Медовый год кончился

В начале текущего месяца во всех областях нашей страны, а также на территории крымского полуострова специалисты известной социологической компании Research & Branding, проводили опрос. Социологов интересовало мнение украинцев касательно состояния двусторонних межгосударственных официальных отношений Киева и Москвы. Результаты измерения пульса общественных настроений обнародовал вчера в ходе специальной пресс-конференции руководитель R&BGroup Евгений Копатько. Аккурат после окончания мероприятия «Обозреватель» поговорил с Евгением Эдуардовичем не только о традиционно чувствительных украино-российских отношениях, но и о политико-экономической ситуации в Украине и ее восприятии нашими соотечественниками.

- Какие ключевые выводы вы сделали для себя, проанализировав результаты опроса?

- Первое, о чем хотелось бы сказать. Я для себя сделал вывод, что «медовый год» украино-российских отношений, в общем-то, закончился. Закончился по той простой причине, что несколько снизилось число украинцев, которые рассматривают Россию как братскую страну, дружеское государство и возросло количество людей, которые либо затрудняются ответить, либо рассматривают РФ как обычного соседа. Этот тренд – не тревожная тенденция, но все-таки он позволяет говорить о том, что после прихода к власти нового президента в Украине, серьезных изменений в двусторонних отношениях не произошло. Если в декабре 2010 года 58% украинцев называли двусторонние отношения как хорошие и добрососедские, то в феврале текущего года таковых 50%.

В декабре прошлого года Россию называли братской страной 30% украинцев, в феврале 2011 года – 27% опрошенных. Чем это пояснить? Наверное, тем, что после подписания небезызвестных «харьковских соглашений», после тех прорывов во внешней политике ничего, по сути, не произошло. В области экономики в частности. То есть, намерения большие, запрос в обществе очень серьезный, но каких-то конкретных шагов и результатов люди так и не увидели.

- А почему? Как вы считаете? Ведь нынешнюю власть многие называют пророссийской.

- Что получается? Президенты двух стран действительно встречались довольно часто, у них хорошие личные отношения и т.д. И в принципе улучшение украино-российских отношений можно записать в актив Януковича по итогам его годичной деятельности на президентском посту. Это с одной стороны. С другой, помимо того, что президент лично серьезно участвует в этих вопросах, нужны действия власти в целом. Какие-то шаги, скажем, министерств, представителей бизнеса, власти других эшелонов. Словом, речь о том, чтобы отношения формировались на каких-то конкретных поступках и действиях. Вот тогда бы, наверное, результат был бы более заметен.

Некие шаги были, но они не совсем понятные. Это связано с попыткой закрыть украинскую библиотеку, которая создана за деньги московского правительства и т.п. Некоторые эксперты называют не очень удачным, некорректным высказывание премьер-министра Путина о ВОВ. Хотя, если разобрать ситуацию, ничего критичного там не было сказано. Тем не менее, это было использовано людьми, которые себя друзьями России никак уж не считают. Это привело к тому, что многие люди, в общем-то лояльные к РФ, выказали свое недовольство.

- За год своего президентства Виктор Янукович посетил немало стран. Как на ваш взгляд, изменилась Украина в геополитическом контексте за этот период?

- Я думаю, что за этот год изменилось отношение Украины к внешнему миру и отношение к Украине по ряду некоторых позиций. Первое, что можно занести в актив – это безусловное выстраивание вертикали власти, чего добился нынешний президент и команда, которая с ним пришла. Второе, это снова-таки то, что улучшились отношения между Украиной и Россией, но возник ряд моментов, которые требуют уточнения или дальнейших шагов, особенно в области экономики. Я полагаю, что изменилось отношение к Украине и на Западе. Хотя Запад и был лоялен к прошлой украинской власти, но он не был лоялен к тому конфликту, который сложился между различными ветвями власти.

Когда и прошлый президент, и премьер, и, в общем-то, спикер высказывали относительно каких-то событий в Украине порой полярные позиции. В итоге конфликт выходил за пределы страны и становился предметом обсуждения на Западе. Сейчас для Запада понятно, что есть некая вертикаль власти. Но насколько она будет эффективна в реализации вопросов, связанных и с отношениями с Западом, и с РФ, и во внутренней политике (прежде всего, в области экономики), покажет время. Вместе с тем, надо отметить, что в обществе возросла критика и ожидания того, что нужно осуществлять реформы, которые должны привести к позитивному результату. Попытка власти провести реформы (которые не проводились последние 5 лет) нуждается в понятных в обществе действиях.

- А готово ли украинское общество (ведь каждый в большей или меньшей мере ощутил на себе «объятия» финансово-экономического кризиса) к болезненным реформам?

- Прежде всего, отмечу, что перед новой властью стоит больше вызовов, чем перед предыдущей. Когда Ющенко пришел к власти, страна имела довольно высокие темпы экономического роста, и они фактически были сохранены до последних полутора лет его президентства. Нынешняя власть ко всему прочему, получила в довесок серьезный кризис. Прошлая власть не справилась со многими вызовами, и Украина по многим показателям в Европе упала на последние места. Это создало для новой власти дополнительные сложности и проблемы. Власть это понимает, и, по большому счету, на модели поведения политического руководства страны эта ситуация отразилась непосредственно.

Но люди в принципе понимают, что реформы нужны. Однако я считаю (как бы банально это не звучало), что нужен общественный диалог. Несмотря на тяжелые условия, нужно объяснять людям, говорить с людьми. Взять ту же пенсионную реформу или реформу ЖКХ. Надо говорить, к каким первоначальным последствиям они приведут, и какие блага люди получат потом. Если этого не будет, власти сложно будет пояснять логику своих действий. И, кстати, предпринимательский Майдан во время принятия Налогового кодекса привел к тому, что был найден некий компромисс. И в данном случае мы обратили внимание на то, что люди пытались уйти от политизации своей акции. Как будет сейчас развиваться ситуация? Сложно сказать.

Например, очень критическое отношение людей к пенсионной реформе. Она еще не проведена, а критика власти еще та! Это – еще одно свидетельство того, что в полной мере не было проведено разъяснение политики действий власти по поводу пенсионной реформы. Я понимаю, что это очень непопулярные, чувствительные вещи, но в конце концов надо понимать, что они проводились во многих странах. Как будет складываться ситуация через 2-3 месяца, я, к сожалению, сказать не могу. Но то, что есть запрос на реформ - это факт. Вопрос лишь в том, как это делать и в какие сроки.

Кстати, в мае прошлого года, когда нынешняя власть была на пике популярности, мы проводили опрос. Так вот, почти 50% респондентов на вопрос о том, сколько нужно времени для того, чтобы страна вышла из кризиса, ответили, что порядка двух лет.

- Наши люди часто идеализируют возможности власти, и вместе с тем приукрашивают свое понимание. То есть, если 50% респондентов говорят, что для выхода из кризиса нужно два года, то на кухне своей, что они говорят? Совершенно другое. В итоге, спустя год правления новой команды, даже в лагере симпатиков нынешней власти растет число недовольных.

- Безусловно. Но люди, отвечая на вопрос о времени, необходимом для выхода из кризиса, как раз проявили некий прагматизм, демонстрируя как раз то, что они не строили никаких иллюзий касательно этой власти. Я именно это хотел подчеркнуть. А вообще, идеализации никакой не было и не будет, потому что недовольство выросло, а рейтинги политических сил, которые находятся при власти, упали. Но проблема заключается еще и в том, что рейтинги не выросли и у оппозиции.

- Кстати, почему, как считаете?

- Прежде всего, потому что уровень недоверия к оппозиции тоже достаточно высок. К тому же, она раздроблена и не осуществляет консолидированных действий. И проблемы власти не конвертировались в успех оппозиции.

- Кстати, на фоне падения рейтингов власти и также низких электоральных позиций оппозиции в экспертной среде заговорили о запасе общественного терпения. Более того, некоторые эксперты называют египетский сценарий сигналом для отечественных властей. Ваше мнение на этот счет.

- Да, действительно некоторые эксперты сравнивают события в Египте с Украиной. На мой взгляд, это некорректное сравнение. Тот, кто считает, что революция в Египте – достижение, глубоко заблуждается. Революция – это самый варварский способ прогресса. Я разделяю мнение о том, что любая революция не является предметом гордости для любой нации. Это, по большому счету, предмет большого национального позора. Если говорить конкретно о Египте, отмечу следующее. Мы видели кадры отечественных и зарубежных телекомпаний.

И говорить о том, что это протест народа, по меньшей мере, глупо… Вряд ли общественным достижением можно считать действия той толпы безумных людей, даже отдаленно не похожих на вменяемых. Сколько крови пролилось! И это достижение? Это первый момент. Второй. Последствия по смене власти до конца не просчитаны. По той простой причине, что неизвестно, какая именно власть придет. Такие революции не являются путем к демократии. Скорее всего, наоборот, это будут обратные действия, связанные с ростом фундаменталистских настроений. Появляется возможность для радикализации и исламизации ситуации и не только в Египте. В конечном счете, это приведет к возникновению новых угроз, вызовов для других стран.

Теперь что касается Украины. Безусловно, ресурс электорального доверия у любой власти небезграничен. Если нынешняя власть не сможет свои достижения конвертировать в положительные результаты, это осложнит ее позиции на выборах 2012 года. Вместе с тем у оппозиции сейчас также мало аргументов в виде потенциальной электоральной поддержки для того, чтобы решать ситуацию в свою пользу. Однако, на мой взгляд, здесь есть одна очень опасная тенденция. Если ситуация будет усугубляться, а конфликт углубляться, ни одна из сторон в случае серьезного расшатывания социальной лодки, не подхватит лодку. Недавние муниципальные выборы показали, что более чем в 10 регионах победили местные, локальные проекты. Это может привести к дестабилизации ситуации до такой степени, что есть угроза потери управляемости страной.