Блог | Украинское лето в России

Те читатели, которые следят за моими публикациями, с первых дней войны знают уже не только мой город Свердловск (ныне Довжанськ) Луганской области, но и его жителей, села, поселки, улицы. Кто-то из жителей города стал прототипом моих литературных героев, кто-то узнаваем, так как я оставила в рассказе настоящие имена и фамилии, кого-то по следам моих публикаций внесли в списки "Миротворца", кого-то воспринимают как героя и при встрече пожмут руку, а кого-то ждет незавидная участь вечного беглеца, после того, как в Довжанське возобновится закон и порядок.

А еще читатели с удовольствием придут и в библиотеки, сохранившие в войну украинские фонды, и в музей, чтобы увидеть рукоделие народных мастеров Украины, пысанкарок и вышивальщиц, но, думаю, с еще большим удовольствием поедут в степь. В нашу украинскую Провальскую степь. Обнимут 300-летний дуб, напьются из криницы, возле которого он стоит, и, поднявшись на Королевские скалы, крикнут над ковыльной степью: "Все будет Украина", — распугав орлов-сарматов да фазаньи стаи.

А потом все дружно поедут в Бирюково. Село Бирюково, о котором столько и с любовью написано. Чтобы увидеть настоящих украинских куркулей, хрюшек, полюбоваться на голубиные стаи, парящие над церковью и услышать "Надвечір’я" — народный ансамбль украинской песни.

Тем, кто не читал меня, просто даю короткую справку. Село Бирюково Свердловского района (Довжанського) Луганской области стоит на самой границе с РФ, как, в принципе, и сам город. Но только село совсем приграничное. Так как огороды, это уже Россия. В селе Бирюково когда-то до войны была погранзастава, над которой на флагштоке каждое утро с зорей поднимался под гимн Украины наш небесно-солнечный флаг. Через село Бирюково едут на КПП "Должанский" (Довжанський), рядом с селом проходит трасса Ростов-Харьков. Село одно из первых попало под обстрелы в апреле-июле 2014 года. Первое увидело русских казаков, БТРы, танки, "Грады", русские войска.

Возле села на КПП "Должанский", которое пытались защищать наши пограничники, был бой. Досталось и селянам. Село до 2000-го года было на 80 процентов украиноязычным. До 1970-го украиноязычных в селе было 100 процентов. Да и сейчас старожилы больше говорят на суржике, чем на чистом русском.

В селе работает крупнейшая агрофирма братьев Елисеевых. Но не этим знаменито село. Когда-то до войны, стараниями местного мальчишки (23 года – это еще, можно сказать, мальчишка) здесь был создан народный ансамбль украинской песни "Надвечір’я".

Руководитель, юноша, с чистым академическим вокалом, тогда еще шахтер-певец-самоучка, а коллектив — селянки. Красавицы с удивительными голосами, жительницы села Бирюково.

Свою войну за жизнь коллектив прошел с гордо поднятой головой. Его выступления запрещал мэр города, им не давали финансирования и выгоняли с сельского клуба. Стали организаторами международного конкурса народной песни "Криниченька", который неоднократно посещала Нина Матвиенко и лучшие фольклорные ансамбли. И они пели. Пели и побеждали. Мэра, политику, недоверие жителей, а потом и войну.

Они пели русским "освободителям", пришедшим "защищать" русский язык в украинское село. Пели украинские песни. Глядя на колорадки, триколоры и камуфляж. Они пели селянам, утратившим веру и надежду в период обстрелов и насаждения "русскомировской" агитации. Просто пели. "Что же в этом такого?" — удивится читатель.

"Ничего особенного", — соглашусь я. В украинской песне нет ничего особенного. Просто тихая звездная ночь, запах мальв возле чисто выбеленного дома, свет свечи, горящей на столе, где мама вышивает рушник. Украинская песня — это пряное послевкусие чернобрывцев в степном чае, горечь полыни, в разогретой, распаренной зноем степи, шелест ковыля, нежная вуаль степного шалфея, клик степного орла-сармата, древняя мудрость скифских курганов и величие народа. Украинская песня — это и не песня, в общем-то. Молитва, дыхание, душа. Вот так они и поют. И об этом они поют. Тихо так. Нежно. От души.

Поют всю войну. И не просто поют. Теперь они воюют песней.

И пусть они пока не "Надвечір’я", а "Надвечерье". Время такое. У нас и пысанки стали писанки, ну, что поделать-то в оккупации. Они все равно ведут свой бой. За Украину.

В этом году стараниями селян, коллектив смог поехать на ежегодный международный литературно-фольклорный праздник "Шолоховская весна".

Приглашение на праздник было получено, в Вешенской ждали и "Надвечерье" (руководитель сейчас Елена Пронь), и второй коллектив — "Сударушку" (руководитель Ирина Довлад) из ДК им. Свердлова. Но ситуация опять была патовая для коллектива. "Сударушку" финансировала "администрация города Свердловск-ЛНР", а "Надвечерье" ехал за свои деньги. Поэтому и собирали на поездку селом, предпринимателями, как говорится, всем заинтересованным миром.

Не спешите кричать и биться в псевдопатриотическом порыве. Мол, как это — украинский ансамбль и на русскую землю, к оккупантам. Дочитайте. Или погуглите, чтобы не обвинить меня в распространении фэйков.

Да. Они поехали на ежегодный международный литературно-фольклорный праздник "Шолоховская весна". Из оккупированного села Бирюково. Чтобы петь.

И чтобы насладиться тем, как представители "администрации ЛНР" на границе с РФ предъявляют для прохождения паспортного контроля украинские паспорта. И услышать: "Вы из Украины в Российскую Федерацию на какой промежуток времени въезжаете?" И чтобы простоять час в очереди (это по льготе) из "новороссов", так же смиренно предъявляющие украинские паспорта, послушать разговоры – кто и зачем едет в соседнюю Россию.

Вот эти милые: "Ах, так дешевле. И банки работают. И почту отправить можно". И с душой так удивиться: "Та вы шо, а шо, разве в Свердловске такого раньше не было? Ну, почта, банк? А, была! А делась-то куда?"

Поехали, чтобы проехать между сотнями (а может тысячами) единиц военной техники, расположенной от самой границы по всей Ростовской трассе. И…

Но, давайте по порядку.

Из-за "давки" на трассе, скажем толерантно, автомобильно-танковых пробок, коллективы на праздник опоздали.

Им пришлось петь, когда уже все слушатели насытились задорными казачьими ансамблями и удалились к кулешам.

Большинство участников, естественно, российские казачьи ансамбли. Ну, чуть-чуть, правда, было монаршеско-шансоновских коллективов. Ой, не спрашивайте, что это такое. Не знаю. Это что-то "за царя и Отечество, на зоне сидел". Не отвлекайтесь от главного.

Коллектив "Надвечерья". Они тихо поднялись на сцену. Перед ними, как зазывала, выступал "лирик" с пропагандистским "Донбасс не поставить на колени".

Стандартно: "нацизм", "гордый Донбасс", "лучше умереть стоя", "спасибо России"…

Заканчивая выступление, так сказать, от горького — "погибнем и умрем", чтец представил коллектив так: "дадут огня и немножко настроения".

Видимо, начинать они должны были с чего-то задорного. Но…

То, что они запели после "донбасского" военно-патриотического пафоса было… Было… Неожиданно. Страшно. Высоко.

Божа мати стояла,

Свого сина вмовляла.

Боже, Боже,

Свого сина вмовляла.

Боже, Боже,

Свого сина вмовляла.

От ти ж, сину, сину мій,

Спаси, сину, й увесь мир.

Боже, Боже,

Спаси, сину, й увесь мир.

Боже, Боже,

Спаси, сину, й увесь мир.

Ой, як його спасати?

Він не хоче каятись.

Боже, Боже,

Він не хоче каятись.

Боже, Боже,

Він не хоче каятись.

Буде мати просити,

Малих діток молити.

Боже, Боже,

Малих діток молити.

Боже, Боже,

Малих діток молити.

Як зачую дєтскій глас

Тоді спасу й усіх вас.

Боже, Боже,

Тоді спасу й усіх вас.

Боже, Боже,

Тоді спасу й усіх вас.

Тяжкий-важкий час для нас,

Божа мати, дбай про нас.

Боже, Боже,

Божа мати дбай про нас.

Боже, Боже,

Божа мати дбай про нас.

Над шумной, уже зарумянившейся, видимо от солнца и кулеша, площадью возле дома-усадьбы Михаила Шолохова поплыла песня.

Тихая, щемящая. Молитва-откровение Богородицы "На Почаевской горе". На украинском языке.

В Российской Федерации. В стране оккупанте. В украинофобском и ненавидящем все украинское пространстве. Украинская песня-молитва.

Ой, як його спасати?

Він не хоче каятись.

Боже, Боже,

Він не хоче каятись.

Боже, Боже,

Він не хоче каятись.

Девчата говорят: спели плохо. Срывались голоса. От слез, которые держали внутри. Но они спели достойно. Жаль, что камера не захватила тех, кто слушал внизу.

Женщины плакали. Мужчины опускали голову и прятали глаза. Да, многие казаки, артисты и просто зрители прятали глаза от простой украинской песни.

А они пели, еще и еще. Не давая опомниться. Выдохнуть. Поднять глаза. Пели украинские песни. Одну за другой. Организаторы просто не стали это снимать. У всех был шок. Не было задорного и веселого, чтобы в пляс, чтобы с казачьим свистом. Была боль, и тихая молитва за них, тех, кто стоял внизу. О прощении. О вразумлении. О правде.

Выступление украинского "Надвечерья" организаторы "Шолоховской весны" назвали толерантно — неординарным. Но дали билеты на гала-концерт. "Так красиво и душевно петь могут только те, у кого такая же красивая душа", — так оценили выступление "Надвечерья" артисты из Целинского района Ростовской области.

А вот "Сударушка", выступившая с исключительно казаче-русской тематикой, осталась незаметной. Там таких, русско-казачьих, было хоть пруд-пруди.

И хотя в программе свердловчан было и слащавое "Донбасс не поставить на колени", и "Славься, Россия", и много, много лести в сторону Великой Руси и ее монаршей особы в лице Путина от сопровождающих коллективы представителей "Общественного движения "Мир Луганщине", россияне были в восторге от чистой, как правда, украинской песни, неожиданно, прозвучавшей на "Шолоховской весне". Подходили, обнимали, и говорили: "Простите"…

И как вызов, как укор, как констатация:

Ой, як його спасати?

Він не хоче каятись.

Боже, Боже,

Він не хоче каятись.

Боже, Боже,

Він не хоче каятись.

"Организаторам" из "администрации ЛНР" осталось лишь констатировать факт, получить нагоняя и толерантно заявить, что "ансамбль поет украинские и русские песни, не разделяя их политические составляющие". Ведь коллективы были заявлены, как "русские казацкие коллективы Донбасса". И тут такой пассаж.

Да, коллективы именно "с Луганской земли", "с Донбасса".

Без "ЛНР", "Новороссии" и других, сданных Путиным в утиль атрибутов этой войны. И даже без флагов "ЛНР".

И "Донбасс не поставить на колени" на фоне украинской песни-молитвы прозвучал двусмысленно. И угрожающе. А "слава Донбассу" заставило вздрогнуть даже оператора.

Знаете, а я верю. Верю, что когда-нибудь мы приедем в Довжанськ. Где не будет холодной "русской весны", а будет теплый и ласковый небесно-солнечный мир. Мы – беженцы — на малую Родину. Мои читатели — в гости, на экскурсию. Кровавый Свердловск останется только в памяти и боли. Как и эта война. И степи за это время станут шире и богаче. Заиграют красками и звуками. И люди станут мудрее. И граница крепче. И на День Победы. Нашей, украинской Победы над русским фашизмом они споют. Наши девочки из "Надвечір’я". И ковыльная, привольная, свободная украинская степь будет петь вместе с ними. Тихую песню украинской души.