Блог | Выбор Донбасса: свобода быть рабами

В первые дни войны я услышала от шахтеров знаковую фразу: "Нам всё равно, чьими рабами быть". Тогда же я осознала:

- На Донбассе не будет массовой поддержки "русского мира". Это первое.

- Донбасс и свобода понятия несовместимые. Это второе.

Инфантильное шахтерское "за нас всё решат", с одной стороны сыграло на руку Украине. Ведь, например, если бы свердловский 18 000-ный шахтерский коллектив (имеется в виду работники ТОВ ДТЭК "Свердловантрацит") массово взял в руки, - предоставленное россиянами "гуманитарное",- оружие, всё равно это была бы гражданская война.

А рядом бы ополчились 16-тысячные шахтерские Ровеньки, Антрацит…и так далее. И это не считая не шахтерского населения плотнозаселенных промышленных городов. Ихтамнеты, не пересекая границу, и открыто не участвуя в боях, просто поставляли бы "гуманитарный" военторг и, потирая руки, смеялись бы в Кремле над тупостью крошащего друг дружку украинского люда.

Я уверена, это и был план Кремля. Не зря они долго не заходили, а занимались только подпиткой "народного" негодования, поставляя на митинги титушек из Белгорода. Сил организаторов "русской весны", в плане собрать на митинг исключительно из местных, не хватало для организации Антимайданов в Луганске, Харькове и Донецке. Сеанс одновременной игры не получался. Поэтому "туристы" из Белгорода и катались туда-сюда. "Руссколюбные" митинги были в этих городах в разное время. Сил собрать их из местных, не хватало, я это просто подчеркиваю. Поэтому и пришли гирковцы-стрелковцы. Поэтому и пришлось "кукловодам" под Иловайск вводить уже регулярные части армии РФ.

Читайте: "Русская пропаганда" против "русского мира"

Инфантильное шахтерское "за нас все решат" было прогнозированным теми, кто знал внутреннюю ситуацию Луганской области и, в частности, шахтерской жизни.

Шахтеры всегда были ведомыми. Их вели на митинги в 90-х. Ими "сделали" "приватизацию" шахт. Ими управляли "выдвигая" на забастовки. Я помню, как в 97-м решали вопросы с выплатой 13-й зарплаты. На собрании шахтерских коллективов был поставлен вопрос "нужен ли шахтерам (не предприятию), а именно шахтерам вентилятор для подачи воздуха в шахте". Ответ был прогнозируемый, - нужен. В шахте теряли сознание без воздуха, сердечные приступы уносили по несколько жизней в неделю. А вентилятора, способного подавать воздух в забой, на предприятии не было. Шахтерам предложили отказаться от 13-й зарплаты для покупки вентилятора. А чтобы компенсировать "материальную потерю", на бригады купили по паре ящиков паленой водки и организовали шашлык. Шахтеры весело проголосовали "за" вентилятор и отказались от получения 13-й зарплаты пожизненно.

Были шахтеры ведомыми и в политике. Генеральный директор государственного объединения "Свердловантрацит" всегда был членом провластной команды, а значит, шахтеры голосовали, как надо и куды надо.

С массовых выступлений 90-х, когда шахтеры действовали единым фронтом, прошло много времени. Шахтеров научили ненавидеть и бояться свой профсоюз, так как он действительно атрофировался и решал вопросы исключительно против трудовых коллективов. Невыплатой зарплат или уменьшением ставки шахтеров приучили быть лояльными к власти.

Страх потерять работу, - ведь шахтер попросту ничего другого и не умеет в жизни,- страх остаться без зарплаты, голодным, не отдать кредит…Донбасс все эти годы жил в страхе.

Читайте: Раскулачивание по-"лэнээровски" или цена свободы

Свердловск Луганской области, город в котором я жила до декабря 2014 года, десятки лет был первым по количеству онкологических заболеваний, заболеваний щитовидной железы, детской смертности и рождению детей с внутриутробными аномалиями. С этим также мирились. Это считалось нормой. В городе горели 45 породных отвалов, и никто не выступал за выполнение предприятиями банальных экологических норм. Более того, люди сами активно вывозили мусор в заповедник, местные овраги. Количество свалок, потрясало. К 2010 году в городе не оставалось мест, где можно было бы отдохнуть, не порезав ногу, не наступив на ржавую проволоку или расположиться так, чтобы в районе 10 метров от места отдыха не было свалки.

Когда я выступила против предприятия-загрязнителя, на тот момент государственного предприятия "Свердловантрацит", люди (те же шахтеры) выступили против меня, по причине, - мы привыкли так жить.

Мы привыкли так жить! - кричали нам, экологам-активистам, на митингах,- что здесь такого, наши деды жили возле терриконов и возле них умерли.

Донбасс не говорит о будущем, никогда, только о смерти. Знаете, вот это "жили недолго и не счастливо, и умерли в возрасте 40-лет от разложения легких". Большую часть жителей на Донбассе не беспокоили вопросы гигиены, экологии, гигиены отношений, санитарного и морального окружения. Ухудшение природной экологической обстановки привело к ухудшению моральной экологии каждого третьего жителя (если брать довоенную статистику уголовно-гражданских производств, уровня жизни и уровня заболеваний, и военную, уровня поддержки и доверия раша-тв).

Понуро брести на работу, понуро пропивать заработанное, выполнять решения власти. Какими бы абсурдными они ни были. Это - Донбасс!

Когда на Луганщине монополизировали коммунальное предприятие "Лугансквода" (русские монополизаторы, если что) взяв предприятие в концессию, то население выполняло, не оспаривая и не задумываясь, все абсурдные требования концессионера.

Всем копать колодцы для установки водяных счетчиков возле дворов, - приказал концессионер.

И все пошли копать! Разрушая проезжую часть, устраивая аварии, взяв кредиты, беря в долги, нанимая "строителей". В городе стали плодиться фирмы, предоставляющие услуги "яма под ключ". Тех, кто не копал, отключали от водоснабжения, судили, угрожали выгнать в работы (например, с шахты, хотя концессионер не имел такого права). Никто не спорил! Никто!

Подав жалобу на неправомерные действия компании "Лугансквода" в прокуратуру, я столкнулась с угрозами жизни, здоровью. Представители компании "Лугансквода" вламывались ко мне домой, угрожали лишить меня материнских прав (сотрудники водоканала, если что), отдать моих детей в детский дом или пустить (у меня дочки, на тот момент им было 5 и 9 лет) по рукам. Это говорили женщины-юристы. Контролеры, работника компании "Лугансквода". Мы выдержали все. Даже тупость Свердловской прокуратуры, которая не заметила, что концессионер требует от физических лиц исполнения норм, относящихся к юридическим лицам, установленных нормативным актом, утратившим силу в 1991 году.

Против действий частной компании, получивший водяные сети Луганщины в концессию весьма спорным путем, не выступил никто: ни люди, ни прокуратура, ни власть города.

Луганщина многострадальная земля.

В эпоху кучмизма, ее отдали в феодальное пользование так называемым луганским комсомольцам, которые и грабили ее до весны 2014 года, пока не устроили на этой земле кровавый ад.

В 2007 году землю Луганщины начали активно уничтожать копанками. Копали те, у кого была крыша в Донецке или у ментов (СБУ и прокуратура также были в теме). Копанки, как норы червей, вскрывали и плодородные пашни, и степи национального заповедника.

Уголь с копанок шел в Россию. После того, как в Гуково – Шахтах РФ закрылись все шахты, уголь стал жизненно необходимой контрабандой. Там он грел, здесь обогащал. Когда добыча угля с копанок стала давать до 40% от добычи угля в шахте, при минимальных вложениях, то есть минимальной себестоимости, уголь с копанок начали активно скупать и ТОВ ДТЭК и компании Иванющенко, которые после обогащения на фабриках, продавали его за границу.

Копанки не только убивали нашу землю. Они убивали людей. В копанки шли те, кто из-за проблем со здоровьем или алкоголем (наркотиками, СПИД, ВИЧС, туберкулёз, гепатит) не проходили медосмотр и не получали допуск на работу в шахты.

В копанки брали без трудовой, справок и вопросов.

Читайте: Террористы в стиле "ню". Перебежчики

В копанках умирали. От метана. От завалов. От передоза. При нарушении правил техники безопасности в результате неправильного ведения буро-взрывных работ. С копанками боролись активисты-экологи, правозащитники. С ними боролась СБУ, прокуратура, милиция и власть. Когда активисты вызывали наряд к копанке, наряд приезжал к ним домой. Когда мы делали заявление в прокуратуру, опрашивали нас, по 12-18 часов. Когда мы ехали пикетировать копанку, в автозаки попадали правозащитники-экологи. Местные СМИ писали о нас пасквили и обвиняли…в захвате власти. На нас заводили уголовные дела. А копанки работали.

С Сергеем Головневым, Максимом Бутченко и другими журналистами до войны мы делали много репортажей об угольно-экологической войне на Донбассе. Один из них чуть не стоил жизни журналистам. Приехав к копанке возле Краснодона, нам пришлось уносить ноги от автоматчиков на "Нивах". Война на Донбассе шла всегда.

Когда в 2011 году на поселке Володарском в результате взрыва на копанке завалило людей, владелец копанки решил просто закрыть ее. Бульдозером, утрамбовав обвалившийся вход. Не вызывая МЧС, спасателей, прокуратуру и не доставая тела. Женщины, потерявшие мужей, тихо выли возле "норы". Никто не спорил. Никто! Ситуацию взорвали активисты, приехавшие к месту трагедии и вызвавшие СМИ ведущих телеканалов. Такие трагедии здесь не редкость.

В Свердловске Луганская область, а это не самое активное место копачей, до войны, было более 15 смертельных случаев в нелегальных "норах" В ситуации тогда в 2011 году обвинили…активистов. Они "пытались пиариться за счет жизни людей. Мешали работе предприятия (!), которое даже не было зарегистрировано", - визжали собственник, городской совет, чиновники, прокуратура и подконтрольным им СМИ города.

Жители поселка ополчились против активистов. Вдовам, пообещали компенсацию. И они набросились на приехавших. Тела с шахты достали не все. Компенсацию владелец не заплатил никому.

Нас еще полгода таскали по следователям и прокуратуре, чтобы мы давали показания, как обнаружили копанку и как препятствовали деятельности этого предприятия. То, что происходит на Донбассе, прогнозируемый выход деструктива. Им просто создали и показали врага (Киев, хунта, бандеровцы), чтобы они знали, кто виноват. И это показали не в марте 2014 года, нет. Это звучало всегда.

То, во что превратилась оккупированная часть Донбасса, гетто, не изменило состояния многих людей. То, что им предложили в качестве агитматериала и во что они безоговорочно поверили, это 24-летняя информационная бомба, которая тикала на Донбассе.

И люди здесь верят в то, что везде хуже, чем у них, ведь так они жили всегда. Априори не может кто-то жить по-другому.

Так мыслит среднестатистический житель Горловки, Енакиево, Макеевки, Антрацита, Красного Луча, Ровеньков. Чуть больше достатка, чуть изменили сознание свердловчан и краснодонцев.

Донбасс хотел свободы в своем рабстве, и он ее получил. Просто пришли другие хозяева и всё.

Есть те, кто говорит, "раньше было лучше", но это не значит, что он признает в лучшей жизни заслугу государства Украина. Нет!

Люди, привыкшие, что за них решат (не важно, что), им назначат (неважно кого), им выдадут (хоть что-то, но бесплатно), им заплатят (хоть копейку, а приятно), их пошлют (хоть на@уй, но громко), не способны быть решающей силой ни войны, ни революции, ни перемен в собственной жизни.

Поэтому исход войны должен быть для Донбасса жестким, чтобы те, кто пребывает в описанном мною состоянии, поняли, вернулся сильный хозяин. Вчера на копанке вблизи пос. Вахрушево погибли двое мужчин. Лебёдочник опустил двоих рабочих в горную выработку, через час, не услышав сигналов и признаков ведения работ, поднял самодельное подъемное устройство. В нем находились два трупа. Шахтеры задохнулись. Метан.

Как в старые добрые времена "мвд лнр" "установило", внезапно обнаружив, что копанка работала без разрешительных документов с нарушением всех возможных и невозможных правил техники безопасности. Работала так до войны и продолжила работу в войну. Вернее, в свободу. Полную свободу от обязанностей и прав. Так как "милиции" тут же хлопнули по рукам коллеги из "мгб лнр", владелец копанки решал вопросы с ними.

Виновны в своей смерти, так как грубо нарушили технику безопасности, - вердикт "следствия" погибшим. Или Донбассу?