Обезболенный кайф: как военные становятся зависимыми от наркотических средств

"Расплескалась синева, расплескалась… По тельняшкам разлилась, по беретам…" - затягивает хриплым голосом народный гимн ВДВ десантник Тоха. Еще прошлым летом он, молодой контрактник одной из аэромобильных бригад, был у себя на родине под Одессой завидным женихом и главным заводилой в компаниях. Теперь Тоха передвигается на костылях, жалеет, что уже никогда не сможет пробежаться по черноморскому побережью, и клянет войну, которая забрала у него боевых товарищей и левую ногу. "Братка! Чем ты ширнулся опять?! Обещал же завязать! Отвечай,где кайф взял?! Это наши подогнали или гражданские?!" - кричит на Тоху еще один десантник с соседней лавочки в парке. На своих двоих "еще один" подходит поближе к Тохе, хватает его застиранный тельник и начинает изо всех сил вытряхивать с голубых полосок Тохину заблудшую душу. "Братишка, ты пойми: мне так ху*во. Болит, пятка, сука, пиз*ец, как болит…Я вниз, к ноге, а…пятки нет! И ноги уже нет. И никогда не будет!!!" - вешается на плечи "еще одного" десантник Тоха.

Таких, как он, в Украине сотни. А, может, и тысячи. Официальную статистику бойцов АТО, которые после сложных операций и длительного лечения пристрастились к медикаментозным наркотикам, никто не ведет. Да и нет смысла – сейчас уследить за потоком лекарств в госпиталях и, тем более, на фронте крайне сложно. Впрочем, сами военные, прошедшие длительное лечение, уверяют: едва ли не каждый третий боец, переживший тяжелую травму и реабилитацию, в той или иной степени становится зависимым от сильнодействующих обезболивающих и медикаментов в целом. По словам наркологов "с гражданки", после длительного лечения должна быть многомесячная программа реабилитации с постепенным избавлением от обезболивающих. Военные, тем временем, разводят руками: мол, зависимость от лекарств вызвать крайне сложно, а все, что выше этого – психологическая составляющая.

"Обозреватель" начинает серию публикаций о бойцах АТО и проблемах, с которыми они сталкиваются после войны.

Эпизод первый: зависимость от наркотических медикаментов.

"Мне приходится заглушать сильные фантомные боли"

Юре из Харьковской области сейчас немного за 30. Он был миротворцем – служил в Ираке и Сьерра-Леоне. В АТО Юра пошел добровольцем еще прошлым летом, но повоевать на фронте успел всего пару месяцев – осколком от мины ему оторвало локоть, и теперь мужчина борется за сохранение левой руки. "Неслабо меня пиз*онуло… Уже десять операций было и еще предстоит столько же. Вместе с осколками в рану залетела земля, а с ней и грязь… Все это дело никак не заживало – первые пару месяцев рану просто чистили от гноя и убирали омертвевшие ткани", - рассказывает военный. Сейчас ему уже сняли аппарат Илизарова, на днях провели очередную операцию и будут снова накладывать гипс. По словам Юры, после длительных месяцев лечения в госпиталях, кроме потери руки, у него появилась еще одна боязнь – теперь военный страшится своего пристрастия к обезболивающим. "Я надеюсь, что после окончания лечения это все пройдет. Но сейчас, да, ловлю себя на мысли, что мне начали нравиться "отходняки" от анестезии, например. Раньше после операции несколько дней не мог прийти в себя, а сейчас все как-то легче. И даже приятно: чувствую хорошее волнение перед операцией и начинаю "взлетать", когда мне вводят анестетик", - делится Юрий.

25-летний артиллерист из Кировоградской области Евгений потерял в АТО одну из ног ниже колена. Военному уже сделали протез, он прошел не одну восстанавливающую реабилитацию, но по возвращению домой подсел на сильнодействущие обезболивающие на наркотической основе. "Мне приходится заглушать сильные фантомные боли. Невозможно передать словами, что чувствуешь, когда у тебя болит то, чего больше нет. Обычно, когда ночью начинает болеть несуществующая голень – я резко одергиваю одеяло, смотрю на культю и говорю себе: "Это в голове. Это не настоящая боль, не настоящая". Раз работает, раз приходится пить обезболивающее. Родные считают, что у меня это уже привычка, что я придуриваюсь и пью, чтобы меня "накрыло", но это не так. Даже, если мне всю жизнь придется сидеть на "Налбуфине" (анальгетик на наркотической основе, по структуре близкий к морфину. – Авт.), то это будет просто необходимость", - убежден боец.

27-летний Кирилл служил в одной из механизированных бригад. К началу АТО парень уже имел отношение к силовым структурам, так что и на войну попал не по мобилизации, а как военнослужащий. Его подразделение вступило в активные боевые действия этой весной, но на фронте Кирилл пробыл не более месяца. "Мне просто не повезло. Обсуждать это не очень хочется – все, как у всех: лупонуло, оглушило, пришел в себя уже в госпитале и без ноги", - говорит боец. Сейчас парень привыкает к протезу, а до этого – проходил реабилитацию в Ирпенском военном госпитале. В отличие от некоторых других бойцов, сейчас у Кирилла уже нет зависимости от сильнодействующих обезболивающих. Но еще пару недель назад он едва ли не каждый день ездил в столицу в поисках лекарств с наркотиками.

"Я просто долго не мог отвыкнуть от обезболивающих. До реабилитации в Ирпене мне каждый день перед сном кололи "Димедрол" с чем-то покрепче – тогда я забывал о фантомных болях, о том, что теперь инвалид на всю жизнь… Потом довольно резко пытались избавить от этого, и я несколько раз в неделю ездил из Ирпеня в Киев, чтобы найти "Налбуфин", "Буторфанол" и т.д. Заходил в одну аптеку, во вторую, в третью, но всюду посылали. В четвертой находилась сердобольная фармацевт, которая и продавала мне что-то из этих обезболивающих. После работы с психологами мне удалось отказаться от этих препаратов. А раньше я просто убеждал себя, что они не совсем-то и наркотики, занимался самообманом. Потом взял себя в руки и теперь точно все", - поделился Кирилл.

"Разные типы болей нужно по-разному устранять"

Врач-анестезиолог 25-й воздушно-десантной бригады, проектный менеджер Проектного офиса реформ Министерства обороны Ярослав Левченко на передовой в АТО видел разные примеры неправильного использования наркотических медикаментов. По словам врача, были случаи, когда раненого бойца с передовой привозили в тяжелом состоянии – по незнанию и халатности, товарищи давали ему слишком большую дозу сильнодействующих обезболивающих.

"Система военной медицины действительно требует изменений. У нас остались некоторые вещи еще с советских времен, и от них нужно срочно избавляться. К примеру, мне кажется, что солдаты не должны носить при себе морфин и его аналоги. Из-за этого начинается нецелевое использование наркотических медикаментов, происходит растрата бюджетных денег и средств, которые для АТО собирают волонтеры", - говорит Левченко.

Вместе с этим, врач уверяет, что на войне и в госпиталях не встречал солдат, которые бы стали наркоманами или токсикоманами из-за привыкания к лекарствам. "Я с такими случаями не сталкивался. Тем не менее, необходимо понимать, что применять наркотические обезболивающие нужно в зависимости от типа боли. Острую боль обезболивают одними препаратами, хроническую, вроде болей от артрита, и невропатическую, вроде фантомных болей после ампутаций конечностей, - совсем другими. Кроме этого, бойцов нужно правильно выводить после длительного лечения серьезными препаратами: и это не только медицинская, но и обязательная психологическая реабилитация", - подытожил Левченко.

"Бойцов необходимо месяцами выводить после длительного лечения"

У врачей гражданской медицины – свое видение решения проблемы зависимости некоторых бойцов от лекарств. Как рассказал нам главный врач Областного психиатрично-наркологического медицинского объединения (пгт. Глеваха Киевской области), нарколог и психиатр Геннадий Зильберблат, привыкание военных к сильным обезболивающим – это токсикомания, от которой можно избавиться в несколько этапов.

"Должна быть специально разработанная программа выхода после длительного лечения с применением наркотических медикаментов. Этим должны заниматься в Министерстве обороны, поскольку в обычные больницы военных не отправляют. Например, в наркологии широко используется заместительная терапия, когда зависимым от наркотиков дают "Метадон" (заместитель "тяжелых" наркотиков, вроде героина. – Авт.). В течение двух недель должна постепенно снижаться доза наркотика, потом больных переводят на транквилизатор, после чего лечение происходит еще где-то полтора месяца. И у больного нет физической зависимости, нет ломки – такой, которая наблюдается у героев, которым провели, скажем, ампутацию какой-то конечности. Военным надо медикаментозно снизить зависимость и снять ее. Но этого недостаточно – после полутора месяцев снятия зависимости ребята должны еще около пяти месяцев проходить реабилитацию, где главная составляющая – это работа с психологами", - прокомментировал нам Зильберблат.

"Все проблемы вылезут наружу после окончания АТО"

На самом же деле, проблема привыкания бойцов к наркотическим медикаментам гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд. Официальная статистика на этот счет не ведется, ровно как и не предоставляется помощь после длительного лечения в госпиталях. Между собой солдаты за это силовые ведомства не клянут, но признаются: в сложившейся ситуации было бы хорошо получать поддержку и понимание от людей с гражданки. Мол, если не можете понять, то, хотя бы, не осуждайте, если не готовы помочь, то не делайте хуже.

Впрочем, как показывает мировой опыт локальных войн, наркотическая зависимость, как от медикаментов, так и от настоящих наркотиков, - одна из главных проблем после возвращения военных в мирную жизнь. В украинской науке эта тенденция исследуется мало, зато в зарубежной – освещается достаточно часто. К примеру, согласно порталу drugwarfacts.org, американский исследователь R.D.Walker в своей работе о наркомании среди ветеранов Вьетнамской войны указывает, что из 46 047 наркозависимых, которые в 1977 году обратились за помощью в один из крупнейших в США центров реабилитации, - 8,3% - это те, кто воевал во Вьетнаме. То есть на протяжении одного года только в один реабилитационный центр обратилось более 3,8 тыс. наркозависимых из числа бывших военных.

"Распространение наркомании среди ветеранов значительно уступает аналогичному показателю, имевшему место на театре военных действий. Так, в структуре боевой психической патологии у рядового состава наркомании составляли - 31,1%, а по данным анонимного анкетирования наркотиками злоупотребляло 7,5% личного состава", - указывает в своей работе исследователь.

Украинские ветераны войны в Афганистане сейчас воюют в АТО. Так, замглавы правления организации "Никто кроме нас" Владимир Сердюк служит в 37-м отдельном мотопехотном батальоне. По словам военного, проблема с наркоманией и алкоголизмом в войне на Донбассе присутствует, как и во времена Афганистана.

"Это нельзя скрывать, с этим необходимо бороться. У нас в батальоне есть "аватары" (алкоголики. – Авт.), мы тоже с ними боремся, как можем. Также были случаи, когда прямо к лагерю подходили наркоторговцы – предлагали травку, амфетамины, еще какие-то вещества… Их ловили и прогоняли. Торговцы приходили к людям, которые, к сожалению, и в мирной жизни употребляли все, хоть мы, повторюсь, если видим что-то подобное – тут же пресекаем", - рассказывает Сердюк. Военный уверяет: с зависимостью солдат от медикаментозных наркотических препаратов он не сталкивался. "Впрочем, это не означает, что этого нет. Просто у меня все друзья-военные – крепкие и устойчивые морально люди. У них, слава Богу, нет никаких зависимостей. Но ведь официальная статистика не ведется. Сейчас проблемы АТО мало видны, а вот после окончания войны, когда ребята вернутся домой, - все проблемы выплывут наружу", - подытожил Сердюк.

*Имена и места жительства военных, упомянутые выше, были изменены по просьбе героев материала.