Как уничтожают Киев
Даже мемориальная доска на памятнике культуры не гарантирует ему безопасности. В атмосфере полнейшей секретности и закрытости государственные чиновники расправляются с историческим наследием столицы.
В уничтожении старинной застройки Киева начинает уже складываться что-то вроде традиции. Ровно год назад, на самое Рождество, в январе 2010-го были разрушены уникальные строения киевского водопровода второй половины XIX века. А теперь мы простились с домом архитектора Казанского возле Почтовой площади. Как противостоять этой мрачной тенденции?
Объекты «реестровые» и не совсем В настоящее время в Украине действует закон об охране культурного наследия. Он возлагает охрану киевских памятников как на центральный орган исполнительной власти (его функцию выполняет соответствующая государственная служба при Минкульте), так и на местный орган при КГГА. Причем «рішення (розпорядження, дозволи, приписи, постанови) органів охорони культурної спадщини, прийняті в межах їхньої компетенції, є обов’язковими для виконання юридичними і фізичними особами». А все владельцы недвижимых памятников обязаны заключать с госорганами охранные договоры и строго их соблюдать.
Почему же мы теряем исторические здания? Очевидно, потому, что у чиновников-охранителей сложилось какое-то иное видение проблемы. Оно позволяет им проводить заседания и созывать конференции, плодить и перебирать бумаги, ездить в командировки, готовить публикации, – словом, заниматься чем угодно, кроме собственно охраны.
Можно даже сказать, что в уничтожении памятников культуры работает определенная система. В ее основе лежит официальная регистрация объектов культурного наследия. Законом предусмотрен Государственный реестр недвижимых памятников Украины. Памятники, сведенные в реестр, могут иметь национальное или местное значение. Реестр памятников национального значения утверждается Кабмином с подачи центрального органа; формированием списка памятников местного значения могут заниматься государственные и общественные организации, а утверждает его центральный орган. Объекты, включенные в реестр, состоят под неукоснительной охраной государства.
Казалось бы, все замечательно? Но несмотря на то, что реестр формально существует уже около десяти лет, его составление и утверждение тянется невероятно медленно. По Украине пока входят в реестр от силы 5% тех объектов, которые заслуживают охраны. По Киеву ситуация немногим лучше.
Здания комплекса водопровода на Набережном шоссе. Фото автора (2007)
Снос комплекса водопровода. Фото автора (2010)
Впрочем, на этот случай закон предусматривает понятие вновь выявленного памятника. Такой статус могут присвоить объекту местные органы на то время, пока не будет рассмотрено госслужбой его включение в реестр. Нововыявленный памятник так же подлежит охране, как и памятник из реестра.
И вот теперь мы вновь и вновь наблюдаем, как очередной разрушенный исторический дом на поверку официально оказывается... не памятником. Если до этого он входил в реестр, то разрушители предъявляют документ о заблаговременном исключении из реестра. Если был нововыявленным памятником, – обнаруживается, что перед сносом ему отказали в охранном статусе. А общественность (ради которой, собственно, и сохраняется историческое наследие) всякий раз оказывается перед свершившимся фактом.
Руины здания университета. Фото 1943 года.
Между тем закон вменяет в обязанность центральному органу охраны культурного наследия публиковать реестр и вносимые в него изменения. Но как чиновники выполняют этот свой долг? Могу сказать, что на официальном сайте Минкульта сейчас, в 2011 году, выложен реестр памятников местного значения по состоянию... на июнь 2009-го! Те самые корпуса водопровода на Набережном шоссе, согласно этому реестру, все еще существуют и охраняются государством...
Да уж. При такой системе можно сколько угодно времени держать киевлян в неведении по поводу угрозы, нависающей над тем или иным памятником старины.
Раз-два, и памятника нет А теперь поговорим о самом главном. Кто, собственно, оказывается вершителем судеб нашего культурного наследия? Какая процедура предшествует его уничтожению?
Насколько можно судить, «черная дыра», в которую проваливаются дорогие нам всем памятные здания, образовалась в стенах госучреждений. Вот что происходит. Каждый конкретный объект выносят на суд Экспертной комиссии по рассмотрению вопросов занесения объектов культурного наследия в Государственный реестр. А эта комиссия довольно-таки странно относится к историческим строениям, если на занятое ими место претендует влиятельный и богатый застройщик. Раз-два – и памятник уже не памятник.
В общем-то, по закону памятник может лишиться охранного статуса только в двух случаях: если он физически уничтожен и если он лишился предмета охраны (т. е. свойств, составляющих историко-культурную ценность). Когда же речь идет о реально существующем историческом строении, к экспертам не могут не появиться вопросы. Но те не спешат отвечать, их доводы и аргументы – тайна за семью печатями.
Между тем Научно-методический совет по охране культурного наследия при Минкульте (в котором ведущую роль играют те же эксперты) аккуратно утверждает решения Экспертной комиссии, а дальше приказ по министерству подводит черту под вопросом и под судьбой очередного памятника.
Приговоренный Гринченко Лишь изредка (и случайно!) простым смертным удается приоткрыть занавес секретности, скрывающий решения Экспертной комиссии. К примеру, 31 августа 2010 года она рассматривала вопрос о включении в реестр здания по улице Гоголевской, 8, где жил выдающийся деятель национальной культуры, писатель и языковед Борис Гринченко, автор легендарного «Словаря української мови». Вот вердикт экспертов: «Об’єкт був не рекомендований для занесення до Реєстру як такий, що не відповідає критеріям, викладеним у п. 11 «Порядку визначення категорій пам’яток для занесення об’єктів культурної спадщини до Державного реєстру нерухомих пам’яток України», затвердженого постановою Кабінету Міністрів України від 27.12.01». Точка. Памятник, на котором много лет висела мемориальная доска с портретом Гринченко, уже не охраняется законом. Известно, что готовится его реконструкция, и теперь у строителей, по сути, развязаны руки!
Эта мемориальная доска с портретом Гринченко уже не висит на Гоголевской
Дом на ул. Гоголевской, 8. Фото автора
Что ж, не поленимся и заглянем в п.11 документа Кабмина от 27.12.01. Там сказано, что «об’єкти культурної спадщини місцевого значення повинні відповідати критерію автентичності, а також принаймні одному з таких критеріїв...» (следует перечень критериев, среди которых есть и такой: «...пов’язані з історичними подіями, віруваннями, життям і діяльністю видатних людей певного населеного пункту чи регіону»).
Дом, связанный с биографией Гринченко, имеет очевидную ценность. А его аутентичность еще вчера была вполне бесспорной. Что же случилось теперь? Может быть, дому поставили в вину его нынешнее плачевное техническое состояние? Однако для того и существует реставрация, чтобы приводить памятники в порядок. Хотелось бы напомнить почтенным экспертам, что в 1943 году такие знаменитые сооружения, как красный корпус университета или главное здание КПИ имели гораздо более плачевный вид. Тем не менее их сумели успешно восстановить, и теперь они с полным правом фигурируют в реестре памятников национального значения!
В чем стимул? Не так давно в интервью журналу «Корреспондент», посвященному уничтожению исторического наследия столицы, я обращал внимание на удивительные решения экспертов: «Вдруг оказывается, что памятник уже не памятник, и можно с ним делать что угодно. Какие стимулы принимать такие решения – трудно сказать. Вероятно, они есть».
Один из наиболее высокопоставленных чиновников по охране памятников Виктор Вечерский, заместитель начальника Госслужбы охраны культурного наследия, отреагировал на подобное предположение с иронией: «Я много лет член экспертного совета, и я очень хотел бы, чтобы меня хотя бы раз материально заинтересовали. Но так не происходит, к сожалению. Или к счастью».
Вольно, конечно, Виктору Васильевичу иронизировать. Однако ни для кого не секрет, что материальный стимул не обязательно проявляется в виде «барашка в бумажке». Заинтересованные лица и фирмы вполне легально заказывают чиновникам-экспертам всевозможные исторические справки, градостроительные обоснования и прочие материалы – по заоблачным расценкам. Нетрудно понять, что содержание подобных обоснований гораздо больше гармонирует с запросами заказчиков, нежели с интересами охраны памятников. Их смело можно сравнить с пресловутыми индульгенциями на отпущение грехов, которые средневековые монахи продавали разбойникам с большой дороги...
Кстати, после длительных усилий автору этих строк удалось раздобыть протокол того самого заседания Экспертной комиссии (от 4.11.2009), вследствие которого корпуса водопровода на Набережном шоссе исчезли из охранного реестра. Из протокола явствует, что одним из докладчиков на этом заседании был ни кто иной, как господин Вечерский!
Что же можно предпринять для того, чтобы не повторялись безостановочные и безнаказанные разрушения нашей исторической памяти? Думаю, настало время общественности (и, в частности, столичной организации Украинского общества охраны памятников) поднять вопрос о ликвидации практики келейных приговоров. Экспертиза по вопросу статуса достопримечательных зданий должна проводиться открыто, при участии не только чиновников, но и независимых специалистов. А судьбу каждого объекта, которому грозит снос, необходимо заблаговременно выносить на широкое обсуждение.