Блог | Самое важное для путинской России происходит в Чечне

Сегодня многие думают, что самое важное для путинской России происходит на биржах, где тепло и сухо, но тонет рубль. Отдельным романтикам кажется еще по-прежнему, что самое важное для путинской России происходит в заснеженных полях Новороссии, где героический антифашист Жбан ведет Сиплого, Бидона и Зысю, тоже, разумеется, антифашистов, на штурм позиций пидоро-жидо-бандеровцев.

Но это не так. Все самое важное для путинской России происходит в Чечне. Или даже уже произошло. Да, как двадцать лет назад — зима и Чечня.

Если внимательно прочесть последнее (ну, пока последнее) послание президента РФ Федеральному собранию, то станет ясно, что у нашей страны есть свой главный фетиш — суверенитет. Традиционному обществу с традиционными ценностями положено иметь фетиши, наш — суверенитет. Суверенитет при этом понимается как самодержавие, а самодержавие — как самодурство.

Читайте: В России объяснили, почему Кремль боится Кадырова

Рамзан Ахматович Кадыров, объявив, что отныне на территории Чечни действует принцип коллективной ответственности, наглядно показал, что это такое — настоящий суверенитет. Вот его слова, ставшие уже знаменитыми: "Я официально заявляю, что пришел конец времени, когда говорили, что родители не отвечают за поступки сыновей или дочерей. В Чечне будут отвечать!"

В горах за словами всегда следуют дела, если слова сказаны настоящим мужчиной, и родственники подозреваемых в терроризме уже ответили — сгорели их дома. И правозащитники, попытавшиеся намекнуть, что законы Российской Федерации, субъектом которой теоретически является Чечня, не позволяют действовать подобным образом, тоже ответили. Руководителя Комитета против пыток Игоря Каляпина обвиняют в пособничестве террористам, офис его организации в Грозном подожгли неизвестные.

Это и есть тот самый суверенитет, о сути которого даже сам Путин стесняется пока говорить прямо. Суверенитет по-российски — это когда правителю вообще ни на что не надо оглядываться. Не надо стыдливо задним числом сочинять законы, оправдывающие уже совершенные властью преступления, в чем практиковалась Государственная дума РФ в таком, как теперь выясняется, спокойном две тысячи двенадцатом. Не надо делать сомнительных заявлений о том, что это общемировая практика. (Заметим: на условно аналогичный опыт Израиля, где по решению суда сносили дома родственников террористов, ссылаются федеральные каналы, объясняя поступки Рамзана Ахматовича; самому Рамзану Ахматовичу такие объяснения ни к чему.) Просто взять и объявить: у нас отныне так. И действовать в соответствии с собственными заявлениями.

Читайте: Кадыров объявил себя "главным защитником прав человека в Чечне" и нашел того, кто мог финансировать боевиков

Суверенитет по-российски существует, но только в одном отдельно взятом субъекте федерации. И вот тут начинается конфликт, который важнее всех прочих, Россию ныне терзающих. Важнее конфликта с миром, с курсом собственной валюты и даже со здравым смыслом.

Помните эти два слова — "вертикаль власти"? Тоже что-то вроде тотемного столба, на который долго принято было молиться. Все знают, что укрепление вертикали — одна из главных заслуг Путина, который, по слухам, спас в свое время Россию от развала. Но многие забыли, что прячется за этими двумя словами. А там — "приведение местных законов в соответствие с федеральными, меры по повышению управляемости и подотчетности органов власти субъектов РФ федеральному центру, органов местного самоуправления (муниципальных образований) — субъектам РФ; повышению эффективности работы органов исполнительной власти". И все это — ради сохранения территориальной целостности, о которой неосторожно рассуждать — дело в России с девятого мая текущего года уголовно наказуемое. То есть это еще один фетиш. Или скрепа. Не станем спорить о терминах.

Читайте: "Русскому миру" грозит судьба "Третьего рейха"

Таким образом, Кадыров, демонстрируя настоящий суверенитет, бьет наотмашь по всем российским фетишам, вертикаль ломая, а территориальную целостность ставя под вопрос. Потому что какая же это целостность, если в субъекте федерации слово местного вождя оказывается важнее федеральных законов?

Тема терроризма — скользкая, субъект — непростой, вождь — горячий. Федеральный центр явно пребывает в растерянности. Знаете, во времена древние, не то что довоенные, а даже домодернизационные, принято было, натыкаясь на какую-нибудь государственную гнусность (смешно теперь вспоминать, как редки, оказывается, были эти самые примеры государственных гнусностей), так вот, принято было не без пафоса восклицать, что это — настоящий экзамен для власти, и от ответа на поставленный жизнью вопрос зависит многое.

Читайте: Российские каратели убили девушку во время поджогов домов родственников ополченцев в Чечне

Как раз такой судьбоносный вопрос и задает глава Чечни. В последнее время государственные пропагандисты много говорили о врагах, мечтающих родину расчленить, и об их наймитах внутри России. А беда пришла откуда не ждали. Кадыров ведь — ни секунды не сомневаюсь — уверен, что действует во благо России. Ну, просто он живет в особом мире, где словосочетание "права человека" не значит вообще ничего, а законы хороши ровно до тех пор, пока не мешают решать важные государственные задачи. Но эта особость кадыровского мира не отменяет необходимости вернуть Чечню в российское правовое поле. Ведь именно о целостности России и спрашивает, сам того не ведая, Рамзан Ахматович.

Вопрос, впрочем, почти риторический. Говорю "почти", потому что Следственный комитет на него уже отчасти ответил, в словах главы Чечни крамолы не усмотрев, а в офисе Комитета против пыток, выгоревшем дотла, обнаружив только "следы задымления".

"Рамзан, жги!" — как-то так должен читаться этот ответ в переводе на модный язык пользователей социальной сети "Инстаграм".