В Украине появится прецедентное право?

С учетом того, что 75% общих дел Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) имеют украинские корни, а 90% от этих 75% дел - типичные, назрела острая потребность имплементации судебной практики ЕСПЧ в национальную судебную систему. К сожалению, пилотные решения, принятые Европейским судом, в Украине не выполняются, и хотя Европеская конвенция превалирует над нормами национального права, о ней в судах слышно редко.

Cудьи говорят, зачем мы будем это изучать, если защитники этим не пользуются, а защитники утверждают, что им это тем более ни к чему, раз судьи с европейским подходом незнакомы. Получается, замкнутый круг. И хотя возложенное на суды обобщение судебной практики является очень важным инструментом недопущения неоднозначной трактовки закона, к становлению прецедента как источника права в Украине национальная судебная практика имеет весьма опосредованное отношение.

Напомню, что судебный прецедент есть ни что иное, как решение определенного высшего судебного органа по конкретному делу, которое на будущее принимается за образец в сходных случаях, в то время как судебная практика – это, прежде всего, итог однозначного применения закона, служащий исключительно аргументом в системе доказывания. Говоря о прецедентном праве в Украине, считаю необходимым подчеркнуть, что мы никогда не получим тот аналог прецедентного права, который существует в англо-американской системе ввиду противоречий такового нашей традиционной системе права.

Однако с введением в действие Закона Украины № 3477-IV от 23.02.2006 г. «О выполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека» в Украине заговорили именно о прецеденте. Связано это с тем, что ст. 17 данного нормативного акта прямо предписывает национальным судам применять при рассмотрении дел не только Европейскую Конвенцию, но и практику ЕСПЧ «как источник права». Согласно этому определению, данному в Законе, судебная практика Европейского суда по правам человека является прямым производным и не может существовать отдельно от Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а Конвенция не может существовать и функционировать без соответствующих решений ЕСПЧ. Утверждает в таком заключении и ст. 19 Конвенции, где дословно сказано, что «Европейский суд по правам человека учреждается для обеспечения соблюдения Высокими Договаривающимися Сторонами их обязательств по Конвенции и протоколам к ней». Получается, что решения ЕСПЧ в качестве неотъемлемой составляющей части Конвенции равны по силе положениям Конвенции, ратифицированной Законом Украины № 475/97-ВР от 17.07.97, то есть имеют силу международного договора, согласие на обязательность которого было дано Верховной Радой Украины в соответствии с Законами Украины № 475/97-ВР от 17.07.97г. и № 3477-IV от 23.02.2006 г.

Я часто сталкиваюсь с распространенным заблуждением, что указанная судебная практика по своей силе равна Закону, хотя на самом деле ее юридическая сила выше, и это прямо следует из правовых норм. В частности ч.3 ст. 4 Хозяйственно-процессуального кодекса Украины утверждает: «Если в международных договорах Украины, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Украины, установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены законодательством Украины, то применяются правила международного договора». Аналогичные нормы содержатся в Уголовном кодексе Украины (ч.1 и ч.5, ст.3 УК), в Кодексе административного судопроизводства Украины (ч.6, ст.9 КАСУ) и в Гражданско-процессуальном кодексе Украины (ч.2 ст.3 ГПК). Таким образом, нельзя оправдывать медлительность имплементации судебной практики ЕСПЧ ее инородностью в контексте традиционного законодательства. Скорее уж торможение процесса продиктовано неискушенностью национальных юристов, которая, в свою очередь, вызвана низкой мотивацией и дефицитом информации, труднодоступность которой повсеместно признается ведущими специалистами в этой отрасли.

Святослав Пограничный, шеф-редактор «Судебно-юридической газеты», заместитель председателя Ассоциации судей и работников судов Украины