Билан рассказал, что часто плачет
Дима Билан рассказал, что из-за своей требовательности ему очень непросто подбирать для себя репертуар.
В телешоу «Призрак оперы» Билан уже спел две оперные арии, а в последнем выпуске исполнил арию из оперетты Имре Кальмана – совершенно разные по диапазону и артистической окраске работы.
- Отчего поп-звезды так уверенно запели оперетту в проекте «Призрак оперы»?
- Оперетта – близкая сестра тому, чем в принципе занимаются исполнители популярной музыки. Все-таки это облегченный жанр, по сравнению с оперой. Оперные певцы часто считают, что камерные – простачки, им все легче, они поют в высокой форманте, их функция – адаптировать высокое искусство для восприятия зрителей, приходящих на концерт с завода. Утрирую, конечно. Но я уверен, что сегодня оперетта – уже сама по себе классика.
- Почему Дима Билан то и дело поет на проекте баритональные партии, хотя мне всегда казалось, что у вас – тенор?
- Я крайне избирательно и даже эгоистично отношусь к выбору репертуара. Потому что редко встречаю то, что мне захотелось бы спеть. Сегодня я пел си бемоль в верхнем регистре! Дело в том, что у меня очень много тембров. Я могу петь совершенно по-разному. Когда же большой выбор, трудно выбрать что-то одно. Тебя колбасит из одного в другое. И кажется, что ты рассеиваешься.
- Контр-тенор в «Парисе и Елене» был феерический!
- Да, я понял, что могу так. Что это интересно. Может быть, даже альбом такой запишу, или хотя бы несколько композиций. Хотя я сейчас готовлю один проект, где пою якобы «женским» голосом…
Я участвовал в небольших фестивалях, например в «Фестосе», пел программу в Шуваловском зале под рояль. Это было, когда я учился в Гнесинке. Но вот уже восемь лет я постоянно практикую микрофонное пение! И сейчас мне приходится сложно. Приходится заново привыкать к академическому вокалу.
- Но откуда взялся баритон?
- Потому что мало что нравится из репертуара. Я и так транспонировал арию на тон выше! А что еще петь? Ленского я не хочу петь, не лежит душа. Люблю гармонические такие вещи, с интересным разрешением. Спел арию принца Раджами из «Баядеры» Имре Кальмана, потому что на слуху.
- Она была очень атмосферна, но мне казалось, что не хватает баритональной силы, движения.
- Да, движения внутри музыки не хватало, у меня такие же ощущения. Вот в следующем выпуске «Призрака оперы» у меня произведение на семь минут – ария Иисуса из «Иисус Христос – суперзвезда» Уэббера. Вот там буду я настоящий, обещаю вам! Я сейчас постоянно слушаю ее в машине, и каждый раз на шестой минуте у меня появляются слезы, я рыдаю…