О жизни и «мертвой» зоне

Сегодня, после праздничной майской передышки, парламентарии снова стали к законодательному станку. Правда, некоторые нардепы, прежде чем уйти на непродолжительные весенние каникулы, сделали «домашние заготовки», зарегистрировав в ВР свои законодательные инициативы. К числу таких депутатов относится и литвиновец Николай Шершун. Он предлагает депутатскому корпусу утвердить разработанные им изменения к Закону Украины «О правовом режиме территории, которая претерпела радиоактивное загрязнение вследствие чернобыльской катастрофы». С проектом закона и пояснительной запиской к нему можно ознакомиться тут.

Видео дня

В Раде зарегистрирован законопроект, допускающий строительство в чернобыльской зоне. Именно под таким углом подали информацию о свежих «чернобыльских» инициативах информагентства. Так ли это на самом деле? Какие этапы оживления «мертвой» зоны планируют в Раде и правительстве? Перспективными являются такие проекты, а главное – безопасными ли? Ответы на эти и другие вопросы «Обозреватель» ищет вместе с экс-бютовцем, а ныне внефракционным нардепом - председателем парламентского Комитета по вопросам экологической политики и ликвидации последствий чернобыльской катастрофы Анатолием Семиногой.

- Анатолий Иванович, как вы в целом оцениваете инициативу господина Шершуна?

Прежде всего, хотел бы отметить, что это – только лишь законопроект, то есть предложения, над которыми будет работать и комитет, и вся Верховная Рада. И до того времени, пока этот законопроект станет законом, пройдет время, и, думаю, что он в виде закона будет в определенной степени изменен. А вообще… От периода аварии на ЧАЭС прошло, напомню, 25 лет, и за это время очень много чего изменилось: и в зоне обязательного отселения, и в зоне радиоактивного загрязнения. И решение этой проблемы, на мой взгляд, назрело и даже перезрело, потому что местные громады, местные советы и администрации неоднократно поднимали вопрос о пересмотре статуса того или иного населенного пункта.

Проблематика состоит в чем? В соответствии с законом о чернобыльской катастрофе, на территориях, которые относятся к зоне загрязнения, запрещено проведение капитального строительства, строительство промышленных предприятий и проведение определенной хозяйственной деятельности. И это является определенным тормозом для развития тех или иных территорий. Поэтому вопрос изменения статуса этих территорий неоднократно поднимался местными громадами. Зачем? Затем, чтобы огласить их либо курортными, либо промышленными зонами. Чтобы была занятость населения и местная громада имела возможность развиваться в экономическом плане. Однако есть ключевая проблема, которая на сегодняшний день очень и очень тревожит общественное мнение. Речь идет о льготах и социальных гарантиях, предусмотренных законодательством, людям, которые проживают на этих территориях.

- То есть люди, которые проживают на «статусных» территориях, хотят оставить льготы, однако изменить статус, чтобы развивать на этих территориях хозяйство, производство. А какова позиция возглавляемого вами Комитета в этом непростом вопросе?

- Позиция нашего комитета состоит в следующем. Мы действительно должны менять этот статус, поскольку прошел определенный период и сегодня есть территории, которые вообще не являются загрязненными и отвечают статусу чистых. Однако необходимо сделать все для того, чтобы сохранить все социальные льготы, потому что эта территория, будучи загрязненной, как минимум – реализовала свое негативное влияние на людей, которые там проживали, людей, которые за это время вырастили детей. А мы ведь знаем, что радиация влияет не только на те поколения, которые живут сейчас, но и на будущие. Поэтому статус нужен, и его необходимо направить в русло медицинского обеспечения людей, потому что проблемы после Чернобыля не исчезают, они попросту трансформируются в другие виды, более глубинные.

Мы должны подходить к этому очень осторожно и, меняя статус территорий, сохранить социальную защиту. И, кстати, хотел бы отметить, что в этом плане уже принято определенное решение. В бюджете 2011 выделены средства для проведения так называемой инвентаризации на территориях, которые подпадают под четвертую и другие зоны. Какая цель? Изучить ситуацию с загрязнением, отобрать пробы, провести анализ с тем, чтобы составить карту реальной радиоактивной ситуации на той или иной территории. И по результатам этой работы можно давать рекомендации на научном уровне о том, каким территориям необходимо сохранить статус, а какие можно безопасно вывести. Конечно, это должно решаться в диалоге с местными общинами.

Законопроект, который подготовил Шершун – это первый шаг. Шаг, который направлен на то, чтобы сдвинуть этот вопрос с мертвой точки, обратить внимание общества на эту проблему. За последние 25 лет об этом очень много говорилось, однако реальных шагов в этом направлении так и не было сделано.

Вы говорите, что в бюджете на текущий год предусмотрены средства для проведения исследования с целью создания карты реальной радиоактивной ситуации на той или иной территории. А кто будет проводить эту работу и когда последний раз проводилось нечто подобное?

Радиационный контроль на этих территориях ведется постоянно, однако по двум-трем показателям. Для того чтобы полностью составить картину виденья этой проблематики, необходимо провести более расширенный контроль этих территорий (сделать измерения воды, грунта, воздуха). При Верховной Раде создан Комитет радиационной безопасности. Этот орган, если не ошибаюсь, был создан в 1991-м, и в нем собраны, скажем так, все умы радиационной безопасности нашего государства – академики, работники научной сферы. Этот комитет и работает над рекомендациями, которые будут переданы в Кабинет министров.

Если отодвинуть временные рамки, традиционные финансовые сложности и говорить в целом, как считаете, какие предприятия (хозяйства и т.д.) лучше всего развивать в зонах, которые на сегодня имеют статус загрязненных? По правде говоря, когда вы говорите о курортных зонах, это как-то режет слух…

Почему, режет? Давайте вспомним, какие живописные места есть вокруг Киева, какие замечательные курортные места тут были, лагеря и т.п. Я ведь не говорю о том, чтобы создать курортную зону в зоне отчуждения. Однако под Киевом очень много мест с прекрасными живописными пейзажами. Раньше эти места пользовались колоссальным спросом, приезжали люди с России, дальнего Севера и прекрасно тут себя чувствовали. Если же сегодня это безопасно для здоровья, возникает вопрос: «Почему не предоставить определенным территориям статус для проведения такой деятельности?». Еще раз подчеркну, что речь ведь не идет о зоне отчуждения. Речь идет о тех территориях, которые были загрязненными. К слову, такие территории есть не только в Киевской и Житомирской областях. Такие территории есть в Винницкой, других областях. Эти территории, на мой взгляд, уже давно являются чистыми, однако статус 4-й зоны не дает им возможности развиваться. Возможно, по другим зонам говорить об этом рано, однако четвертая зона – зона с наименьшим загрязнением, как минимум пригодна какому-либо производству. А какие там предприятия можно строить? Прежде всего, те, которые нужны местным территориям и народному хозяйству нашего государства. Однако на сегодня это запрещено законом. Помните, в Белой Церкви возникал вопрос о строительстве металлургического завода?

Местные жители выступили категорически «против».

- Да, и это понятно, потому что это металлургический завод. Однако ключевая проблема строительства этого завода является то, что Белая Церковь относится к 4-й зоне загрязнения и тут, согласно закону, вообще ничего строить нельзя. Понятно, что местной общине не нравится строительство металлургического завода. Однако и любой другой завод, который дал бы рабочие места, строить на сегодня нельзя – закон запрещает.

В целом, проблема, которую мы обсуждаем, назрела и перезрела. Волнует другое. Очень хочется, чтобы это нужное дело не было заведено в глухой угол и определенные деятели не думали о том, как заработать на этом политические дивиденды. Очень хотелось бы, чтобы именно в этом вопросе доминировал разумный, научный подход, с точки зрения пользы для людей, которые там проживают, и перспектив развития Украины в целом.

Недавно в Киеве прошла Международная конференция доноров чернобыльских проектов, в ходе которой было собрано беспрецедентную сумму - 550 млн. евро для строительства современного укрытия Чернобыльской АЭС. Вы, как глава профильного комитета Верховной Рады, довольны самим фактом проведения такого мероприятия и, конечно же, его финансовым исходом?

Конференция действительно беспрецедентная, поскольку в ее ходе собрана большая сумма денег, необходимых для достройки известных объектов на ЧАЭС. Однако очень не хотелось бы, чтобы сюда вмешивалась политика. Почему я делаю этот акцент? Потому что сегодняшняя власть преподносит как собственную победу тот факт, что страны-доноры выделили такие средства. Я хотел бы напомнить, что данная конференция не является инициативой Украины. Это инициатива Европейского банка реконструкции и развития, являющегося распределителем средств, которые страны-доноры вносят на счета фонда «Укрытие». Так что это победа здравого смысла.

С другой стороны, подорожание стоимости работ, которые проводятся сегодня на ЧАЭС – это не вина Украины, потому что Украина как государство не имеет никакого отношения к этим средствам. Процедура какая? Собираются страны – доноры. Европейский банк реконструкции и развития выносит на это собрание проект строительства тех или иных объектов, предоставляет смету стоимости этих объектов и план выполнения работ. Совет доноров утверждает этот график и, в соответствии с ним, ЕБРР использует полученные средства. И то, что строительство шло вяло и строительство этих объектов подорожало почти вдвое – это не проблема Украины, это проблема международного сотрудничества. Имели место дискуссии разных категорий специалистов, которые принимали решения.

Кстати, на начальном этапе украинские специалисты вообще не допускались к принятию решений в вопросах строительства чернобыльских объектов. Но на сегодня ЕБРР понял, что без украинских специалистов построить такие объекты невозможно, потому что Украина имеет огромнейший опыт и строительства АЭС, и эксплуатации атомных станций, и ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Нынешний уровень сотрудничества дает надежду на то, что строительство этих объектов будет завершено в тот период, который намечен в плане мероприятий по ликвидации последствий чернобыльской катастрофы.

Даты в связи с пробуксовкой строительства являются «плавающими». Последняя – 2015 год.

Я верю в то, что до 2015-го года мы действительно сможем построить новый, безопасный конфайнмент. А завершение строительства этого конфайнмента – это первый технический шаг по ликвидации 4-го энергоблока. Ведь этот конфайнмент – это не просто оболочка, которая накрывает четвертый реактор. Это – инженерное сооружение, которое дает возможность с помощью технических средств (роботов) извлекать элементы саркофага, ядерного реактора, ядерного топлива, которые остались внутри этого объекта. Это дает надежду на то, что в 2030-м, в 2050-м году этот объект, расположенный на территории нашего государства, действительно станет экологически чистым и безопасным.

Завершение строительства этих объектов – это плюс. Однако у меня, например, уже сейчас возникает вопрос о дальнейшей эксплуатации этих объектов. Для этого ведь, мягко говоря, не копейки нужны.

Действительно, это серьезнейшая проблема, которая ожидает нас в будущем. Сегодня международное сообщество финансирует строительство объектов на ЧАЭС, однако эксплуатация этих объектов будет полностью возложена на государственный бюджет нашего государства. А это не копейки. Это – огромнейшие средства. Например, с тем, чтобы вывести из эксплуатации один реактор, нужно около 2 – 2,5 млрд. долларов. Конечно, будет построено хранилище ядерного топлива, другие объекты, которые уменьшат растраты.

Однако это тоже немаленькие суммы, которые снова-таки лягут на плечи Украины. Мне кажется, что мы сегодня как-то стесняемся поднимать этот вопрос. А зря. Его уже необходимо поднимать, потому что на строительстве объектов работа не закончится. Украина сегодня поддерживает в безопасном состоянии ядерные реакторы ЧАЭС, ежегодно выделяя на эти функции около 10 млн. долларов. Однако для выведения этих ядерных реакторов из эксплуатации тоже нужны огромные средства. К сожалению, Украина сегодня не имеет возможности их выделять.

Недавно на территории всей Украины прошли различные мероприятия, приуроченные к 25-летию Чернобыльской аварии. Однако о социальных гарантиях государства, о том, как эти гарантии выполняются, если и говорилось, то крайне тихо. Как вы оцениваете государственную социальную политику в этом направлении?

Вы знаете, я, как законодатель, отталкиваюсь от обеспечения на законодательном уровне. Так вот, мы законопроектов напринимали столько, что они давали стопроцентную гарантию людям, пострадавшим вследствие чернобыльской катастрофы, спокойно и безбедно жить на территории нашего государства. Однако я хотел бы напомнить, что эти социальные гарантии были рассчитаны не на бюджет Украины. Они были рассчитаны на бюджет Советского Союза. И когда Украина осталась наедине с этой проблематикой, конечно же, ей не по силам было реализовать такую колоссальную финансовую программу, как обеспечение чернобыльцев теми социальными гарантиями, которыми они должны пользоваться. К сожалению, на сегодняшний день мы имеем следующую картину.

В бюджете на этот год заложено 7 млрд. 777 млн. гривен. Это – десятая часть того, что необходимо. Поэтому сегодня на минимальном уровне обеспечивается и медицинское обеспечение, и питание, и оздоровление детей и т.п. В основном, эти социальные гарантии уходят на повышение пенсий чернобыльцам. В целом – это огромнейшая нагрузка для государственного бюджета Украины и, я думаю, этот вопрос необходимо поднимать на международном уровне. Почему? Потому что Украина выполнила свои обещания по закрытию ЧАЭС, по другим вопросам, а со своей социальной проблематикой мы остались наедине.

Сейчас мы обеспечиваем чернобыльцев самым необходимым, однако не отдаем им всего, чего они заслужили - а ведь они отдали свое здоровье. Кстати. Знаете, сегодня есть еще вот какая опасность. В Верховную Раду внесен проект закона Кабинета министров, который по сути, пресекает возможность подачи исковых заявлений.

Конкретизируйте.

На сегодняшний день приняты законы, на обеспечение реализации которых необходимо 70 млрд. Государство выделяет всего 7 млрд. Чернобыльцы, имея законное право, апеллируют к Фемиде и выигрывают эти суды. Все логично, потому что, в соответствии с законом, им должны обеспечивать их гарантии в 10 раз больше, чем обеспечивают сегодня. Кстати, есть решение КС, что все «чернобыльские» законы должны выполняться. Сегодня наблюдается такая тенденция: многие чернобыльцы подают в суды и выигрывают их, а областные, местные, районные социальные службы, не имеют под эти программы средств, а должны выполнять решение суда. Возникает юридическая коллизия: есть решение суда, согласно которому нужно выплачивать средства, однако средств в бюджете нет. Кабмин, чтобы остановить эту тенденцию, направил в парламент такой законопроект, который фактически ликвидирует все льготы, предусмотренные законами.

Думаете, депутатский корпус решится и проголосует «За» этот закон?

Надеюсь, что нет. Вы знаете, откровенно говоря, этот законопроект боятся рассматривать в Верховной Раде. Его переносят с недели на неделю и в порядок дневной ВР не включают. А почему? Потому что поднимется огромнейший протестный шквал со стороны чернобыльских организаций. Наш Комитет, Верховная Рада, Кабмин буквально завалены обращениями чернобыльских организаций, чернобыльцев, инвалидов войны (их также этот законопроект касается), чтобы этот закон ни в коем случае не был принят.

Сегодня мы проводим работу с депутатами, чтобы они не голосовали за этот законопроект. Надеюсь, что он не будет утвержден. Могу сказать, что на сегодня у депутатов всех парламентских фракций есть понимание того, что принимать этот законопроект нельзя. В таком виде он не имеет права на существование. Если нужно регулировать процессы социальных гарантий, их необходимо регулировать отдельными законами, подходя к этому взвешенно и разумно.