Волонтер Иван Звягин: больше всего мать боялась, что малыша сдадут на органы

"Ваня, возьмите меня с собой, ну пожалуйста! Я много места не займу. Обещаю слушаться! Мне бы репортаж хороший о ребятах написать…" - бегаю я вокруг микроавтобуса с красными медицинскими крестами. Возле машины стоит мужчина лет 35-ти. Он внимательно загружает авто медикаментами и гуманитаркой: трамбует тысячи полезностей для бойцов с передовой. А для детей Донбасса, чьи судьбы покалечила война, - складывает питание и памперсы. "Я бы с радостью, но вообще-то привык ездить сам. И потом…взять вас – означает не взять 50, а, может, и 60 килограмм необходимых в АТО вещей", - строго отвечает мне мужчина.

С тех пор прошло больше года. Один из самых известных волонтеров Украины, координатор Медслужбы Штаба нацсопротивления Иван Звягин все-таки согласился тогда взять меня с собой в зону АТО. Это с ним мы объездили фронт от Славянска до р-на донецкого аэропорта, от Дебальцево до Мариуполя и Волновахи. Больше года на войне сильно изменили Звягина: он вывозил с передовой раненых солдат, эвакуировал из горячих точек местных жителей с детьми и под шквальным огнем прорывался туда, где нужна была его помощь.

Обладатель Ордена Богдана Хмельницкого III степени и независимой награды "Народный Герой Украины", волонтер с чистым и большим сердцем рассказал "Обозревателю", что страшит его на войне и почему стоит возвращаться туда, где в любую минуту можно погибнуть.

Иван, вы на войне уже больше года. Расскажите, как впервые поехали в АТО. И откуда у вас вообще эта тяга – самоотверженно помогать людям?

Это не тяга, а выполнение своего долга. Долга мужчины и украинца. А волонтерство, на самом деле, для меня началось еще до АТО. Перед началом Майдана я был донором крови – у меня больше 30 сдач. На Революции Достоинства стал одним из координаторов Медслужбы созданного Штаба нацсопротивления, где, в частности, координировал поставки донорской крови в столичные больницы - для активистов, пострадавших во время столкновений с силовиками. В марте прошлого года поехал в Крым, и именно там, на стыке материковой Украины и ныне оккупированного Россией полуострова, почувствовал, что у нас наступают тяжелые времена.

Первый раз Штаб нацсопротивления собрал в Крым два микроавтобуса, полных важных лекарств, и четыре автомобиля скорой помощи, которые планировали передать нашим военным. Тогда я остался в Киеве распределять медикаменты по воинским частям и госпиталям. А наша колонна на границе с полуостровом была разграблена, нескольких врачей сильно избили, а два автомобиля забрали военные из РФ. После произошедшего мы еще раз распределили в Штабе обязанности, и я тоже стал ездить в Крым.

Помню, как-то выгружали гуманитарку возле Чаплинки или Чонгара, и тогда меня поразила работа наших пограничников. Вот представьте: сидит парнишка в небольшом окопе и сутками держит пулемет так, что на его руках видны все вены и жилы… А в 500-х метрах от парнишки стоят русские танки и десятки, а то и сотни, военных. Такими ребятами нельзя не восхищаться!

В АТО я начал ездить сразу после оккупации Крыма – в апреле-мае 2014 года. Сказал жене и дочке, что очень сильно люблю их, забил семейный автомобиль медикаментами и поехал на фронт. Тогда война настигла Славянск и Краматорск.

Иван Звягин - обладатель независимой награды "Народный Герой Украины".

А что было, когда передовой еще считались ныне освобожденные Славянск и Краматорск? Как тогда вы помогали армии?

Когда эти города еще находились под контролем террористов, одними из самых горячих точек были позиции нашей армии – блокпосты под Славянском 3 и 3-А, а также р-н комбикормового завода недалеко от Краматорска. Сначала всю собранную помощь я передавал в Штаб АТО в Изюме, но вскоре отказался от этой практики. Потому что понял: для того, чтобы медикаменты не ушли "налево" или просто не залеживались на складе, их нужно передавать напрямую бойцам с передовой.

Кстати, первая скорая с волонтерами-парамедиками, которая появилась в АТО, - это машина с Майдана, которую передал Штаб нацсопротивления. На ней тогда ездили первые добровольцы-парамедики – Илья Лысенко (Хоттабыч) и Елена Солнцеслава, которую мы называем просто Оленка.

За первой поездкой потянулась вторая, потом третья и понеслась. Сбился со счету, но в АТО у меня более 50 поездок, суммарное время, проведенное непосредственно на передовой – около 160 суток.

После освобождения Славянска и Краматорска линия фронта стала смещаться. По направлению к Донецку – на Дебальцево, Шахтерск и Углегорск. Вот и я стал двигаться вместе со смещением боевых действий – где-то шовный материал нужен, где-то кровоостанавливающее, а где-то и мешки для 200-х (погибших. – Авт.)…

Приходилось даже мешки для умерших привозить?..

Я везу все из гуманитарки и медикаментов, что просят наши военные медики и солдаты. Мешки прошлым летом были в дефиците, а у нашей армии, к большому сожалению, были потери, так что это было необходимо.

А что самое ценное приходилось возить?

На войне все медикаменты ценные. Это и кровоостанавливающие препараты, и шовный материал, и обезболивающее и еще много-много всего. Раньше, кстати, мог даже не осознавать до конца, насколько ценные везу лекарства. Было несколько раз, что приезжаю, разгружаюсь, тут же начинается обстрел и благодаря тому, что небезразличные украинцы помогли приобрести медикаменты, врачи спасали жизни солдат.

Знаю, что вы помогаете не только нашим бойцам, но и местным жителям. Что возите и кому?

Думал, сперва, заниматься сугубо медпомощью. Но стал встречать людей, в чьи дома постучалась война. И хочу сказать, что далеко не все на Донбассе поддерживают террористов. Я видел много искренних и открытых людей, которые очень любят свою страну. Таким можно и нужно помогать. Я стараюсь собирать помощь для деток из домов малютки и детдомов. Кроме этого, вожу передачи для многодетных семей, пострадавших от войны.

Зимой вы вывозили наших раненых ребят с района донецкого аэропорта. Расскажите, как получилось, что солдат не могли эвакуировать сами военные?

Это было в поселке Водяное в нескольких километрах от донецкого аэропорта. Тогда был страшный обстрел. Террористы применяли системы залпового огня "Град" и минометы. Также работали вражеские снайперы. Наши ребята держались молодцом, но многие бойцы получили ранения. Эвакуацией из той зоны занимались, в частности, госпитальеры ДУК ПС (парамедики "Правого сектора". – Авт.). У них банально не хватало машин, чтобы вывезти всех раненых, подмога от ВСУ тоже прорывалась под обстрелом, так что я сразу же предложил помочь вывезти ребят. Признаюсь, это было довольно страшно. Был серьезный обстрел, я выжимал из микроавтобуса все силы – мчался со страшной скоростью по ледяной дороге. Страшно, когда на кону стоят человеческие жизни, спасение которых зависит от того, как быстро удастся вырваться из-под обстрелов.

На Новый год-2015 Звягин развозил подарки бойцам в Песках, что в нескольких километрах от донецкого аэропорта, в костюме Деда Мороза.

А что было самое страшное, что случалось с Вами в АТО?

Тот, кто говорит, что ничего не боится, - болен или просто дурак. Конечно, со временем привыкаешь к обстрелам, но, когда мина на одном из блокпостов под Славянском впервые упала метрах в десяти от меня… Да, это было страшно.

Но страшнее всего мне, наверное, было, когда зимой этого года пришлось эвакуировать из Авдеевки, где шли ожесточенные бои, маму с грудным ребенком. Женщина больше всего боялась, что ребенка сдадут на органы. Она очень нервничала и плакала. Я уговорил ее прорываться – так было больше шансов спастись. Мы обложили малыша бронежилетами и под обстрелом помчались на мирную территорию. Тогда я переживал, как никогда в жизни, ведь был в ответе за судьбу совсем еще маленького человека.

Помню, мы мчались из Авдеевки по проселочным и полевым дорогам, а нам навстречу выехали какие-то танки без опознавательных знаков. Было очень не по себе, но мы, слава Богу, проскочили. Маму и ребенка я вывез в Киев. На первые несколько месяцев, пока эта маленькая семья еще не нашла себе постойный дом, мы с супругой забрали их к себе. Спустя еще какое-то время мама малыша попросила меня стать его крестным отцом.

Еще была одна ситуация, когда с так называемой дороги смерти (сильно простреливаемый участок, который ведет к Пескам. – Авт.) надо было забрать нескольких наших бойцов. Ребята возвращались со срочного задания, их машина заглохла. Ночью по рации передали, что нужна срочная помощь - по нашим прицельно стреляли. Я и еще пара военных прыгнули в мой медицинский микроавтобус и на всех парах помчались выручать ребят. Пока ехали, нас тоже стали обстреливать. Работал крупнокалиберный пулемет террористов. Троссирующие пули буквально горели возле нас, страшно было видеть смерть в метре от себя. Мы попросили подмогу и наша артиллерия крепко всыпала сепарам. Бойцов, в итоге, благополучно вытащили из-под обстрела. Вообще, в Песках и в районе донецкого аэропорта было время, когда пули свистели прямо возле лица, и любой неосторожный поворот мог стоить жизни.

Кстати, когда мы с вами в прошлом году развозили воду и медикаменты по блокпостам на передовой, тоже была пикантная ситуация. Помните, как мы на блокпост террористов свернули? Тогда, согласитесь, тоже было страшновато. Хотели под Углегорском к нашим ребятам попасть, а попали к врагу: увидели триколор, педаль в пол и давай быстрее уезжать. Не знаю, правда, как нам тогда повезло и нас не расстреляли… Тем более, что к вражескому посту мы подъехали вплотную, а над нашей машиной гордо развевался флаг Украины.

Еще было несколько моментов неприятных, когда по ошибке обстреливали свои же. Был у меня случай, когда я по темноте ехал из Изюма (там тогда находился Штаб АТО) на блокпосты под Славянском. На первых двух блокпостах по рации передали, что я еду с медикаментами, а на третьем случился какой-то сбой и по мне открыли огонь из автоматов и пулемета. Тогда военные хирурги подбежали с криками и остановили стрельбу.

Говорят, что на войне все чувства оголяются и люди становятся такими, какими они есть на самом деле. Обрели ли вы за время АТО настоящих друзей?

Да (улыбается), мне повезло обрести на войне настоящих друзей. Это и военные, и журналисты, и военные медики, и волонтеры. Очень ценю дружбу с врачами из 25-й днепропетровской воздушно-десантной бригады – хирургом Александром Зеленюком и анестезиологом Ярославом Левченко. Они спасли сотни жизней, были в окружении и рисковали собой, вытаскивая боевых товарищей из-под обстрелов. Об этих ребятах и их подвигах можно говорить часами. Сейчас они оба на дембеле, их сменили другие достойные врачи, но Ярика и Сашу я считаю своими друзьями и буду их всегда помнить.

Слева направо: хирург Александр Зеленюк, анестезиолог Ярослав Левченко, волонтер Иван Звягин.

Конечно, осталась масса близких товарищей с Майдана. К примеру, настоящие профи со Штаба Нацсопротивления – известный нейрохирург Андрей Гук и профессор Всеволод Стеблюк, который рисковал собой в АТО, был под Иловайском, где спас не один десяток жизней. Еще дружу и безгранично уважаю отважных волонтеров – Татьяну Рычкову, Олю Башей (Кроху), Георгия Туку, Галину Алмазову и многих других. Это люди, всецело отдающие себя нашей с вами победе.

В прошлом году люди всячески старались объединиться: регулярно помогали деньгами, отдавали бойцам с передовой буквально последнее. А как сейчас, спустя больше года с начала АТО, обстоят дела со сбором средств?

Признаюсь, сейчас собирать помощь стало гораздо сложнее. Не думаю, что люди больше не хотят помогать – просто многие уже отдали армии все, что могли, и теперь сами еле сводят концы с концами. Но война, к сожалению, продолжается. А, значит, завтра мне снова придется ехать с медикаментами и гуманитаркой на передовую. Иначе нельзя, ведь мы с вами спим спокойно только потому, что там, в окопах на Донбассе, ценой собственных жизней нас защищает армия и добровольцы.

Реквизиты для сбора помощи в АТО:

Карта Приват 5457 0822 3322 0818 Звягин Иван Юрьевич.

Посмотреть все отчеты и обратиться к волонтеру можно через страницу в Facebook Иван Звягин.