Полит-байка. Артисты штурмуют Раду
Однажды Таисия Повалий со счастливым выражением лица спускалась по улице Лютеранской от Администрации Президента к Крещатику. Популярная певица весело размахивала руками, напевала "Ты мой единственный хмельной и сладкий грех..." и совершенно не глядела под ноги. В одежде ее и в раскованных движениях была заметна легкая небрежность, свойственная людям, находящимся под впечатлением от только что случившегося приятного события.
Навстречу ей шла популярная американская певица Мадонна Луиза Вероника Чикконе, которую во всем мире не воспринимали всерьез и звали просто по имени, словно какую-то секретаршу, хотя ей было уже давно за 50. Мадонна тащила в полиэтиленовом пакете со своим изображением толстую стопку бумаги формата А4.
Поскольку Повалий была не в состоянии кого-либо замечать, Мадонна утерла пот со лба и первая окликнула украинскую коллегу:
- Эй, Повалий! Ты откуда такая?
Повалий скользнула по Мадонне ленивым взглядом из-под густо накрашенных век, встряхнула гривой выбеленных волос и, изящно отмахнувшись от Мадонны правой рукой, бросила на ходу:
- Ах!.. От верблюда!..
Мадонна чисто женским взглядом замерила степень сияния, исходящего от Таисии Повалий, и пришла к выводу, что верблюд - тот еще жеребец.
Но тут что-то щелкнуло в голове у Повалий, и она в свою очередь окликнула Мадонну:
- А ты что тащишь такое?
- Райдер это! - ответила Мадонна, - На 480 страницах. Подробное описание, что мне нужно от организаторов моего концерта. Пятнадцать гримерок там, чтобы в каждой - белые розы, мебель чтобы по феншую в номере стояла, личный повар, mp3-плейер чтобы мне отремонтировали бесплатно, чтобы кондиционеры на сцене в Олимпийском были... Ну, и так далее...
И Мадонна потащила свою ношу дальше.
- А что же это я, как дура, без райдера на съезде выступать согласилась? - сама себя спросила Повалий, и безмятежное счастье на ее лице слегка потускнело.
Она свернула с Лютеранской направо и вскоре пришла к зданию театра им.Франко.
На лавочке в скверике напротив театра Повалий увидела Народного артиста Украины Остапа Богдановича Ступку. Артист доставал из стоящего рядом казанка вареную кукурузу, отряхивал, чтобы стекли легкие капли густо-коричневого душистого отвара, посыпал влажный початок солью грубого помола и с наслаждением вгрызался зубами в сочные желтые зерна.
- Остап, скажи честно, ты райдер выставлял?
Артист в ответ мычал что-то утвердительное и изо всех сил кивал, не отрываясь от вкусного кукурузного початка.
- Грамотный... - с завистью сказала Повалий. - А что хоть потребовал? Розы в гримерку и личного повара?
- У-у! - замотал головой Остап Ступка, пережевывая кукурузу, и показал обглоданным початком на стоящий рядом казанок. - Вот!
- Ты че, кукурузу попросил? И все? Это что, стеб такой, да? - Повалий вытаращила глаза.
- Так ведь вкусно же! - Ступка чуть не обиделся, но сдержался, достал из коричневого отвара очередной аппетитный початок, отряхнул, посыпал солью грубого помола и протянул певице, - Попробуй!
Повалий с ужасом посмотрела на предложенное лакомство, покачала головой и пошла прочь - подсчитывать, насколько она прогадала, не составив райдера. Выходило, что прогадала очень серьезно. "Ничего... Я ведь в первый раз..." - успокаивала она себя.
А тем временем к Остапу Ступке подсел Народный артист Украины Богдан Бенюк. Подсел и принялся с таким умильным выражением лица следить за поедающим кукурузу Ступкой, с каким разве что бравый солдат Швейк смотрел на поручика Лукаша после долгой разлуки. В конце концов Остап не выдержал и протянул Бенюку початок, от которого отказалась Повалий. Бенюк с благодарностью принял угощение и с жадностью принялся за еду.
Ступка с подозрением посмотрел на Бенюка, потом на казан с кукурузой, потом опять на Бенюка и спросил:
- А ты что, как Тая, без райдера баллотируешься?
- Не! - мотнул головой Бенюк. - У нас все как у людей - райдер, все дела... Но мы идейные, и райдер у меня идейный. Там только один пункт: чтобы у меня было исключительное право сыграть Олега Тягнибока в биографическом историко-революционном фильме.
Бенюк догрыз початок, метко отправил его в урну и показал глазами на казан:
- Еще можно?
Остап Ступка, с широко раскрытыми глазами слушавший Бенюка, вдруг помрачнел, молча подхватил казан и, расплескивая густо-коричневый отвар, решительно направился к зданию театра...