Скоро ли мы станем людоедами?
Октябрь 2010 года: глава Волынской областной госадминистрации объявляет войну археологам.
Ноябрь 2010 года: вице-премьер А.Клюев задает обществу вопрос: "Зачем платить археологам?"
13 января 2011 года. Законодательно отменена археологическая экспертиза. Лысенковский погром генетики – детские игрушки по сравнению с последствиями данного законодательного шабаша для украинской археологии.
17 января 2011 года. Протест археологов перед Администрацией Президента.
Это продолжение статьи, в которой я высказал рискованное предположение о том, что расправа с украинской археологией, выразившаяся в принятии варварского закона, который отменил, в том числе, и археологическую экспертизу участков, отводимых под строительство, есть веха, надежно отделившая эпоху посредственности от эпохи людоедства.
Многие читатели могут подумать, что некоторый упадок археологии, который последует за этим, не столь значительное событие, чтобы делать такие далеко идущие выводы. Однако такие читатели сильно ошибутся. Есть вещи вроде бы и не имеющие отношения к развитию кризисных явлений в государстве, но являющиеся прекрасными индикаторами состояния общества. Археология и ее проблемы – это одна из таких вещей. Чтобы проиллюстрировать это утверждение, я позволю себе описать процесс нравственного падения отдельно взятого человека. Так будет и понятней, и наглядней.
Предположим, какой-либо чиновник средней руки забыл, отправляясь на работу, повязать галстук. Наше общество настолько свободно, что такую вольность нашему герою сослуживцы простят и, скорее всего, даже не заметят. После того, как отказ от галстука станет правилом, одно за другим могут произойти еще несколько событий: чиновник приходит на работу в грязных туфлях, в пиджаке с оторванным рукавом. Разносятся слухи, что наш герой не умывается и не чистит зубы. Недоброжелатели утверждают, что видели его несколько раз с расстегнутой ширинкой. Наконец, появление на работе без штанов пресекает полосу слухов и хихиканья за углом. Чиновник уволен, дальнейший его жизненный путь вполне может окончиться возле мусорного бака в компании других "бывших".
Путь государства весьма схож с жизненными дорогами отдельных индивидуумов. И сходство это заключается именно в том, что люди и государства проходят те же стадии морального и нравственного падения. И именно археология оказывается в числе тех сфер в жизни государства, пренебрежение которыми является абсолютным аналогом отказа от пользования штанами в повседневной жизни. Также есть аксиомой тот факт, что процесс перехода к состоянию "без штанов" и "без археологии" не происходит в одночасье. Это процессы длительные и мучительные.
Так, во времена почти былинные, в годы великих строек и свершений, государство могло оказывать археологам большую поддержку, санкционировать крупномасштабные раскопки. Впрочем, это не мешало тому же государству тех же археологов арестовывать или даже расстреливать, если какому-либо чиновнику казалось, что археологические раскопки препятствуют развитию народного хозяйства. Но так жила вся страна, а археологическая наука развивалась в условиях фонового уровня зверства эпохи первых пятилеток. Заниматься археологией было страшно, но существовала вероятность, что пронесет, что Бог не выдаст, а свинья тобой не закусит. Те страшные времена были всего лишь фазой "без галстука", когда фаза развития "без штанов" еще даже не была описана в теории. Фантазии тогдашних футурологов даже не могли предполагать возможности перехода общества в подобную фазу. Возможно, футурологи тогда не отличались приличной квалификацией, как утверждают некоторые мои коллеги. Я же рискну предположить, что развитие общества в условиях совка и постсовка отличается крайней непредсказуемостью и отсутствием системы. Никто не может учесть фактор личных качеств чиновников высшего ранга, которые могли в одночасье круто разворачивать привычный курс в сторону, а то и вспять. Помните такие понятия как "культ личности" и волюнтаризм"?
Памятником этой эпохи в развитии украинской археологии по праву является книга замечательного ученого Николая Макаренко "Маріюпільський могильник". Эта книга и в настоящее время является образцом качественной публикации археологических источников, памятником научной добросовестности. Автор был расстрелян в 1938 году в Новосибирске за то, что имел неосторожность не подписать акт о необходимости сноса Михайловского Златоверхого собора в Киеве.
Времена застоя останутся в нашей памяти своим сиянием парадных фасадов и бытовым разложением, знаменовавшим переход к фазе "расстегнутой ширинки". Вот типичные картинки того времени: замечательный археолог, доныне живущий в однокомнатной квартире "гостиничного типа", стоит перед чиновником, занимающим должность заведующего отделом науки Луганского обкома партии. Археолог ставит вопрос о необходимости раскопок курганов, которые неизбежно погибнут в ходе строительства мелиоративной системы, чиновник же, топая ножкой, кричит: "Да вы знаете, что в стране кирпича не хватает?" Для партийной науки кирпич – самое важное, археология – не очень. Такие сцены имели место на территории от Карпатских гор до донбасских терриконов. Я и сам в то время имел счастье выслушать проникновенную речь о необходимости строительства пионерского лагеря. Мне объяснили, что в сравнении со счастьем детей трудовой Луганщины разрушение двух стоянок неолитического времени – сущий пустяк. Нужно ли говорить, что пионерский лагерь построен не был, а его остатки до сих пор служат неиссякаемым источником стройматериалов для современных менее масштабных, но более эффективных строек?
И все же об этой эпохе много плохого не скажешь. Несомненным достижением того времени стало искоренение практики расстрела археологов, хотя, положа руку на сердце, такая мысль посещала деятельные умы многих чиновников. И только политика партии и лично Леонида Ильича, велевшая не замечать проблем, а не решать их в расстрельных подвалах, препятствовала началу репрессий. Отдельные факты открытия уголовных дел против археологов, несколько самоубийств почти не портят идиллическую картину застойного благолепия.
Памятником этой эпохи является Институт археологии НАН Украины. Подавляющее большинство современных археологов – родом из той эпохи. Эпоха сформировала коллектив, состоящий из людей, преданных своему делу, принципиальных и способных к выживанию в самых жутких условиях. Так, украинская археология не перестала существовать в первые годы независимости, когда процесс раскопок мог сопровождаться собиранием бычков или решением вопроса о налете на соседнее кукурузное поле с целью предотвратить голодомор в масштабах отдельно взятой экспедиции. Часто ситуация осложнялась тем, что кукурузные поля тоже становились редкостью.
Тем не менее, археология выжила. Раскопки происходили и в те легендарные годы. Финансирование экспедиций часто сопровождалось печальными взглядами родных и близких археологов, стоически наблюдавших, как в дело шла недвижимость, находящаяся в личной собственности отдельных начальников экспедиций, доходы от различного рода неархеологической деятельности, в том числе связанной с малым предпринимательством. К чести украинских археологов, следует сказать, что ситуация с полным прекращением финансирования археологических исследований была встречена с абсолютным презрением к возникшим обстоятельствам. Археологи – народ жесткий и нетерпимый к слабостям, розовые слюни они не распускали. Археологические предания, передававшиеся от поколения к поколению, неоднозначно говорили, что не все потеряно, пока не начали расстреливать.
Расстреливать не спешили, поэтому археология к настоящему времени скорее жива, чем нет. Отдельные случаи, когда по археологам стреляют так называемые "черные археологи" -- не считаются. В конце концов, и кирпич на голову может упасть.
В начале нового тысячелетия некоторым археологам даже показалось, что жить стало лучше. Был принят ряд законов, которые регламентировали охрану археологического наследия, определили порядок проведения археологических экспертиз, раскопок археологических памятников и порядок финансирования этих мероприятий. Как показало время, принятие этих несовершенных, но, положа руку на сердце, законов, основанных на принципах разума, -- явилось своего рода историческим недоразумением. Депутаты приняли эти законы, забыв заглянуть в их тексты, поскольку в парламенте уже тогда большинство депутатов щеголяло расстегнутыми ширинками.
И вот сегодня, когда к власти пришла "команда профессионалов", досадное недоразумение с наличием в государстве разумных законов благополучно разрешено. Закон об археологическом наследии кастрирован таким образом, что утрачивает всякий смысл. Отмена процедуры археологической экспертизы влечет следующие последствия:
Объекты археологического наследия не смогут быть выявлены, поскольку выезд экспертов на территорию будущего строительства теперь запрещен. Я употребляю слово "запрещен", а не более мягкое "не рекомендован", поскольку археологи по своей инициативе, даже согласившись проводить экспертизу бесплатно, на территорию будущих строек попасть не смогут. Будьте уверены, что там их будут ждать охранники с травматическим оружием, собаки служебных и бойцовых пород, а самых настойчивых – менты с наручниками. Такие встречи часто ждали археологов и во времена, когда их деятельность регламентировалась законом. А теперь – сами понимаете. Как следствие, археологические памятники, большая часть которых становилась исследованными именно в ходе археологических экспертиз, не будут исследованы. Большая часть их пойдет под нож бульдозера. Часть же их будет благополучно разграблена "черными археологами", которые, можете не сомневаться, моментально займут место археологов "белых". Еще одно, вытекающее из предыдущего, последствие: расцвет и без того не переживающей кризис "черной археологии". Я абсолютно уверен в том, что теперь станут массовыми случаи отвода под "строительство" мест древних поселений и могильников с целью обнесения их заборами и проведения грабительских раскопок. Естественно, ничего там не будет построено. После окончания ограбления памятников археологии участки будут перепроданы. Изучение древней истории Украины будет по многим направлениям свернуто.
А теперь давайте проанализируем те же последствия с точки зрения чиновников.
Чиновники прекрасно знают о том, что такое археология и с какими участками, отводимыми под строительство, могут быть связаны древние поселения и курганы. Не вызывает сомнений, что с производителей работ будут брать взятки за недопущение археологов даже на объекты, выявленные ранее, за бумажную волокиту и отписки, которые они будут отсылать в Институт археологии. Те же чиновники будут ставить условием для строителей допуск на объект ручной команды "черных" копателей, которые будут грабить памятники в свою пользу и в пользу чиновников. Чиновники, вне всякого сомнения, войдут в долю с "черными", отводящими участки именно с целью ограбления памятников археологии. Домашние коллекции большинства киевских руководителей высшего ранга, депутатов и их писарей значительно пополнятся предметами, полученными из грабительских раскопок.
Как видим, ситуация характеризуется абсолютной прозрачностью. Чиновники сняли штаны и показали археологам самое сокровенное. Государство перестало окончательно изображать из себя что-то, связанное с понятиями "гуманизм" и "цивилизованность", отбросив даже формальные приличия. Мы вошли в эпоху людоедства и в дальнейшем не должны тешить себя иллюзиями относительно будущего нашего государства. Государства уже как бы и нет.
Может создаться впечатление, что я описываю вселенский заговор чиновников, поставивших целью личное обогащение и объявивших войну украинской истории. Нет, конечно! Никакого заговора нет. Есть равнодушие, наплевательство и разнарядка на нажатие кнопок. Последствия никто не анализировал. Но это не означает, что эти последствия не такие, как я написал выше. Чиновничий планктон очень скоро додумается до того, что до сих пор не приходило в голову их старшим братьям из киевских кабинетов.
Наш протест, состоявшийся 17 января перед окнами Президента, ничего не изменит. Да и протестом это едва ли назовешь! Знаете, как проводятся такие протесты? Если одним словом – мрачно. Люди выстраиваются перед железным заграждением, возле которого лениво прохаживаются несколько милиционеров. Они смотрят на протестующих археологов скорее с досадой, чем с опасением. Сзади от нас также стоит железное заграждение. Мы находимся как бы в клетке. Все, что говорится, как-то не вяжется с обстановкой. Через пять минут становится совершенно ясно, что с тем же успехом мы могли бы протестовать где-нибудь на Троещине. Или в Глевахе. Или в Кагарлыке. Эта железная коробка перед резиденцией Президента – аналог коробки, имитирующей микрофон, в советском универмаге. Можешь показать свое раздражение, эмоционально разрядиться, это никого не волнует! Ведь коробка даже без проводов! Мы прокричали свой протест в никуда и разошлись.
Не хотелось бы заканчивать на таком негативе. Хочется сказать что-нибудь позитивное. Вот, может так: хочется надеяться, что культурный вакуум в стране, грядущий после законодательного погрома археологии, будет значительно восполнен с открытием музея Партии Регионов в Харькове. Что, не греет? И меня не греет.
Попробую по-другому. Наш протест закончился ничем. Мы проявили себя как дети перед хулиганом с татуировками на пальцах и с финкой в кармане. Мы показали, что протестовать мы не умеем. Но мы научимся! Мы не прощаемся! Мы объявляем войну людоедству!
Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Крымского филиала Института археологии НАН Украины