни и те же лица. Прошло два года. Суды право собственности на акции многочисленных Пыпкиных вернули.

Пришли Пыпкины к Косте. Костя за акционеров порадовался, и началась процедура обездвижения ценных бумаг. Но предварительно предусмотрительным владельцем завода было проведено собрание акционеров, на котором регистратора решили поменять. На пути от одного регистратора к другому потерялся реестр акционеров. Константин так и сказал – «я бы рад, да реестр затерялся, нужно пару лет подождать, пока найдется». Телевидение гудит, пресса шумит. А Косте по барабану. Подключилось посольство страны-инвестора, и дело начало приобретать масштабы международного конфликта.

В итоге все суды инвестором были выиграны, настал долгожданный момент продажи акций. Инвестор заключил договора, начал ждать падения акций на свой счет. Не падают. Иностранцы к Косте – «опять ты что-то мутишь?!» А тот и отвечает – «понимаете, в 2000 году, когда люди покупали акции, они за них… не рассчитались!» Кроме того, Константин подал на акционеров в суд на взыскание задолженности. Если, мол, не рассчитаются (кто по 20 гривен, кто по 10), то акции у них заберу.

Непонятливые медики предложили – «мы заплатим, давайте счет!» Им ответили, что счет указан в договоре. Подняли договора, и обнаружили ту самую странность, о которой я упомянул в начале описания данной аферы – номера счета в договоре не было. Нет счета – нет поступления на счет. Нет поступления – отдавайте акции. И полетел иск в суд о признании всех договоров недействительными.

И все у Кости получилось бы, но в дело вписалась некая третья сила в лице мощной юридической компании. Получилось у компании воздействовать на Константина весьма деликатным способом, который я описывать не имею права. Спросите у самого Кости. Захочет – расскажет. Не было бы у старичков-акционеров поддержки – пролетели бы они мимо кассы со своими акциями. И никто в этой стране не смог бы им помочь.

Именно беззащитность граждан перед машиной судебной системы является основной отличительной особенностью суда украинского от суда норвежского, к примеру, или английского. Правда, некоторые рейдеры и аферисты иногда уходят навеки, доигравшись до пули или бомбы. Но об этом – в следующей части моего повествования, которое, ввиду широты темы, переименовывается в «Страна беспредела. Часть 4»…