Пожиратели украинского атома

Подписав в далеком мае 1992 года Лиссабонский протокол, Украина добровольно (наряду с Белоруссией и Казахстаном) отказалась от ядерного вооружения, тем самым, перечеркнув в своей только-только начавшейся истории шанс быть государством с совершенно иным, нежели сейчас, статусом. Размышлять сейчас, спустя 19 лет, какой была бы Украина с наличием у себя межконтинентальных ракет стратегического назначения, думаю, интересно только футуристам, увлекающимся альтернативными историями. Быть может, к этому времени нас уже взяли бы в ЕС, но не из жалости, а из страха. И Россия нам за газ еще деньги доплачивала бы. А китайцы покупали бы у нас товары легкой промышленности для своего внутреннего рынка… В общем, кто его знает, была ли хоть минимальная возможность у Анатолия Зленко не подписывать этот протокол, но история повернулась именно так, а потому вместо ядерного оружия у нас остался исключительно мирный атом.

Вообще, атомная энергетика – это гигантский мировой рынок, в котором крутятся сотни миллиардов долларов, рождаются новые революционные технологии и происходит мощное геополитическое влияние. Казалось бы, что это настолько очевидно, что не требует даже общих пояснений, но давайте перенесемся на каких-то 20-25 лет назад. Откладываем за ненадобностью анализ классического периода «холодной войны», когда паранойя ядерного конфликта между СССР и США породила целую субкультуру в кинематографе, литературе и музыке.

Особенностью всего этого периода было то, что атомная энергетика при всей своей очевидной перспективности и важности всегда рассматривалась (и у нас, и на Западе) как произвольное от военного предназначения. Это было то время, когда Харьковский тракторный завод ориентировался в первую очередь на выпуск танков, а корпорация «Боинг» хоть и клепала лучшие пассажирские самолеты в мире, но основные заказы выполняла для оборонного ведомства Пентагона. И даже такие эксцессы, как, например, авария на пенсильванской атомной станции Три-Майл-Айленд рассматривались в виде неприятных «недоразумений».

По большому счету, мир кардинально пересмотрел свое отношение к «мирному атому» после Чернобыля. Эта катастрофа не просто нанесла чудовищный экологический, материальный и демографический урон. Чернобыль фактически поставил под сомнение целесообразность использования атомной энергетики вообще в хозяйственных целях. Судите сами, в Союзе уже в следующем году было заморожено десять проектов по строительству новых АЭС. Но еще дальше пошли страны Западной Европы и США – там вообще прекратили строительство новых атомных электростанций (до начала 21 века!), а в таких странах, как Испания, Швеция, Германия и Италия, на правительственном уровне появились программы, направленные на отказ от использования АЭС.

Дальше была авария на АПЛ «Комсомолец», затем развал Союза, подписание уже упомянутого Лиссабонского протокола… Я веду к тому, что Украина в 1992 году со своим «атомным наследством» даже самой себе казалась проблемной, а что уж говорить о Западе, для которого наша страна виделась бездонной дырой, в которой непонятно абсолютно все – от все еще работающей ЧАЭС до количества хранящихся здесь ядерных боеголовок и степени их защиты.

К слову, о наследстве. Нам досталось пять атомных электростанций (сейчас уже четыре), среди которых – Запорожская – является самой мощной в Европе. Мы получили одно из крупнейших в мире турбостроительных предприятия (13% производства всех турбин для АЭС в мире!) - харьковский «Турбоатом». Наконец, именно на территории Украины находятся одни из крупнейших в мире разведанных запасов урана. Казалось бы, что еще нужно для энергетического счастья? Но нет же, в 90-е годы Украина усиленно делила ЧФ (пока он не проржавел до размеров подводной лодки «Запорожье»), а в самом Запорожье в это же самое время (рядом с которым, еще раз напоминаю, находится самая мощная АЭС в Европе) включали свет на несколько часов в день.

В нулевые Украина (вернее, ряд ее ярких «газовых» представителей из принцесс и королей) носилась со своей газотранспортной системой, пока вокруг страны не стали появляться всевозможные альтернативные газопроводы. И даже в сугубо атомной энергетике Украину, как правило, ожидали жесточайшие обломы, как, например, это произошло со строительством Буширской АЭС (взялись строить наши, их спугнули американцы, и тут же на «святое место» пришел русский «Атомстройэкспорт»).

Но к началу 21 века «атомный ступор» в мире прошел, и многие у нас и за рубежом осознали, какая жила досталась Украине, а потому вполне очевидно, что за мирный украинский атом разгорелась нешуточная международная борьба. Пик ее пришелся на период правления Виктора Ющенко, а плоды мы стали пожинать как раз только сейчас. Для несведущих сделаю очень короткий ликбез. До марта 2008 года все топливо для наших АЭС Украине поставляла российская госкорпорация ТВЭЛ. Не вдаваясь в химические подробности, отмечу, что атомное топливо – это далеко не аналог дизельного или какого-то другого привычного нам топлива. Для каждой серии АЭС разрабатывается по своим внутренним стандартам определенные тепловыделяющие элементы (отсюда и русское сокращение – ТВЭЛ), а из них уже собирают так званое ТВС (тепловыделяющая сборка), которое и является этим самым топливом для АЭС.

Я не хочу сказать, что ТВС разных компаний мира как-то принципиально отличается друг от друга (все же, речь в первую очередь идет о мировой конкуренции за рынки сбыта, и Украина в этом ключе является привлекательным клиентом), но, согласитесь, даже бензин одной и той же марки на разных АЗС может существенно отличаться друг от друга. А здесь речь идет об атомной энергетике. Тем не менее, Виктор Андреевич пролоббировал интересы американского поставщика атомного топлива известнейшей компании «Вестингауз», и с текущего года ее ТВС будет поступать на Южно-Украинскую АЭС. Упуская традиционное русофобство господина Ющенко (а именно этим и ничем иным было обусловлено лоббирование интересов американцев), отмечу, что идея демонополизации такого стратегического сырья для Украины, как ядерное топливо, в своей перспективной идее имеет здравый смысл. По крайней мере, существование двух альтернативных поставщика дали бы возможность более взвешенно подходить к закупочной цене на ядерное топливо.

Но, во-первых, ТВС у американцев на порядок дороже, чем у ТВЭЛ (заметим, что руссияне, услышав об американском конкуренте, тут же пошли на существенные уступки в цене, хотя все равно не помогло); а во-вторых, американское топливо на отечественных (читай, советских) АЭС может причинять определенные сбои. Например, чешская АЭС Темилин, которую при помощи Союза возвели в следующем году после Чернобыля (на ней стоят те же ядерные реакторы ВВЭР-1000, что и на Южно-Украинской АЭС), под давлением США перешла на поставки топлива от «Вестингауз», но затем вновь вернулась к ТВС от русского ТВЭЛ. Уж чехов в русофильской политике точно обвинить нельзя. Да и авария на ЧАЭС, следует напомнить, произошла вследствие проводимых плановых экспериментальных опытов на станции, а не сама по себе.

При этом я ни в коем случае не утверждаю, что топливо от «Вестингауз» чем-то хуже ТВЭЛ. Но коль уж решили диверсифицировать потоки энергопоставок, то логичнее было бы начать строить новые энергоблоки по американским технологиям. Тем самым на отечественном рынке появилось бы два конкурирующих поставщика, а самое главное, началась бы технологическая гонка, от чего бы однозначно выиграла Украина. Но обо всем этом можно рассуждать исключительно в сослагательном наклонении, так как после победы Виктора Януковича на президентских выборах, между все тем же ТВЭЛ и нашим концерном «Ядерное топливо» подписано соглашение о строительстве на нашей территории (площадка еще не определена, одним из вариантов выступает Сумская область) совместного предприятия по производству ядерного топлива. Таким образом, РФ окончательно привязала нас к своему рынку и к своим технологиям развития атомной энергетики в целом. И это при том, что параллельно продолжает действовать контракт с «Вестингаузен».

Единственный плюс во всех этих новых соглашениях в том, что от кормушки отечественного НАЭК Энергоатом частично (увы, пока только частично) отлучены такие посредники, как Николай Мартыненко и Давид Жвания. Речь идет об известном скандале с некой львовской «Пирамидой», которая «выиграла» тендер на ремонт агрегатов Ривненской и Хмельницкой АЭС. «Ремонт» происходил в традиционных украинских условиях – тендер подписали на одну сумму (порядка 600 миллионов гривен), а ремонтом за куда меньшие деньги должна была заняться польская фирма. Таким образом, «Пирамида» выступила посредником, через которого и отмыли разницу. Ну, а кредит Энергоатому выдал банк «Киев» (первый транш составил почти 210 миллионов гривен), который контролировал Александр Дубовой, доверенное некогда лицо… Александра Валентиновича Турчинова.

Вот так и развивается наша, пожалуй, самая успешная (по экономическим показателя) энергетика. Внешние рынки отдаем за "спасибо" («спасибо» чаще всего выступает политическим мерилом, но никак не рыночной целесообразностью) то русским, то американцам, а при первом же случае урывается что-то из бюджетного финансирования.