Почему организация «Стоп цензуре!» отказалась от Шария

Как это ни парадоксально прозвучит, но политической журналистикой в нашей стране заниматься в сто раз безопаснее, чем социальной. Писать о неправедной жизни президентов, казнокрадстве премьеров, любовницах министров, мздоимстве и взяточничестве политических лидеров менее страшно, чем о нерадивости и тупости начальника ЖЭКа. Меньше шансов, что убьют, меньше последствий для здоровья, да и вообще – последствия нулевые: никто тебя не арестует, не обвинит в уголовных преступлениях и измене Родине, не выгонит с работы. Это прекрасно знают все наши политические журналисты, которые безмятежно спят и АБСОЛЮТНО спокойно ходят по улицам - что бы они там такого о властях не написали... хотя и рассказывают о каких-то цензурах и репрессиях. Почему так?

Тут дело в нескольких факторах. Во-первых, у нашей политической элиты – будь она хоть бело-синей, хоть оранжевой, хоть бютовской, хоть региональной – легитимация (ее политической власти) происходит на Западе. У нас власть – это бизнесмены, которые самоощущают себя частью европейского и мирового бизнеса, деньги их лежат в западных банках, яхты их стоят в западных портах, дети их учатся в западных университетах, жены их отовариваются в западных бутиках. Право на такое самоощущение дают им Америка с Западной Европой.

Но дают только в том случае, если «европейский политик украинского происхождения» будет соблюдать некие западные стандарты поведения и приличий, в том числе и по отношению к прессе: журналистов нельзя резать как баранов, их нельзя увольнять с работы за критические статьи, выгонять с пресс-конференций за неправильные вопросы и многое другое нехорошее с ними также нельзя делать. Чтобы там не говорили, но у нынешней «донецкой политической элиты», которая сейчас находится у власти, чувствительность к тому, чтобы ее не обвинили в антидемократичности, а значит, вычеркнули из списков «европейской политической элиты», в несколько раз больше чем у оранжевой. Просто она, в силу известных обстоятельств, на подозрении у Запада – своего легитиматора. Поэтому «донецкие» политики из кожи вон лезут, стараясь показать себя, если не «друзьями прессы», то хотя бы не врагами.

Во-вторых, нынешняя «донецкая политическая элита» хочет получить легитимацию своей власти со стороны Западной Украины и Киева, которые за неё не голосовали на выборах, а памятуя, что политическая журналистика у нас сосредоточена в основном в столице и состоит на 90% из выходцев с Западной и Центральной Украины, то любой «донецкий политик» хочет завоевать расположение и сердце журналистов (получается у него это или нет – другое дело).

Вот благодаря этим обстоятельствам украинский политический журналист и чувствует себя в Киеве вольготно.

Например, если завтра Мустафе Найему или там Сергею Лещенко из «Украинской правды» придет в голову плюнуть в лицо премьеру Азарову, то этот дикий поступок перепугает Банковую и Грушевского, а не «протрезвевших» Мустафу и Лещенко: пресс-секретарь президента Дарка Чепак будет пить валерьянку, у советника президента Анны Герман будет спровоцирован гипертонический криз, главный по работе с запросами общественности Денис Иванеско сляжет в Феофанию в предынсультном состоянии, а глава президентской администрации Сергей Левочкин в спешном порядке созовет в администрации антикризисное совещание.

И все потому, что власть боится, что именно её, а не журналистов западные посольства обвинят в происшедшем. В итоге - от Азарова Банковая потребует принести извинения Мустафе и Лещенко, и Азаров их принесет, потому что сам перепугается не на шутку. Может, это несколько гипертрофировано и фантастически мной обрисовано, но я нарисовал такую картину, чтобы ярче подчеркнуть положение политических журналистов.

И когда украинская журналистская ПОЛИТИЧЕСКАЯ организация «Стоп цензуре!» заявляет о каких-то репрессиях со стороны власти журналистскому сообществу, то это выглядит для знающих людей просто смешно. Зачастую конфликты, которые заканчиваются плохо для политических журналистов, возникают у них не с властью, а с работодателем – владельцем СМИ, главным редактором, выпускающим редактором, редактором отдела. И по причинам, далеким от политики: типа войны амбиций, несходство характеров, отсутствие дисциплины и так далее. К тому же именно оттуда – из кабинетов главных редакторов - идут все его, журналиста, проблемы с цензурой.

При этом очень в редких случаях и скорее от безвыходности журналист, входящий в организацию «Стоп цензуре!», предаст огласке свой конфликт с начальством. Почему? Да потому что он в силу своей хитропопости прекрасно понимает, что если он будет подобно Юре Свирко рассказывать в интервью о своих конфликтах с главными редакторами и владельцами СМИ, то его никто на работу, как «конфликтного человека» больше возьмет. Тогда прощай хорошая зарплата, заграничные командировки и ежегодный отдых в Турции, Египте или в Греции. Вот где сейчас работает Юрий Свирко, кто знает?

То-то. А вот на власть пенять, устраивать сходки около Межигорья, кошмарить Азарова и министров – это безопасно. Это вписывается во «взаимоотношения европейского политика и прессы» и, в общем-то, принимается властью. Если бы власть действительно репрессировала журналистов – требовала от владельцев СМИ их увольнения с работы и садила бы в тюрьмы – 99% журналистов, входящих в организацию «Стоп цензуре!», засунули бы язык в одно место и вообще отказались бы от политической тематики.

В отличие от политического социальный журналист практически не защищен от последствий своих расследований. Вот написал Анатолий Шарий, что отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков крышует продажу курительных смесей в Киеве, в которых содержатся наркотические вещества, и получил уголовное дело. Ну и что, западные посольства поднялись на его защиту? Что, «Репортеры без границ» выступили с заявлением? Нет, тишина. Еще три недели тому назад Шарий обратился к «Стоп цензуре!» с просьбой выступить в его защиту. Сначала эты организация постановила провести свое расследование конфликта Шария с милицией. Отлично! Звоню через неделю журналистке Лигачевой, руководителю «Телекритики», нашего журналистского неформального профсоюзного СМИ и спрашиваю: «Что там с расследованием?».

Ответ: «Нет людей для его проведения». А вчера я вообще узнал, что никакого расследования проводиться не будет. Почему? Потому что, видите ли, Шария журналистом не считают; мол, он - «сливной бачок». Добиться от членов «Стоп цензуре!», почему они его так определяют, не представляется никакой возможности. К тому же есть еще один аргумент у «стпоцензурщиков» в отказе защиты Шарию – «Мустафа и Лещенко категорически против его поддержки». Ну, если такие «стопцензурные» авторитеты против, ждать дальше поддержки не приходится.

Вот если б Шарий установил, что ларек на Харьковском массиве крышует сын Януковича или там жена Симоненко, то не сомневайтесь - никто бы из «Стоп цензуре!» никакого расследования тоже не провел бы. Просто заявление последовало бы незамедлительно, потому что «Стоп цензуре!» - именно ПОЛИТИЧЕСКАЯ организация журналистов, созданная для того, чтобы обличать Януковича, а не защищать журналистов, пишущих на социальную тематику. Она действует в тесном контакте и взаимодействии с Западом. Заявление организации «Стоп цензуре!» влечет за собой заявления всяких там «Репортеров без границ» и «Фридом хаусов», а последние - заявления всяческих ПАСЕ и Европарламентов о политических репрессиях в Украине.

В эту незамысловатую схему Шарий со своими наркотическими смесями просто не вписывается.. Ну, какую политическую составляющую из его проблемы с ментами можно вытянуть? Никакой! А вот если бы «Стоп цензуре!» выступила с заявлением в защиту Шария, то Банковая зашевелилась бы (на это и рассчитывал Анатолий), и надуманное дело было бы закрыто. Кстати, по статье, по которой против Шария возбудили уголовное дело, ему грозит от трех до семи. Нормально? Вот почему, товарищи, социальная журналистика в Украине – экстремальная профессия, в то время как политическая – санаторная.