Видео дня
Константин Паршин: для Запада мы - буфер между цивилизованным миром и Россией
Пожалуй, ни у кого давно не осталось сомнений в том, что сектор безопасности Украины требует стремительных и кардинальных реформ. Правда, у наблюдателей со стороны, которыми, по сути, являются большинство граждан нашей страны, складывается впечатление, что реформирование силовых структур пока происходит только на бумаге. Люди более осведомленные уверяют: все - не так безнадежно. Изменения таки происходят - пусть и далеко не так быстро, как того требует сложившаяся ситуация.
Пока наибольшее стремление к изменениям и переходу к стандартам НАТО демонстрирует Нацгвардия Украины. Руководство этой структуры достаточно длительный период сотрудничает с Центром подготовки "PATRIOT", объединившим военных специалистов из Украины, Грузии и Израиля. О том, что уже сделано для того, чтобы Нацгвардия стала эффективной силовой структурой, как налаживается сотрудничество с Министерством обороны Украины, а также о том, что же такое - эти самые пресловутые "стандарты НАТО" и светит ли Украине членство в Североатлантическом Альянсе, "Обозреватель" поговорил с основателем центра "PATRIOT" Константином Паршиным.
- Константин, вы же – человек из бизнеса. Как так получилось, что вы вдруг взялись за подготовку военных, а после – и реформирование сектора безопасности и обороны?
- Я – юрист. И раньше занимался преимущественно кризисными проектами. Когда началась война, мы же все видели, что происходит в стране. Мы видели, что практически нет эффективной системы управления. Что в условиях наращивания конфликта действия руководства страны были, мягко говоря, не очень слаженными и четкими. Поэтому в разных частях Украины инициативу в свои руки начали брать обычные люди. Активные граждане вынуждены были самостоятельно противодействовать сепаратистским настроениям, которые были особенно популярны на востоке страны.
- Дайте угадаю: вы были среди таких активных граждан?
- Да. Я в то время был в Днепропетровске. И у нас было очень много разговоров о проведении "референдума". Это было и в самой Днепропетровской области, и в граничащих с нами районах Донецкой области.
Нужно было что-то делать. Вот мы и делали все возможное, чтобы не допустить проведения этого "референдума" в нашем городе и области.
- Что именно делали?
- Выдвигались в те районы, где собирались проводить "референдумы". Это делалось под эгидой обладминистрации, которую тогда возглавлял Коломойский. Но это не исключительно его движение. Мы смогли организовать людей и вместе с "Правым сектором" (у которого тогда в Днепре была большая база) ездили туда, где, по нашим данным, готовили "референдум" - и помогали не допустить проведения этих "мероприятий", усиливали милицию, а иногда – не давали ей возможности бездействовать. Потому что и такое бывало. Словом, это было сложно, напряженно и временами очень горячо.
- А когда началась война?..
- Мы принимали участие в формировании части добробатов. Тех же батальонов "Полтавщина" или "Днепр-1". В нашей команде сегодня, кстати, есть ребята, которые изначально были в "Днепре-1". С нами работает также один инструктор из Израиля, который раньше готовил бойцов из этого батальона.
Достаточно быстро мы поняли, что надо собирать группу, чтобы можно было эффективно работать. В составе батальона мы поехали в Мариуполь и поступили там под командование штаба сил сектора "М". Там познакомились с генерал-лейтенантом Попко, который в то время руководил вооруженной группировкой сил АТО, а сейчас командует сухопутными войсками. Очень много с ним работали, помогали в меру своих сил.
- Как в вашу команду попали грузинские инструкторы?
- Мы познакомились с ними там же, в Мариуполе. Сначала с добровольцами, которые служили в грузинской армии, а потом приехали в Украину и воевали в "Азове". Они нас познакомили с группой генерала Каландадзе, который сегодня является одним из ведущих специалистов нашего центра. У него в группе также были полковник Мераб Кикабидзе и полковник Давид Макишвили. Также в эту группу входил еще один человек – командир центра специальных операций Мамука Абашидзе, тоже полковник. Он сейчас – в Одессе, помогает готовить полицейский спецназ. Он уехал туда после того, как наши инструкторы подготовили спецназ МВД Луганской области. Потому что в Одессе реально нужен был его опыт спецназовской подготовки.
Читайте: Отставить "зраду"! Военные готовят "сюрприз" для террористов: фото и видео с полигона "Десна"
Там мы встретились. Там же приняли решение о создании центра. Потому что и для меня, и для моих коллег давно было понятно, что и украинским солдатам, и офицерам – на всех уровнях - не хватает ни подготовки, ни квалификации, ни опыта. Мы видели это и во время боевых операций, и в те времена, когда пытались остановить сепаратистов с их "референдумами".
Вот мы и решили создать центр "PATRIOT" - чтобы люди, вошедшие в нашу группу, смогли максимально эффективно передавать свой опыт, свои знания.
- Это и было основной задачей в начале существования центра? Обучение бойцов?
- Да. Нашей целью было дать знания бойцам, которые участвуют в боевых действиях. Тогда это было самое важное. Боевая подготовка и сегодня оставляет желать лучшего, а тогда это вообще была катастрофа. Особенно у добровольцев – у них ее практически не было. Да, среди добровольцев встречались "самородки", которые обладали какими-то минимальными познаниями. Но у большинства не было ничего, кроме мотивации и гражданской позиции. Порой они не представляли даже, как держать в руках оружие!.. Поэтому мы и сконцентрировались на боевой подготовке на индивидуальном уровне.
- Это мы о каком периоде говорим сейчас? Когда "родился" центр "PATRIOT"?
- Это октябрь 2014-го года.
- Вы стартовали с индивидуальной подготовки – от тактической медицины – до огневой подготовки, тактики, ориентирования… Но сейчас ведь "Патриот" задействован в реформировании силовых структур. Как этот переход произошел?
- Офицеры, входящие в состав нашей группы, были высшими руководителями военных структур у себя на родине. Они работали на стратегическом уровне. Они уже прошли этот путь – путь реформирования.
В принципе, с самого начала мы понимали: индивидуальная подготовка – это, конечно, здорово, и это то, что нужно было в тот конкретный момент – потому что гибли ребята. Но точно так же мы понимали, что Украине необходимы изменения в самом широком смысле слова. Что нужно радикально менять весь сектор безопасности. Что глобальные перемены начнутся с Минобороны, с реформ в этом ведомстве.
С первых дней мы встречались и с представителями Минобороны, с представителями Генштаба. Много разговаривали. Предлагали свой опыт, знания своих людей. До тех пор, пока не нашли взаимопонимания с руководством Нацгвардии.
Для нас именно Нацгвардия – самая передовая силовая структура. Оказалось, что МВД – во многом более гибкая, более открытая к изменениям структура во всем силовом блоке. Они первыми пошли на сотрудничество. И сегодня мы продвинулись достаточно далеко.
- А с Минобороны почему не срослось? Что вам отвечали, когда вы приходили и предлагали сотрудничество, свой опыт, свои знания? "Спасибо, не надо"?
- Никогда "Спасибо, не надо" никто не говорит. Всегда говорят: это очень интересно. Но почему-то не хватает времени, внимания, есть какие-то более важные текущие задачи… Не могу сказать, что в этом есть какой-то злой умысел, но отношения сложились так. Не хочу никого критиковать. Это неконструктивно. Просто так получилось.
К тому же, нельзя сказать, что в ВСУ совершенно ничего не происходит. Там стартовало много проектов. Те же ребята из "Офиса реформ" сколько всего делают, столько острых проблем поднимают…
Мы же говорим только об одном: главное – это структурные изменения. Будут они – о многих из тех проблем, которые существуют сейчас, мы и не вспомним.
- Что вы подразумеваете под структурными изменениями?
- Изменения в структуре управления. Изменив ее, мы создадим абсолютно другие условия для развития Минобороны, а в глобальном масштабе – и всего сектора безопасности страны.
Поэтому одно из важнейших решений, которые должны быть приняты сегодня – это создание должности вице-премьера по сектору безопасности. Или аналогичной по широте полномочий должности при Администрации президента. И наделить человека, который займет эту должность, всей полнотой полномочий именно по проведению реформ всего сектора безопасности. Это необходимо, чтобы реформа везде шла одновременно, чтобы не было диссонанса, чтобы там, где необходимо уделить более пристальное внимание – оно было уделено. Главное – чтобы была возможность воздействовать с более высокого уровня на нижестоящую структуру. Чтобы реформы проходили слажено, скоординировано.
Читайте: Виталий Дейнега: побоявшись убить несколько десятков украинцев, мы погубили тысячи
Это очень важно. Потому что изменения, которые будут проходить в ВСУ, затронут и другие министерства, входящие в силовой блок. Более того, они затронут те же Минздрав и Минобразования, которые взаимодействуют с силовыми министерствами по разным направлениям.
Так что реформа должна двигаться во всех направлениях одновременно. Что сможет обеспечить как раз этот координационный орган, о котором я говорил. Очень важно, чтобы он был внешним. Потому что поменять структуру изнутри очень сложно. Намного эффективнее и быстрее, если делать это будет орган, не входящий в структуру реформируемого ведомства.
- У вас есть основания считать, что ваши предложения услышаны? Что началась реальная работа?
- Когда речь заходила о реформах, мы всегда выделяли два основных направления. Первое – это изменение структуры управления, полная смена парадигмы принятия решений. Второе – образование, в данном случае – военное. В этих двух направлениях и должны проходить реформы.
Если создать правильную структуру управления – это обеспечит дальнейшее эффективное функционирование самой системы. Выполнение тех функциональных обязанностей, которые возложены на нее государством и законом. А образовательное направление поможет наполнить эту обновленную структуру кадрами, которые смогут уже на новых принципах решать существующие задачи.
Мы об этом говорили в течение двух лет. И сегодня уже на самом высоком уровне идут разговоры о необходимости создания школы сержантов, которая будет готовить младших командиров - исполнителей. В ближайшее время придет понимание, что не менее важна подготовка и переподготовка офицеров, высшего командного состава. Не сомневаюсь, эти наши предложения также будут услышаны.
Так что – да, основания считать, что нас слышат, у меня есть. И изменения происходят. Потому что других путей, кроме реформы, нет. Точнее, они неэффективны.
Есть мировое сообщество, иностранные специалисты, иностранные советники, которые сегодня работают с нашим правительством. Наши взгляды совпадают. То, что предлагаем мы, предлагают и они. Поэтому все эти рекомендации, все эти планы реализуются.
- Силовые структуры очень часто критикуют именно за то, что люди, работающие в них, до сих пор живут совковыми понятиями, совковыми принципами. Что они тормозят развитие той же армии. Их можно переучить, по-вашему? Или проще одним махом всех уволить – и обучить новых людей?
- Если помните, в Грузии именно так и сделали – уволили всех, подняли молодых и начали их учить. Возможно ли такое у нас? Наверное, да. Сможем ли мы быстро получить необходимое количество специалистов, если одномоментно уволим всех действующих сотрудников силовых ведомств? В наших условиях, боюсь, это нереально.
А проблема с кадрами действительно существует. Все наши замечательные амбициозные планы разбиваются об одну и ту же проблему: отсутствие подготовленного кадрового состава – да еще и мотивированного, ко всему прочему. К сожалению, сегодняшние зарплаты, социальные гарантии защитникам родины недостаточно высокие, чтобы привлечь широкие слои работоспособного населения. Люди предпочитают идти в бизнес, где зарплаты намного выше.
Так что выгнать всех и набрать новых не получится. Сначала нужно создать условия, которых сейчас нет.
- Какой выход видите вы?
- Готовить, переподготавливаться, учить. Давать им приобретать новый опыт, учиться за границей. Конечно, если человек не способен освоить учебные программы – надо решать вопрос о несоответствии. Но поверьте, огромное количество офицеров в армии, в Нацгвардии – достаточно способные и мотивированные люди. А если им показать западную армию – для них это станет дополнительным стимулом к самоусовершенствованию.
- И все-таки, "не можем" и "не стоит" - понятия разные. Уволить всех – было бы лучше, чем переучивать? Мы не говорим сейчас о том, насколько это реально…
- Это было бы быстрее.
- В основе изменений, которые вы предлагаете, лежат стандарты НАТО, правильно?
- Да.
Читайте: Капелан з Івано-Франківська: російські снайпери найбільше полюють на офіцерів і священиків
- Каким образом центр "PATRIOT" сотрудничает с Альянсом?
- С первого дня мы работаем с людьми, которые помогали проводить реформы в Грузии – в основном, с военными специалистами. Общаемся с военным атташе армии США полковником Майклом Ван Девельде. Контактируем с офисом НАТО. Очень серьезное сотрудничество у нас с компанией Cubic. Это частная компания, которая является основным подрядчиком для армии США – готовит для них обучающие программы, занимается инновационными технологиями.
Так что сотрудничество у нас достаточно широкое. Хотя мы стараемся усилить его еще больше.
- Каким образом?
- Думаю, в ближайшее время международные эксперты и представители посольств ведущих стран – военные представители, которые помогают Украине - будут включены в состав групп по реформированию Нацгвардии. Это позволит не только эффективнее проводить реформы, но и докажет нашим западным партнерам: мы настроены на работу и не собираемся ограничиваться созданием видимости изменений и пустыми лозунгами. Что сотрудничество идет максимально быстро и эффективно.
- Не ощущаете ли вы, общаясь с представителями Запада, что они устали от нас, от наших проблем, от имитации реформ? Потому что иногда складывается впечатление, что тем нашим чиновникам, от которых зависят реальные изменения, они не особо и нужны. Не стало ли это причиной разочарования Запада в Украине?
- Ну, мы в основном общаемся с военными. А они далеки от политических веяний. Мы сотрудничаем. Мы стремимся. НАТО говорит, что они заинтересованы в том, чтобы Украина попала в их орбиту. Выданы определенные директивы – и все действуют, исходя из руководящих документов.
Сегодня Украина движется в сторону Альянса. Взаимодействие происходит на всех уровнях. И мы видим лишь желание сотрудничать. Никаких разочарований нет. Единственное, чего они не понимают – почему мы акцентируем внимание на второстепенных задачах, игнорируя главное. Они говорят, что откладывать это главное – это откладывать реальные перемены. Этот тезис красной нитью прошел через последний форум – что самым главным для нас сейчас должны стать структурные изменения.
- Подействовали замечания?
- Начальник Генштаба заявил, что мы тоже об этом думаем. Единственное – Муженко заявил, что переподчинение начальника Генштаба министру обороны должно состояться после завершения вооруженного конфликта.
На наш взгляд, это не совсем правильная стратегия. Это переподчинение никоим образом не повлияет на обороноспособность и не ослабит контроль и управление, в первую очередь, со стороны Верховного Главнокомандующего. Просто в самом министерстве будет более четкая система управления. Контрольные функции останутся. Верховным Главнокомандующим по-прежнему будет президент. Никто с этим и не спорит. Наоборот – все иностранные специалисты именно так и видят систему сферы безопасности.
Так что я не вижу причин для страхов. И не понимаю, почему нужно откладывать это до конца конфликта или до 2020 года. Такое двойное управление лишь снижает эффективность структуры.
- Вы сказали, что Украина движется в сторону НАТО. Сколько времени может занять этот путь и пройдем ли мы когда-нибудь его до конца?
- Я уверен, что это произойдет. Когда? Во многом это зависит от нас. Еще больше – от вас, журналистов. Чем больше вы будете писать и говорить о необходимости быстрого продвижения в сторону НАТО – тем быстрее вас услышит руководство страны. И тем быстрее пойдет процесс.
Если мы станем хотя бы ассоциативными членами НАТО – это существенно снизит вероятность широкомасштабного конфликта с Российской Федерацией. Так что это – в прямом смысле вопрос жизни и смерти. Точнее, тысяч жизней. Да и самого существования нашего государства.
Так что мне бы хотелось, чтобы это случилось как можно быстрее. Другое дело – что у Альянса есть свои процедуры. Да и руководители нашей страны тоже руководствуются важными, порой не всем понятными, но серьезными аргументами и соображениями. Мы не видим полную картину взаимоотношений между странами в мире. А они, безусловно, учитывают все эти факторы.
Я же вижу только одно: чем быстрее мы попадем в НАТО – тем быстрее мы окажемся в зоне безопасности.
Читайте: "Где он взял силы, чтобы не сломаться?": история поисков убитого террористами подростка
- Но ведь пока на востоке Украины идет война, пока в Крыму находятся оккупанты – членство в Альянсе нам не светит? Или это ошибочное мнение?
- Формально страна, находящаяся в конфликте, действительно не может стать членом НАТО. Но весь мир сегодня видит: некоторые устоявшиеся нормы уже не действуют. Поэтому все чаще Запад вынужден идти против задекларированных процедур.
Так что, думаю, нам есть смысл надеяться. И работать над тем, чтобы максимально приблизить это событие и помочь им изменить существующие процедуры. Для этого и нужно широкое взаимодействие – чтобы понимать, чем руководствуются страны-члены НАТО и стараться лоббировать интересы Украины. Тогда и результат будет.
- Давайте вернемся к Нацгвардии. Какими достижениями можете похвастаться?
- Мы уже разработали и передали на утверждение командующему Нацгвардии новую структуру управления – с учетом всех стандартов НАТО и рекомендаций, которые давала вооруженным силам "RAND CORPORATION", иностранные специалисты.
Предложенная нами система управления снимает множество различных вопросов – в том числе, проблему коррупции, неэффективного расходования средств – все то, о чем сегодня говорят так много, что складывается впечатление, что это и есть основная цель – просто поговорить на эту тему.
- Заговорить ее?
- Может, и заговорить. Эффективная система управления автоматически снимет большую часть злоупотреблений. Конечно, полностью исключить попытки нажиться на чем-то вряд ли удастся, но правильное структурирование сведет их к минимуму. Не будет возможности создавать целые коррупционные синдикаты, потому что хотя бы внутри системы подавляющее большинство процессов будут открытыми и прозрачными. А огромное количество вопросов будет решаться на самом низком уровне, где вообще нет никаких коррупционных взаимоотношений.
Мы считаем, что бороться надо с причинами, а не со следствием. Поэтому и предложили изменения главного управления. До конца июня будет согласована и создана рабочая версия систем управления территориальными округами. НГУ ведь состоит из территориальных управлений – их структуру мы и планируем закончить до конца месяца.
Аналогичная структура будет и в управлении частями, в которых находятся непосредственно исполнители. Таким образом, на всех уровнях Нацгвардии будет единое управление, единый алгоритм взаимодействия. Главное управление, территориальные управления и части.
К сожалению, во многом мы тут зависим от Миноборны. Потому что Нацгвардия действует по руководящим документам и уставам этого министерства. По идее, сначала новую структуру должны внедрить в МОУ, а после – остальные вооруженные формирования. В том числе, и Нацгвардия.
Но мы работаем. И надеюсь, после того импульса, который был дан нашему руководству на совещании НАТО, в Минобороны будут активнее работать над документами, необходимыми для старта реальных реформ.
Мы, кстати, с ними в этом смысле готовы сотрудничать. Готовы предоставить все свои наработки, чтобы не тратить время. И мы не согласны с тем, что ключевые изменения планируется провести до 2020 года. Есть все возможности сделать многое значительно быстрее. Думаю, ключевым должен стать 2017 год. И уже сейчас надо работать над предложениями по бюджету – с учетом этих изменений.
На наш взгляд 2017 год является ключевым. Его нужно видеть в качестве ориентира.
- А кто видит 2020-й?
- Эта цифра постоянно встречается в документе, подготовленном Минобороны в сотрудничестве со специалистами, которых привлекли из НАТО, из ряда иностранных ведомств. Это коллективный документ. Но мы знаем, что даты там проставлялись именно нашей стороной. И мы с ними не согласны.
Но жизнь порой вносит серьезные коррективы. И то, что кажется недостижимым, вдруг очень быстро решается. То, что в рядовой обычной обстановке требует много времени, в кризисной ситуации (сродни той, в которой оказалась Украина) можно и нужно значительно ускорить. Да, придется больше работать. И что? Для этого мы и собрались, наверное. Война – это вообще время испытаний.
Читайте: Экс-замначальника Генштаба Грузии: Война сейчас идет не в зоне АТО. Война идет в Киеве
- Если на пальцах – как будет выглядеть структура управления НГУ после реформы?
- Это вертикально интегрированная структура, во главе которой стоит командующий НГУ.
Дальше. Создается орган планирования – главный штаб, возглавляет который начальник штаба – зам командующего. Этот штаб планирует абсолютно всю текущую деятельность ведомства и долгосрочные перспективы.
Есть еще один орган – оперативный штаб, который планирует ежесекундную деятельность. Что мы сегодня делаем, куда передвигаемся, как обучаются наши подразделения, где идут боевые действия, какие операции там планируются – все это оперативный штаб. Возглавляет его еще один зам командующего.
Есть еще первый заместитель, который ведет все направления. И есть орган гражданского контроля. Это департамент закупок, куда входят исключительно гражданские лица и который по заказу главного штаба покупает все услуги, товары – все, что необходимо для деятельности этой структуры.
- То есть руководство НГУ вообще не имеет отношения к закупкам?
- Только в плане формирования заказа и требований к услугам и товарам.
Каждый из этих штабов состоит из 7 секций, которые занимаются планированием – каждая в рамках своей компетенции. Первая отвечает за кадры. Вторая – за разведку и все, что касается действий противника. Третья – это оперативное управление, которое планирует всю деятельность. Четвертое – логистика. Пятое – военно-гражданское сотрудничество. Шестое – связь. Седьмое – обучение и персонал.
- Почему именно такое разделение?
- Эти семь секций, семь направлений охватывают всю деятельность любой структуры. Это – практика НАТО. Такая структура стандартизирована для всех стран-членов Альянса.
Читайте: Доброволец из Владивостока: нужно отдать российский паспорт? Да забирайте
- Что это дает на практике?
- Это дает возможность эффективно работать. Видеть, что происходит, что планируется - и на горизонтальном уровне при планировании той или иной операции каждая из этих секций видит свою часть задачи.
Если есть вводная, что происходит какое-то перемещение войск, боевая операция, учения – все эти департаменты одновременно видят, какая операция планируется и вычленяют каждый свою часть работы. То, что необходимо для выполнения задачи по его направлению.
Это происходит практически одновременно. И дает возможность максимально эффективно, учитывая интересы всех этих структур и тем самым обеспечивая личный состав всем необходимым для выполнения задачи, планировать их действия. И сразу создавать уже готовый документ – руководство к действию для тех подразделений, которые будут выполнять задачу.
Под этим штабом находятся территориальные управления и части - исполнители. И приказы, которые разрабатываются в штабе, передаются в части уже с детальным описанием, что и как должны выполнять отдельные подразделения для выполнения боевой задачи
Это – что касается штаба планирования. Штаб, который занимается оперативным управлением и оперативной деятельностью, действует в аналогичном порядке – но на очень коротком временном отрезке.
И что очень важно – в этих штабах есть полная база данных. И они четко понимают, какое количество личного состава у них реально есть. Кто сегодня ранен или убит. Кто в отпуске или на обучении. Они точно знают, кого и куда можно назначать – так что ситуаций, когда артиллериста назначают командиром танкового подразделения, не будет.
Читайте: Первая женщина-каперанг ВМСУ: если бы мы не ушли из Крыма – Украины бы уже не было
- Звучит неплохо.
- Да, но без баз это не работает. Нужно создавать свои программы, брать те, которые есть в странах-членах НАТО. И не важно, как именно будут выглядеть эти базы – они должны быть. Мы должны четко понимать, сколько есть бойцов – от солдата до генерала. Каков послужной список каждого из них – что заканчивали, какую подготовку получили. Знать эти факторы крайне важно при расчете сил и средств для выполнения задачи. Как и то, где и какие ресурсы расположены, что есть на складах (в том числе, и смежных министерств, если речь о совместных задачах), что – в частях.
Это даст возможность эффективно рассчитывать перемещение. И экономить огромные деньги. Потому что при формировании логистики, если вы куда-то передвигаете войска, совершенно не обязательно тащить все через всю страну, из Львова под Харьков. Можно будет организовать логистические системы так, чтобы максимально снизить расходы. Это, кстати, функция логистического управления, 4 сектора.
- А что с обучением? Наверное, сейчас речь идет уже не совсем об индивидуальной подготовке бойцов, как это было перед появлением центра?
- После того, как получим новую структуру, остро встанет вопрос: а кто там будет работать, выполнять боевые задачи. Мы снова возвращаемся к подготовке бойцов. Исходя из того, что они умеют делать, командиры и планируют все операции.
Первое, что мы сделали – разработали проект школы инструкторов. Он сейчас проходит стадию окончательного утверждения. Пулеметчик, водитель боевой машины, стрелок из РПГ – это все специальная подготовка. И инструкторы – те люди, которые смогут дать бойцам эти знания.
Мы разработали также учебный курс для подготовки рот оперативного назначения. Компания CUBIC, которая участвовала в реформировании других армий, высоко его оценила, кстати. Между прочим, есть планы по привлечению специалистов этой компании к подготовке офицеров НГУ. Мы планируем создать подобные программы по всем специальностям – охрана особо важных объектов, гражданская безопасность и т.д.
Второе важное направление - это школа сержантов, школа лидеров. Мы вышли сейчас на финальный этап разработки. Как она должна выглядеть, ее штатная структура, программы для подготовки именно сержантов – командиров отделений.
- Мы говорим сейчас лишь о Нацгвардии? Или эти наработки можно будет использовать и в других силовых структурах?
- Мы говорим о боевой компоненте. Программа разработана именно для частей оперативного назначения – тех, которые ведут боевые действия. Так что аналогичная программа может быть внедрена и в ВСУ. И мы сейчас стараемся это сотрудничество расширить.
- Получается?
- Из публичных заявлений Полторака я делаю вывод, что министр поддерживает именно такое направление. Что есть спецподготовка, а есть подготовка командиров. Это очень важно. До сих пор командир отделения, командир взвода должен был готовить всех специалистов: и РПГшника, и пулеметчика, и сапера… На одного человека взваливалось огромное количество занятий по разным специальностям. Это слишком перегружает человека, он физически не способен уделить внимание всему. Наличие же инструкторов позволит обучать солдат куда лучше. В то время как командир будет заниматься слаживанием, своими непосредственными обязанностями.
- А в планах у вас что?
- Впереди – изменение программ в подготовке офицеров. И уже сегодня мы занимаемся разработкой курса молодого бойца для курсантов, поступающих в ВУЗы Нацгвардии - чтобы они, придя в армию, на себе ощутили то, какую подготовку получает каждый военнослужащий. Это очень важно, чтобы КМБ был стандартизирован – командиры должны понимать, что умеют их подчиненные, как они подготовлены. Все это нужно для адекватного планирования и постановки задач.
Планируем вместе с преподавателями военных ВУЗов разработать программы по методологии для инструкторов, чтобы повысить уровень методики образования. И менять программу подготовки в самих ВУЗах. В частности, по образованию именно офицерского состава.
Одно из направлений – подготовка лидеров и в офицерской среде. Это так называемые рейнджерские курсы. Но об этом мы поговорим чуть позже – думаю, вам будет очень интересно.
Такие у нас сейчас планы и достижения.
- А если я спрошу, как продвигается сотрудничество центра "PATRIOT" с Минобороны - рассказ будет значительно короче? Началось ли у вас это сотрудничество в практическом плане хоть на каком-то уровне?
- Пару месяцев назад мы встречались со Степаном Тимофеевичем Полтораком. Он сам выступил инициатором встречи. Он во многих вопросах разделяет нашу точку зрения. И подтверждение тому – последнее его выступление, публикация об образовании, о сержантских школах, о создании института инструкторов.
Нас, естественно, не устраивают сроки, которые МОУ определило. Мы будем настаивать на том, что эти сроки можно изменить. Некоторые конкретные шаги у нас уже намечены по этому поводу… Но конкретизировать мне бы пока не хотелось – это немного преждевременно.
Мы взаимодействуем с МОУ. Хотим передать им наши наработки по НГУ. Готовы делиться опытом.
- Не жалеете о том, что два года назад ввязались в это все?
- Нет, конечно! Мне кажется, что сегодня в органы государственной власти должны приходить как можно больше новых людей. Чем больше их будет - тем быстрее изменится система.
Нельзя сказать, что все так уж очень плохо, что все закостенело, что никто никого не слышит. Да, у системы есть определенная инерция. Но когда мы говорим правильные вещи, когда доказываем, что это обоснованная позиция, а не популизм – нас слышат. Кто-то реже, кто-то чаще – но слышат.
Изменения в стране – главная задача для всех нас. Изменим органы государственной власти, способы принятия решений (особенно в таком важном сегодня секторе безопасности) – обеспечим дальнейшее существование Украины как государства. А это – жизни наших детей. Это все, что есть у нас с вами.
Поэтому – нет, не жалею. Наоборот. Внушает оптимизм, что Запад начал смотреть на нас серьезно. Им выгодно, чтобы мы были буфером между цивилизованным западным миром и Россией. И нам надо использовать свое положение как преимущество.
- Соседство с Россией – то еще преимущество…
- Согласен. Но это то, что мы не можем изменить. А значит, надо учиться жить в существующих условиях.
Фото предоставлено пресс-службой Центра подготовки "PATRIOT"