Блог | Где находится "здесь"? И когда происходит "сейчас"?

Отпечатано в дальних глубинах памяти, зафиксировано в теле, выжжено шрамом навсегда. Тот момент, когда ты падаешь в пропасть - в пропасть собственной боли и ужаса. Забвение полета с головокружением, и отчаянные попытки вцепиться за скалы реальности. Но вместо опоры, на скорости полета царапаешься и будто бы сдираешь заживо кожу. Кожу души. И это падение - в нем нет конца. Есть удар "об мир", есть ощущение будто бы кто-то забирает дыхание.

Фото ruscur.ru

И нет никого, кто мог бы поймать, там, перед самым ударом.

Нет никого, кто мог бы удержать перед пропастью, кто мог бы уменьшить эту боль или спасти, хоть на пару минут, от ужаса бездны.

И не умирая, ты умираешь. Оставаясь живым, выбираешь быть мертвым в душе, не имея способности, смелости, опыта держаться за чью-нибудь теплую руку, видеть глаза, верить в то, что бывает не только больно.

Душевная пропасть - самое темное и сложное место. Пока умственный аппарат функционирует, мы способны особым, мыслительным образом, подходить к душевным проблемам. Клиент, который не в остром эмоционально-разорванном состоянии, как правило приходит приблизительно со следующим текстом "у меня вот это ...", "хочу, чтобы ..." и "что (с)делать...?".

Но, как правило, разрешение большинства проблем находятся как раз "за гранью" - за границей понимания. За этой пропастью, за той зоной, через которую так сложно пробираться. Потому что "отпечатано в дальних глубинах памяти, зафиксировано в теле, выжжено шрамом навсегда".

И самое время сказать о том, какую роль в этом играет "здесь-и-сейчас": да-да, одну из самых важных. Потому что именно в нем-то и происходит всё.

Где находится "здесь"? И когда происходит "сейчас"?

Я недавно подсмотрела именно такую формулировку вопросов у Стерна в "Обратной стороне Луны", но значимость этих вопросов и для клиентов, и для терапевтов (особенно начинающих обучение или собственную практику) остается актуальной.

Читайте: Как превратить мужа в тряпку

В те моменты, когда изо всех сил хочется что-то понять, или что-то донести, или как-то описать происходящее и не находится нужных слов, звуков, предложений или букв, приходит вот это самое "здесь" и "сейчас" - во всем его многообразии.

В эти моменты, когда кажется, что совершенно ничего не понятно, бессильно и раздражительно от невозможности сложить воедино куски мыслей, обрывки чувств и вспышки картинок - уже случается "здесь" и "сейчас".

Каждый раз, когда вы пытаетесь поймать это ощущение момента за хвост и найти ответ на Самый Важный Вопрос - вы уже находитесь "здесь", и "сейчас" это уже происходит.

Любопытно то, что каждый такой "момент настоящего" он происходит рядом с кем-то, вместе с кем-то и благодаря кому-то. Стерн вобще предполагает, что мы "как бы созданы для восприятия переживаний других людей и, если мы достаточно внимательны, мы способны разделять их переживания".

Сплетая в единое целое - ощущение себя "здесь", когда происходит "сейчас" и присутствие еще одного человека - мир дает нам возможность пережить и реконструировать свой "переживательный" опыт. Испытать новые ощущения и чувства в отношениях. И чем более внимательны мы к переживанию этого состоявшегося опыта (который возможно не объяснить словами и не понять умом, логикой, и скажу больше - может и не нужно), тем больше возможностей, что что-то станет (или уже есть) по-другому.

Читайте: Алкогольный голод: опасности и профилактика

И, на самом деле, речь идет не только о гештальт-терапии, сколько о психотерапии в целом. Инструменты, техники, теоретические взгляды, диагностика и стратегия терапевтической работы - все это имеет значение, но огромное значение имеет и то, на сколько качественно удается принять и пережить вот этот тонкий необъяснимый пласт из чувственного опыта.

И не только клиентом, а и психотерапевтом, который так же принимает в этом участие. Которому, возможно, в некоторые такие моменты важно удержаться от объяснений, интерпретаций, понимания и остаться вместе с клиентом в этом новом для него событии переживания.

Когда-то я писала о том, что мы все одиноки - от рождения до самой смерти. Но мы так же социальны, как и одиноки. Именно поэтому, когда мы воссоздаем похожий опыт близости, привязанности и отношений вместе с клиентом, мы одновременно даем и получаем шанс изменяться, приобретать что-то большее чем просто слова. Опыт, который в этих терапевтических отношениях может трансформироваться, реконструироваться в новый, в другой.

В формате индивидуальной терапии нас двое, в групповой терапии - возможностей еще больше, потому что там присутствуют другие люди, у которых могут быть и такие же точно вопросы, и любые другие. Зачем нам другие люди (я именно так называю свою терапевтическую группу) - затем, что именно вместе с другими людьми мы создаем уникальное целебное поле возможностей, поле для роста и место для счастья.

Вот и всё, и если есть место для счастья, то почему бы просто не стать счастливым?