Никас Сафронов: с Мадонной я торговался за портрет, а Шону Коннери готов его подарить

Его либо любят и восторгаются, либо жестко критикуют и ненавидят. Что не мешает ему продавать свои работы за десятки тысяч долларов. Среди его клиентов – всемирно известные актеры и актрисы, музыканты и политики, короли и президенты. Эпатажный и очень известный не только в России, но, пожалуй, и во всем мире художник Никас Сафронов поговорил с "Обозревателем" о жизни и творчестве, любви и зависти, гении и бездарности.

Никас, Вы приобрели известность прежде всего как художник-портретист. Скольких известных людей рисовали?

Я рисую портреты не потому, что они востребованы. Это заработок, во-первых. А во-вторых, портреты всегда интересно писать. Это психологический портрет, ты всегда находишь что-то новое для себя, общаешься с людьми, иногда известными, и узнаешь их с другой стороны. Отображаешь на холсте. Это некий такой шахматный турнир, когда ты всегда выигрываешь – выигрываешь в процессе работы в творческом плане. И, конечно, портреты приносят деньги. Иногда люди бывают малоинтересные, но, тем не менее, ты пишешь их с удовольствием, делаешь это профессионально. Не со всеми потом поддерживаешь отношения, но все равно, это люди, которые тебе приносят деньги. Я их и уважаю, и часто мы становимся друзьями.

Как проходит работа над портретом?

Когда я сажусь за написание портрета, я смотрю на человека и четко понимаю, что убрать, что оставить. Морщины - это характер его. Но если морщины от усталости – я их убираю. Полноту, если человек поправился, выкидываю. А родинки оставляю. Всякие такие детали… "Сортирую" человека и создаю его образ, но доподлинно на 100% похожий. Чуть-чуть идеализированный, но не искаженный. Человек как бы в хорошем своем виде, состоянии. Ведь он сегодня устал, а завтра – отдохнул, выспался и выглядит роскошно, кожа натянута.

Но в редких случаях я могу не идеализировать человека, когда мне это надо для работы. Например, если я пишу какого-нибудь монаха, старика немощного, изможденного – тогда я пишу его таким, какой он есть. Я понимаю, что завтра он может быть другим, но мне нужен именно этот образ.

Между прочим, портрет - это очень серьезная вещь. Почему-то люди считают, что это легко: взял и нарисовал. Таких желающих очень много. У меня около 30 портретов, подаренных мне художниками, но все ужасны, просто ужасны! И я понимаю, что я имею право претендовать на звание неплохого художника-портретиста.

Портрет - это очень серьезное творчество. Прежде, чем начать писать портреты, я изучал Веласкеса, Гойя, ван Эйка, я изучал всех старых мастеров. Поэтому у меня разная живопись.

Если говорить о портретах, Вы часто отказываете заказчикам?

Я не отказываю. Я профессионал, зачем мне отказывать? Вот режиссеру дадут деньги на спектакль. Он скажет: "Да пошли вы со своими деньгами!"? Нет. Ему интересно открыть что-то новое, ведь можно подойти под другим углом и рассмотреть. Отказы бывают, когда это совершенно глупая история. Допустим, она вся в пластике. Или еще хуже - приносит тебе компьютерную распечатку, уже обработанную - сама чистила - и говорит: вот оттуда рисуйте. Тогда это, конечно, не интересно. Деньги дают свободу - ты можешь и отказать в какой-то момент. Когда бывают клиенты слишком взбалмошные, когда начинают давить на тебя - тогда ты тоже можешь отказать. Но если человек тебе доверяет, как врачу, если он с тобой беседует как приятель, товарищ… Если этого не будет – ты никогда не создашь образ. Ты пишешь, делаешь это с удовольствием - и результат оправдывает себя.

Но это же удовольствие не из дешевых? Я имею в виду заказчиков?

Люди выбирают то, что им кажется более интересным. Часто я начинаю писать один портрет, а мне потом их заказывают сериями. Заказывают детей, родственников… Но бывают и сбои. Я писал одного человека по заказу его сына, а он весь в пластике. Ему все время не нравилось. Я не мог угадать характер – и все… А так сын этого человека хотел еще себя, жену, детей…

Сколько стоит портрет кисти Никаса Сафронова?

Король Брунеи подарил мне Феррари за 490 тысяч! Портрет стоит столько, сколько он стоит. Все зависит от заказчика. Но, в принципе, есть цена определенная. В среднем 50 тысяч евро.

А бывает, что Вы дарите написанные портреты?

Конечно! Я могу и подарить, с удовольствием. Есть друзья, есть приятные тебе люди. Не зависимо от их важности в моей жизни. Например, с Мадонной я торговался. Она назвала одну суму, я - другую. А, скажем, у меня есть поклонник, Шон Коннери, который просто опустился на колено, взял руку мою, прижал ко лбу… Он готов купить, но я хочу ему подарить портрет - он приедет позировать.

Или вот сейчас мне лечил врач руку - я хочу ему написать портрет в подарок. Для меня это будет большой честью. Поэтому тут не все зависит от важности человека. Я как-то сказал, что никто не интересуется человеком, который ищет миллион, но всем интересен тот, кто его нашел. Мне интересен Фидель Кастро, например, я с удовольствием делал его портрет. И даже Рауль, его брат. А есть люди малоинтересные. Вот он, допустим, важный сановник, но мне не интересен. Если он платит, я делаю с удовольствием. И хорошо делаю. Но если он не платит, а думает, что он такой важный, я никогда этого человека не буду писать.

Вы писали портрет Президента Виктора Януковича…

Я подарил. Меня все спрашивают, сколько мне заплатили? Нисколько. Подарил.

Портрет Виктора Януковича кисти Никаса Сафронова. Фото с сайта nikas-s.ru

Нет, меня больше интересует, что вы вынесли из этого сеанса? Что увидели нового в Януковиче?

Вы знаете, Янукович… Я могу сказать, что ни один человек не богат настолько, чтобы искупить свое прошлое, как говорил Оскар Уайлд. У нас у всех были ошибки в жизни, о которых сожалеем. Важно, что сегодня человек делает. Важно, научился ли он на этих ошибках или нет. Наверное, у него были и ошибки какие-то в юности, но он состоялся. Он заставил поверить в свою уникальность. Я его очень уважаю, я отношусь к нему с большой симпатией. Я его не так хорошо знаю, но считаю, что это личность. Яркая личность, неординарная. И раз народ его выбирал - я с народом согласен. Я с удовольствием писал этот портрет и подарил его.

Портреты кого из украинцев, возможно, известных, Вы уже написали или хотели бы написать?

Во-первых, мы договорились со Скрипкой, моим приятелем, которого мне хотелось бы написать. Такой вот Попадюк, который живет в Канаде, музыкант, гениальный просто музыкант. Я его писал. Писал Галю Тулуб. Она замечательная, красивая женщина с потрясающим голосом. С Николаем Дроздовым, моим родственником, они записали целый диск украинских песен. Я писал – за деньги – Сергея Таруту. Он заказал портрет, когда еще в Москве работал. Писал первого, по-моему, мэра Киева, жену Николая Петренко, Лену, которая была балериной. Всех даже не упомнишь – достаточно много их было.

А кого было бы интересно написать?

Рисовал, не писал пока, наброски Богдана Ступки. Я скоро эти наброски все-таки обработаю и введу в портрет большой. Мы знакомы с Юрой Рыбчинским, которого я очень уважаю. Или вот… Я не знал, кто такой Попадюк. Был на дне рождения у Тулуба Сергея Борисовича, мы со Славой Говорухиным уже хотели уходить – и вдруг вышел мальчик поиграть на скрипке. Думали, сейчас начнет – и мы потихоньку уйдем. Но когда он стал играть!.. Мы потом дождались завершения выступления, подошли и сделали ему комплимент. Я сказал, что хочу сделать его портрет. И уже потом узнал, что именем его папы назвали улицу в Харькове, что он работал в Led Zeppelin, Deep Purple, а в Канаде свою группу создал – PapaDuke. Замечательный, потрясающий виртуоз скрипки. У него рука почти не шевелится, а звук идет. Мне интересны разные люди. Просто я сегодня могу меньше времени потратить на монаха или на рабочего и колхозницу, потому что я это уже делал все еще студентом … Но сегодня я ищу людей, которые мне приятны. На которых мне не жаль было бы потратить мое творчество и мое время драгоценное. Потому что времени уже мало. И я его уже ценю и дорожу.

Какое из художественных направлений Вам ближе всего?

Я больше люблю символизм. Скажем так, это сюрреализм, некая метафора, которая пишется на основании знания классического искусства, где есть метафора. Есть мир условно плоский, и есть мир объемный. Метафора - это объемный мир, который ты не видишь, но чувствуешь. Ты ощущаешь какие-то другие импульсы и желания создать нечто новое на холсте на основе тех творческих процессов, которые были до тебя. Арчибальд, Брейгель, Босх, Дали, Магритт, Макс Эрнст… То есть, те художники прошлого, которые создавали символизм, сюрреализм.

У Вас ведь даже собственная техника есть? В чем ее особенность?

Моя техника называется "Дрим вижн". Это на основе изучения техник старых мастеров и экспрессионистов. Я очень много экспериментировал. Вот тоже, знаете, у меня иногда на мастер-классе спрашивают: как вы это делаете? И я все время ухожу от ответа.

Почему?

Вот сидит такой недоросль и хочет, чтобы ему все открыли. Я годами изучал, штудировал, экспериментировал, выбрасывал огромное количество картин. Я хотел своему сыну передать эту технику, он учился в Лондоне в Королевской художественной школе, но как-то он ушел в политику, в экономику. Он от итальянки у меня. Так что пока я никому не передаю свою технику. Она основана на живописи, многослойности, таких прозрачных тонах, где есть и реальная живопись, которая потом закрывается другой краской, потом дополняется… В общем, это многослойность краски. Надо чувствовать цвета, надо уметь точно подобрать ту цветовую гамму, которая нужна. В конечном результате она должна высветиться через эти слои. Это не так просто. Я и сейчас, кстати, чтобы сделать одну картину, могу сделать 10 и выбросить.

Эта техника - как а-ля прима, когда делается акварелью на основе воды. Просто в один момент я увидел что-то такое, что стало мне нравиться как профессионалу. И я это показал моим коллекционерам. Кто-то заметил в этом что-то необычное. Потом я выставлялся на таких аукционах, как Сотбис, и это покупалось за большие деньги людьми совершенно незнакомыми.

Или, например, я выставлял в Европе. Допустим, выставляешь в Голландии, приходит пара: "Чего вы 50 тысяч берете за картины?" Я говорю: "Не покупайте и все". Они говорят: "Мы вас даже и не знаем". Я отвечаю: "Это ваши проблемы". Проходит два дня, они опять приходят, говорят: "Знаете, мы две ночи не спали. Можно мы две возьмем хотя бы по 40 тысяч?" Людям просто не хочется расставаться с этим впечатлением от увиденного. Они хотят его перенести к себе домой, в студию, в офис. Вот это дрим вижн. Технику очень сложно понять, ее даже сложно объяснить. Ее надо чувствовать и знать…

И видеть перед собой картину?

Именно так. И часто люди сначала не понимают. А потом, находясь с этой работой несколько дней, вдруг находят всю эту многослойность.

Что такое лиссеровки? Это лаковые прозрачные слои, которые создают такую невидимую привлекательность для глаза. Мы не видим, но нас притягивает. Глаз имеет свойство внутренне дополнять, внутренне предполагать.

У меня была такая история. Я пришел к одному банкиру, у него на первом этаже был художник деревенский, на досках рисовал – примитивно так, наивно. Мне его картины показались очень смешными. А в кабинете у того банкира были картины другого художника - такая графичность, такая выписанность. Оказалось, этот художник (не помню уже, как его звали) за одну картину брал по 5-10 тысяч долларов. В те времена я не всегда решался брать такие деньги за свои работы. И этого художника известным назвать было нельзя. Он такой архитектор, понимаете? Его картины просты, графичны.

Но когда я вернулся снова вниз, где был тот наивный художник, его картина меня стала так радовать. Вот она - истинная, от души, искренняя. После нее работы того второго художника казались пустыми, однослойными, ничем не заполненными. Одна краска - и все. Там нет идеи, глубины, привлекательности. Они стали мне неинтересны, хотя вначале вызвали восхищение. Как девушку видишь – она красивая вроде бы, а подходишь ближе - пустые глаза, мыслей никаких нет совершенно. А иногда не очень красивая вначале, а начинаешь общаться - ты влюбляешься в нее. Возьмем, например, Мерил Стрип или Ани Жирардо. Начинаешь общаться с этим человеком - и ты понимаешь, что перед тобой целое явление.

То же самое и в живописи. Ты вдруг начинаешь видеть сюжетность, маленькие детали, которые открываются только позже, когда ты глубже вглядываешься в эту работу. Ты открываешь для себя целый мир. Иногда мне звонят покупатели и спрашивают, что я хотел сказать своей картиной. Я не объясняю. Потом проходит месяц, он звонит, говорит: "Слушай, пошел ночью воды попить, луна светит… Я теперь понял, что ты хотел сказать". Еще через полгода звонит: "Слушай, я тут утром встал, солнце освещает этот кусочек - и я теперь понял, что ты хотел сказать". Всегда идет диалог между зрителем и картиной. Если этого нет, значит, картина пустая. Она всегда должна вызывать восхищение, восторг. Как "Джоконда". Что это за женщина? Кто она была? Жена купца? Не сам ли Леонардо? Вот это и есть тайна живописи, которая остается в истории и она всегда для тебя нова.

Читайте вторую часть интервью с Никасом Сафроновым в среду, 31 июля. В ней речь пойдет о критике, женщинах художниках и его отношении к процессам над Ходорковским и Навальным.