Блог | Пока не поздно

Как такое могло произойти в России?

Как тщедушный подполковник, действительно похожий на бледную моль, превратил огромную быстро развивающуюся страну в зону депрессии, поставил ее на грань дезинтеграции.

Честным ответом на этот вопрос будет признание того неприятного факта, что почти каждый гражданин страны внес свою лепту в формирование этого печального результата.

Но, каждый отвечает за себя.

Вот печальная история моего противостояния в компании Валерии Новодворской.

В декабре 1998 года я напечатал в МК статью "Демократия в штатском" о будущем тотальном влиянии спецслужб на государственное управление. Уже тогда факты массового движения бывших чекистов в государственные структуры, на телевидение и в независимые СМИ были очень заметны и очевидны. ФСБ открыто финансировало нескольких журналистов, размещавших их провокационные материалы. По поводу одного такого вопиющего случая — Хини, я даже сделал запрос в ФСБ — соответствует ли практика финансирования СМИ и журналистов задачам службы?

Валерия Новодворская печатала десятки статей и эссе по этому поводу.

Общая реакция на эти призывы была предсказуемой — конспирология.

В сентябре 1999 года в здании Госдумы я провел пресс-конференцию о взрывах домов, осуществляемых ФСБ. Это было еще до "рязанского инцидента" с сахаром, похожим на гексаген.

Публичная реакция была только от Владимира Путина — он предложил послать депутата Борового, нет, не туда, а на разминирование подвалов с гексагеном.

Ни одно свободное СМИ не дало информацию об этой пресс-конференции.

Известный журналист, который через несколько месяцев собирал всех политиков на защиту НТВ, и, который чуть позже открыто говорил о рязанском гексагене, тогда высказался коротко — бред.

Мудрый, но недальновидный Березовский, с которым я тогда встретился, реагировал вполне в своем духе: "Не волнуйтесь, мы контролируем Владимира, все будет в порядке".

Борис Немцов до самой смерти был уверен в своей тогдашней правоте: "Идиот, если бы мы не поддержали тогда Путина, пришел бы Примаков с Лужковым или Зюганов". Это у нас такие псевдонимы были в личных разговорах. Он - му@ак, я - идиот.

Один в поле не воин. Даже в компании с Лерочкой.

Когда началась травля, а потом и тюрьма для Гусинского, я переговорил практически со всеми нынеашними лондонскими и швейцарскими сидельцами. "Сам виноват, чего он прицепился к Путину с этим гексагеном". Чуть позже та же история повторилась с Ходорковским: "Сам виноват. Чего он вдруг в президенты полез? Со мной он этого не обсуждал".

Интересно, что до самого последнего момента оба сохраняли надежду "договориться". Отказывались от предложения сделать их проблему политической.

Я не удивился, когда недавно Гусинский попросил Путина разрешить ему вернуться. Путин, как известно, разрешил это некоторым лондонцам.

Каждый — за себя.

В новейшей истории России было несколько случаев, когда власть поостереглась и отступила. Но это были коллективные действия в защиту Тинькова, Вайнберга, Новодворской… Не меньше 10 случаев, но в каждом из них никого не надо было уговаривать, умолять.

Поглупел народ что ли?

Сейчас можно назвать пару десятков кандидатов на "отстрел", но каждый из них надеется, что его это не коснется. Я проверил: "Костя, но я-то ему зачем? Никого не трогаю, в политику не лезу, даже с тобой не встречаюсь".

Вот оно — "в политику не лезу" и "сам виноват".

А может быть прав Петр Павленский?

И пора "полезть" в политику. Хотя бы для самозащиты.

Пока не будет совсем поздно.