Блог | Реформирование налоговой системы: от парламента и от Минфина

Несколько дополнительных комментариев, навеяных эфиром, по части сравнения предложений по реформированию налоговой системы: от парламента и от Минфина.

Снижение ставки ЕСВ – главный акцент реформы Минфина по части налоговой либерализации – если и реформа, то уж точно не Минфина. Безусловное применение коэффициента 0,6 к ставке ЕСВ уже является частью законодательства и вступает в силу с 1 января 2016 года. Коэффициент 0,6 для большинства предприятий создаст ту самую ставку 20 процентов, потери от внедрения которой пытается решить Минфин. В том числе путем перекладывания налогового бремени (компенсаторы): увеличения ставки налога с доходов физических лиц и налога на прибыль.

Проект Южаниной тоже предусматривает ставку ЕСВ 20%, но мы видим его как отправной этап к дальнейшему уменьшению ставки ЕСВ, в идеале до 10 процентов. При том, что ставка налога с доходов физических лиц – 10 процентов сразу.

Почему?

Во-первых, давайте спросим у простого работника, готов ли он заплатить около 40 процентов налогов со своей зарплаты? То, что 20 процентов платит в бюджет работодатель, существенно роли не меняет – все умеют и считать деньги и их вычитать, если не сходится баланс.

Мы допускаем, что среди работников найдется часть вполне ответственных лиц, которые ответят на этот вопрос утвердительно (остальные предпочтут либо проявить еще большую социальную активность и перейти в предпринимательство (с налоговой нагрузкой 4 с небольшим процента сейчас и 6-8, может быть, завтра), либо попросту остаться в тени, получая зарплату в конвертах).

Но логично, что эти ответственные граждане зададут вопрос встречный: куда уходят наши деньги?

Не секрет, что пенсии наших родителей, потерей которых угрожает Минфин, обвиняя нас в популизме, не являются адекватной компенсацией, которую должна давать пенсионная система в обмен на труд и отчисления в течение десятков лет занятости. Таким образом, их дофинансирование (то есть, принятие функций пенсионной системы) происходит без всякого участия государства. Рискнем предположить, что эти семейные трансферы в целом сопоставимы с теми минимальными суммами, которые может позволить (и боится завтра не смочь) наш бюджет.

Следующий вопрос – а почему до родителей добирается так мало денег? Ведь пенсионная система – хотя и значительная, но только часть расходов государственного бюджета. На что наши деньги тратятся еще?

Это именно те вопросы, в которых не желает разбираться Минфин, заменяя их обвинениями в популизме.

Секрет прост.

Сейчас один нормально работающий гражданин обеспечивает у нас троих. Двое – это его родители (напрямую или через налоги, причем, не только через ЕСВ, поскольку госбюджет давно дофинансирует пенсионный фонд). А третий – это работник бюджетной сферы или чиновник, который обслуживает перераспределение экономических потоков. Причем, его собственная зарплата невыносима мала, чтобы он думал не столько о выполнении своих социальных обязанностей, сколько о создании дополнительных материальных благ для себя.

Отсюда у нас неэффективные тендеры, застой в приватизации, неадвекватные высокие пенсии для некоторых пенсионеров (чиновники наколдовали), неадекватно большой объем имущества, который обслуживает, мягко выражаясь, архивы и тех, кто их стережет. Отсюда никудышняя система здравоохранения и образования, на которую деньги сдаем, а самим пользоваться – себя калечить.

Кого готовит государственная система образования, о которой упоминалось в ходе дискуссии? Я сам юрист по образованию и имею достаточно ясно представление о ситуации в своей профессии.

На прошлой недели прочел две лекции.

Одну – для магистров, которым еще предстоит учиться несколько лет. Реакции, в общем никакой.

Вторую – для тех своих коллег, которые уже отучились шесть лет (!) и сдали деньги, чтобы поучиться на юристов еще (!!). Реакция у этих – чему нас учили шесть лет?!!!

В итоге, система высшего образования готовит тысячи, если не десятки тысяч юристов в год, из которых становятся востребованными для общества профессионалами процентов 20 – это я уже сужу по собеседованиям как их потенциальный работодатель. Остальные отвечают на вопрос, что они написали в институте: "это было давно и неправда".

Куда деваются остальные? Если вычесть домохозяек – становятся чиновниками или обслуживают теневые отношения между чиновниками и внешним миром. Это проще, чем разбираться в своей профессии.

И вот эти люди считают, что сократить бюджетные расходы на 10 - 20% - невозможно. Каждый из нас может, а чиновники - нет! И речь даже не в их скромных зарплатах – при сокращений функций государства от них придется просто избавиться, поскольку некому больше будет перераспределять деньги между родителями и детьми.

Может быть, их пожалеть? Ведь класс безработных чиновников – это большое социальное бремя, которое может привести к взрывоопасной обстановке?

Такова уж острота момента, что если не избавиться от этих (допустим, экспортировать в Россию), то уедут те, кто кормит троих. Но - уже на запад, сторону МВФ. И детей заберут – нечего им отвечать по кредитам МВФ, который набирали (и не только сейчас, а всегда) не они и не для себя.

Об МВФ как гаранте стабильности и двигателе реформ. Мы согласны воспринимать МВФ и прочих западных кредиторов как позитивный фактор. Но ни в коем – не ключевой. У них всегда есть свои интересы и сценарии, и совпадают ли они с нашими – большой вопрос. То есть, спорить и убеждать в правильности собственных решений – можно и нужно. А вот кто отказывается искать эти решения – мы попытались объяснить выше.

Таким образом налоговая реформа – это неотъемлемая часть общей стратегии борьбы с коррупцией. И если сейчас мы отложим вопрос о коррупции в части сокращения публичных финансов – то можем не решить его уже никогда.

Вторая причина, почему можно и нужно снижать налоговую нагрузку для работников – ликвидация разрыва с налогообложением предпринимателей, число которых давно превысило миллион человек и составляет приличный удельный вес в общей рабочей силе.

Такие разрывы, доходящие сейчас до 50% эффективной налоговой нагрузки, помимо того, что создают несправедливую систему налогообложения, являются дополнительным фактором для тенезации налогов, в результате которых наша система налогообложения с ее высокими ставками, существует только на бумаге. Кроме того, это еще и коррупциногенный фактор – кто то же должен закрывать глаза на существование разрывов?!

Достаточно очевидно, что увеличить предпринимательский налог хотя бы до 20 процентов (ставки НДФЛ в концепции Минфина) – достаточно трудновыполнимая задача. Вот здесь давайте побудем реалистами.

Соответственно, эта задача может быть решена, только если налоги на заработную плату будут сведены к относительно небольшим ставкам, сравнимым с налогообложением предпринимателей. Чтобы переход из работников в СПД не было обусловлен только соображениями налоговой экономии.