Комбат "Донбасса" Семен Семенченко: Не хочется умирать, но мы свой выбор сделали

В своем интервью с больничной койки легендарный командир батальона "Донбасс" рассказывает о положении дел на фронте, говорит о единственно верной тактике борьбы с российским спецназом, объясняет, почему неизбежны жертвы и случаи мародерства, а также обещает снять маску уже к концу недели

Видео дня

- Семен, скорейшего вам выздоровления! И первый вопрос, как вы себя чувствуете?

- Нормально. Меня тут обкололи каким-то "веселящим газом", выспался… Чувствую себя, наверное, лучше, чем до ранения.

- Когда собираетесь возвращаться на передовую?

- Вполне возможно, что я вернусь уже через пару дней – прямо в том состоянии, в котором сейчас нахожусь. Обещанная помощь батальону "Донбасс", который сейчас находится в Иловайске, пока не приходит, и мое там присутствие должно поднять боевой дух. Люди очень устали за эти дни.

А с ранением мне повезло – врачи говорят, осколок застрял недалеко от сердца, вытаскивать уже не будут. Все три осколка прошли где-то в миллиметрах-сантиметрах… Я считаю, что нужен стране, поэтому повоюем. Говорю это искренне, без всякого пафоса.

- При каких обстоятельствах вас ранили?

- Мы с бойцами были на передовой, там находились железнодорожные пути, которые разделяли левую и правую часть города (Иловайска – прим.ред.). Нам нужно было под огнем противника спуститься вниз, через рельсы и занять административную часть. Я счел нужным быть там, потому что если ты требуешь от людей рисковать жизнью, должен сам показывать пример. Ну и попали под огонь из автоматического гранатомета. Был ранен я, моя охрана и еще несколько человек – они получили в основном ранения конечностей и сейчас относительно нормально себя чувствуют.

Меня эвакуировали, после этого атака была проведена, мы дошли до административной части Иловайска, но к сожалению не были поддержаны смежниками и были вынуждены отойти на контролируемую нами территорию.

- А сейчас какая там ситуация, в Иловайске?

- Третий день там идут бои днем и ночью, без перерыва. Та тактика, которую мы выбрали – единственно верная, это жесткое соприкосновение с противником, практически вплотную.

- Почему "единственно верная"?

- Потому что противник этого не выдерживает, реально. Они пытались деблокировать свои части с помощью атак с использованием бронетехники. Это батальоны "Оплот" и "Восток". Бронетехника была уничтожена, но к сожалению им удалось разбить наш автобус с ранеными. 14 человек были ранены, мы их вывозили, и четверо там погибли.

- Это когда произошло?

- Вчера. Вчера 6 танков заходило с северной стороны, от Виноградного вместе со сводной мотострелковой ротой. Два танка было сожжено, еще два выкинули белый флаг, половина нападавших была уничтожена. Со стороны Восточной пытался проникнуть батальон "Оплот", заходили "камаз" и БМП с боекомплектом – мы их уничтожили.

И под украинскими флагами несколько их БМП собирались зайти в город – мы, к сожалению, не сразу разобрались, кто это, а потом под обстрел попал наш автобус с ранеными…

Сейчас нами захвачено порядка десяти пленных, среди них есть граждане Российской Федерации и даже Евросоюза, в частности, из Словакии, этнические сербы. Всю эту шваль мы используем как материал для обмена! У нас ведь тоже двое бойцов сейчас в плену…

- Изменился ли состав противника за последнее время?

- Да, стало значительно больше военнослужащих Российской Федерации и спецназа. Хочу сказать, что все эти рассказы про хваленый российский спецназ – полная ерунда. На самом деле, если самоотверженно и с максимальным умением им противостоять, не бояться… Они не смертники, они тоже жить хотят.

Иловайск – узловая станция, для врага этот город очень важен. И у нас появилась уникальная возможность выманить из других городов всех этих террористов и уничтожать их на подходах. Обычно это мы штурмуем города, а они нас бьют на подходах.

Но мы требуем помощи, потому что физические силы уже на пределе. Да и внутрь мы "зашли" малым числом бойцов – четвертой частью от необходимого, остальные части застряли на внешнем кольце. Я получил клятвенные заверения, что подмога придет. Ждем.

- Как местное население на освобождаемых территориях к вам относится?

- Очень хорошо, люди плачут от радости, когда их освобождают. Первое, с чего мы начали – разносить еду и объяснять, что теперь все будет хорошо.

- Кто сейчас занимается снабжением и батальона, и жителей освобожденных территорий? Как и прежде, исключительно волонтеры?

- Исключительно волонтеры и предприниматели.

- С чем это связано, по-вашему?

- С тем, что волонтеры в этой ситуации оказались эффективнее государственных чиновников. А значит, вывод один: волонтеры должны занять место государственных чиновников!

- В последнее время батальоны часто задерживают чиновников, подозреваемых в связях с террористами, а потом следственные органы их отпускают. Это нормальная ситуация?

- На самом деле, при грамотном ведении следствия и дознания такие случаи вполне можно исключить. Ведь в самом начале, "на горячем", эти чиновники рассказывают все подробности и во всем признаются! Но потом, когда приезжают крутые адвокаты от высокопоставленных покровителей, начинается: "Я – не я, хата не моя", решают вопросы за деньги… Я считаю, нужна специальная временная следственная комиссия, которая подчиняется, например, только Президенту, и имела бы полномочия, несмотря на давление, заниматься реальными расследованиями в тесном взаимодействии с военными, которые задерживали этих людей.

- У вас в батальоне нередки большие потери. Как сами бойцы относятся к каждодневной перспективе близкой смерти? Да и вы сами относительно недавно стали "человеком войны". Поменялось мироощущение?

- Мироощущение поменялось. У нас есть цель, и мы к ней идем, преодолевая страшные препятствия. Эта цель – построение нормального человечного государства. Но для этого нужно, во-первых, победить внешнего врага, и, во-вторых, победить внутреннего. Большое количество жертв уже не дает нам возможности свернуть назад.

Естественно, не хочется умирать. Но мы свой выбор сделали, хоть и неприятно слышать крики всяких "диванных сотен" про высокие потери. Нам не нужны адвокаты, а стране нужны реальные действия.

Понятно, что ненормально, когда под выезды на передовую разных генералов в атаку в лоб бросают отряды без поддержки бронетехникой. Естественно, все должно продумываться заранее до мелочей, с разведкой.

Но есть своя специфика боев в городе – она предполагает жертвы, от этого никуда не денешься. Либо гибель мирных жителей под перекрестным огнем, либо самим идти на противника с оружием в руках. Мы свой выбор сделали. Самое главное, чтобы жертвы не были напрасными.

И еще раз повторю: нам адвокаты не нужны, особенно среди тех, кто жопами сидят у телевизора и поучают нас из фейсбука, ковыряясь в носу!

- Часто батальоны обвиняют в превышении полномочий, бывают случаи мародерства. Вы с этим боретесь?

- Скажу честно, мародерство есть в любой армии мира. Оно процветает и в вооруженных силах Украины, и в добровольческих батальонах. Часто человек воспринимает себя ландскнехтом, а взятый город – отданным ему на разграбление. Помните все эти старые истории? Сегодня воевать идут люди со всех слоев общества – и хорошие, и плохие. Есть и воры, и герои.

Мы за месяц убрали 120 человек. Это те, кто не смог побороть страх, они остаются в тылу. Это склонные к мародерству – мы в каждом освобожденном городе сразу же берем под контроль "Новую почту" и смотрим, что бойцы отправляют домой. Есть и люди, которые склонны к личной жестокости, для которых война – игра "Counter-Strike". Есть те, кто отказывается подчиняться приказам.

И естественно, все зависит от командира батальона. Мы на входе получаем слепок общества, а на выходе мы должны получать лучших, элитное подразделение. Людей, которыми можно гордиться.

Кстати, наши критики забывают, что больше всего мародерство процветает в армии. Десантники выгружают целые магазины себе в машины, солдаты Вооруженных сил стреляют друг в друга по пьянке или из-за неумения обращаться с оружием, кто-то что-то тащит в карман – это есть везде! Но если с этим не мириться, а работать, начиная с себя – такие явления можно быстро и жестко побороть. У себя мы это уже побороли.

- Вы говорите, что хотите сделать "Донбасс" по-настоящему элитным батальоном. Что с ним будет после войны? Популярная последнее время страшилка – "батальоны пойдут на Киев"…

- Нужно понимать, что батальон "Донбасс" - это не те 500 человек, которые сейчас на передовой. Это наши друзья, объединенные общей идеей. Это более 6 тысяч человек, которые хотели к нам попасть, но не могут – наш штат не резиновый. Сейчас батальон "Донбасс" - это символ. Я считаю, что эти люди – новая элита, которая должна идти в органы государственного управления.

Зачем идти пешком, если есть машина? Зачем тянуть все на своем горбу, если есть государство? Я считаю, что те, кто способен изменить армию изнутри, должны идти туда. Кто может встать у власти – должен идти туда и гнать всю эту шваль…

Надо убрать с повестки дня лозунг "Все одинаковые, все будут воровать". Мы воровать не будем, не для этого мы пошли на войну.

Я думаю, те люди, которые нас поддерживают, должны брать на себя ответственность за будущее государства.

А насчет похода батальона на Киев – я вам скажу, это не лучшая идея. У нас и так государство слишком слабое, чтобы еще раз сотрясать его революцией. Но само наличие подобных частей, теоретически способных это сделать – хороший сдерживающий фактор.

- И последний вопрос. Вы до последнего времени сохраняли инкогнито. Но недавно журналист Юрий Бутусов опубликовал вашу фотографию на больничной койке. Значит ли это, что вы планируете скоро "снять маску"?

- Это было вызвано тем, что у меня оставались близкие родственники в двух регионах, оккупированных Путиным – в Донецке и в Крыму. И скоро последние родственники у меня эвакуируются. Кстати, не все из них, к сожалению, поддерживают Украину – это все же и гражданская война тоже, увы. Я думаю, что уже на этой неделе я "маску сниму".

Я не боюсь, меня многие знают в лицо, и смешно наблюдать, как "ватники" придумывают мне биографии…

- Так может быть, назовете свое настоящее имя уже сегодня, в этом интервью?

- Пожалуйста! Мое настоящее имя – Семен Семенченко, майор Национальной гвардии.