Про Львов настоящий

Когда мне говорят, что Львов - это такая романтика, такая изысканность, такое все здесь парижско-венское и все у нас через "прошу-перепрошую", я только улыбаюсь. Когда говорят, что у нас здесь мамзелькам джентельмены "целуют ручки" и вежливо открывают дверь, то я уже смеюсь вслух.

Потому что Львов не только и не всегда такой. Он такой батярский, иногда простоват, как маленькая девочка, намазанная маминой помадой и облаченная в бабушкины кринолины. Львов такой непосредственный, не прилизанный, он как неумелый книксен провинциальной барышни, а не как ловкие реверансы аристократок. И вместе с тем такой трогательный и милый. Вот смотрите сами:

Элегантная дама, в высоких перчатках и ядовито розовой шали, возмущенно хлопает дверью такси. И восклицает на всю Коперника: "Прошу пана, то є немилосердно! В сраці я мала той ваш сніг, щоб до Зеленої за 80 грн їхати!!"

Продавщица Мария взвешивает печенье "Мария" и параллельно ведет переговоры с коммунальщиками. Через приоткрытую дверь. Сквозь шум машин. Сквозь пелену снега и дождя. Они красят трубы - да, да, под дождем и снегом, курят и красят в такой безошибочно коммунально синий цвет. Продавщица Мария говорит мне: "Дитинцю, закрий вушка, зара я їм скажу пару слів". И говорит:

- Та до курвої мами, що то за срачкуватий колір? Насирматри такі ремонти, як п'яний сцяв, так ти ремонтуєш! Та то всьо облізе, скорше ніж нам всім повилазе. Ну, та до холєри ясної, Паска скоро, а ту такий срач розвели!

Я спрашиваю, можно ли уже открывать ушки.

- Можна, - каже Марія медовим голоском, - дитинцю, можна. Сімнадцять гривень сорок копійок, моя солодка..

Потому что Львов - это не только фестиваль пряничков и хипстерские кафе, это, как говорила моя бабушка: "Jak si bawic, to si bawic, portki sprzedac, frak zastawic".