Сергей Соседов: я никогда не скрывал, что мне нравятся мужчины

На днях стало известно, что музыкальный критик Сергей Соседов, который, в частности, был судьей на украинском "Х-Факторе", серьезно болен. Это вызвало резонанс в информационном пространстве. Люди активно стали интересоваться, сколько Соседову лет, есть ли у него жена, где он живет и какой он ориентации. Итак, критику в этом году в мае должно исполниться 50 лет, жены у него нет и не было, живет он с мамой в Москве и вчера стал гостем ток-шоу "Секрет на миллион".

"Обозреватель" решил напомнить читателям наше интервью с Соседовым от 2011 года.

В интервью "Обозревателю" эпатажный музыкальный критик и судья шоу "Х-фактор" в 2010-2015 гг. рассказал, с чего начинал свою карьеру, как попал в Киев, о желании иметь детей и о том, почему всегда предпочитал женщинам мужчин.

- Сергей Васильевич, не в обиду будет сказано, но до вашего появления в "Х-факторе" о вашем существовании Украина практически ничего не знала…

- В России я занимался музыкальной критикой. Я журналист по образованию, окончил журфак МГУ имени Ломоносова. Много писал о музыке, но не только о музыке: о кино, об архитектуре и даже о воздушном транспорте, о медицине… Даже и не знаю с чего начать. Я делал репортажи, интервью, очерки. Хотя больше всего люблю именно последнее об известных людях.

Вот, собственно, с 1989-го года моя журналистская деятельность продолжается. Собственно, музыкальным критиком меня во многом сделала программа "Акулы пера", которая выходила в России на канале ТВ-6, но сегодня его уже не существует. А тогда программа существовала 4 года – с 1995-го по 1998-й. Это были встречи с популярными певцами, композиторами, и у нас перебывали почти все знаменитые артисты.

Не была у нас только Пугачева, Понаровская, Ветлицкая и Аллегрова, а так были все. Всех сейчас и не вспомню. Земфиры тогда еще не было, Валерия только начинала петь. Там было много журналистов, которые задавали разные острые вопросы: о творчестве, о личной жизни, о финансах. Я же вскрывал вопросы именно творчества. И эта программа сделала меня в России очень популярным. Ведь до этого у нас был всего один критик – Артем Троицкий, а тот же Гаспарян появился позже.

- А на чем основалась ваша личная оценка того или иного исполнителя?

- С точки зрения канонов музыки: как создана эта музыка, мелодические ходы – насколько они изобретательны и интересны, гармония, насколько они "вкусны" и впечатляющи, красивы, а не банальны.

- И все-таки, что вы считаете "вкусным", например, в сегодняшней музыке?

- В сегодняшней музыке все невкусно. То, что мы сегодня слышим, к сожалению, это жвачка на 99%. Это неинтересные мелодии, неинтересные гармонии. Гармонии, которые не воодушевляют человека. Великая музыка – классическая музыка, она заставляет сопереживать, трепетать. Те же симфонии Бетховена, Чайковского.

Эти симфонии – они о жизни, о человеке. Это не проста музыка или сумма каких-то мелодий, тем, партий – это рассказ о времени, об эпохе, в которой жили эти композиторы, и о человеке, о чувствах, о его эмоциях. Эти чувства были закодированы. Песня – это душа народа и должна отвечать сегодняшним чаяньям людей. Это вечные темы – любви, разлук, сопереживания, потерь, неудач… Это надежда, вера в мечту, в лучшее будущее. Песня, действительно, должна строить и жить помогать.

Если она этому не помощник – она не нужна, она бессмысленна. Сегодняшние песни даже не развлекают. Там нет развлекательного момента. В них тупой ритм, неинтересные мелодии, примитивные и узкие. Про тексты я вообще не говорю – в большей части это вообще набор слов, (в качестве примера Соседов весьма остро отозвался о творчестве певицы Ёлки в целом и о ее "Провансе" в частности. - Авт.). Просто ни о чем не говорящий набор слов и писать сегодня тексты не умеют.

Старые поэты уходят, кто-то уже ушел. Остался Илья Резник, есть Александр Шаганов – очень талантливый поэт, Лариса Рубальская. Может кто-то еще, но хороших поэтов наперечет. Сейчас к хорошим поэтам и композиторам стараются не обращаться потому, что их работа очень дорого стоит. Композиторы сами хотят писать тексты, не только музыку, но и тексты. Более того, сами исполнители стараются все чаще писать сами себе тексты, чтобы не платить за песню. Что они могут написать – конечно же, понятно. Ничего особенного – примитивные вирши.

- Как вы вообще попали в Украину?

- Приглашение мне прислал исполнительный продюсер СТБ Руслан Городничий и предложил приехать в Киев на предмет переговоров о моем участии в "Х-фактор". До того я ничего не знал ни об этом шоу (это британский формат), ни о канале СТБ. У нас эти каналы в России не принимаются.

Я работал до последнего времени в Москве на очень крупном портале - km.ru. У меня там была авторская колонка, и я писал в рубрику "Обзоры CD". Я обозревал очень много дисков, но опять же по причине "Х-фактора" я должен был уйти из штата. Мне даже пришлось оттуда забрать трудовую книжку, так как писать я стал очень мало просто от случая к случаю, и мне сказали, с сожалением, что мы просто должны расстаться, или вы должны писать 5-6 материалов в месяц. Мне не хватало просто на это сил.

И вот в связи с моей сегодняшней огромной загруженностью, в связи с участием в "Х-факторе", я практически постоянно живу в Киеве. На анализ, на рецензии для каких-то изданий времени просто нет.

- Расскажите о своей семье, о детстве…

- Семья у меня замечательная: папа служил в милиции, в УВД по охране метрополитена – от "Речного" до "Каховской" - зеленая ветка. А мама инженер-техник, инженер связи, мой старший брат (на 8 лет) пошел по ее стопам и тоже окончил институт связи. Мама сейчас на пенсии, папа, к сожалению, два года назад умер – ему было 79 лет. Вот так мы и жили. Сначала впятером – мама, папа, брат, бабушка и я. Бабушка, мамина мама, умерла в 79-м году. А вот папиных родителей я не видел.

Дедушка умер за 18 лет до моего рождения в 44 года от туберкулеза. Он был стахановец, работал на обувной фабрике модельной обуви, была такая. Мы жили прекрасно, дружно. У нас был достаток, в доме (на улице Демьяна Бедного) было все, что надо. Сейчас мы живем на Хорошовском шоссе, а в той, старой квартире, живет брат с семьей.

Брат давно женат, у него двое взрослых детей, мои племянники – Алексей (27 лет) и Наталья (24 года). У нас не было в семье музыкантов, журналистов, но в детстве меня отдали в музыкальную школу. Я любил подбирать мелодии. В 7 лет мне купили уже хорошее фортепиано и музыкальная школа, естественно, мне очень много дала. Нам прививали вкус к музыке, учили правильно слышать музыку, в консерватории я переслушал практически всю классику.

- Тем не менее, зрителям вы полюбились, а некоторым, наоборот - нет, не столько за свои музыкальные оценки, сколько за свою экстравагантность, жесты, манеру говорить и двигаться. Многие тут же усмотрели в вас явного представителя сексуальных меньшинств.

- Да я совершенно с этим не борюсь. Никак! Я никогда не скрывал, что мне нравятся мужчины. Если вам нравится человек, что тут стесняться. Я всегда могу сказать конкурсанту. Что мне нравятся его глаза, его улыбка, его руки. Я много раз это говорил парням и в прошлом сезоне и в этом.

- Володе Ткаченко?

- И Вове Ткаченко и Роме Веремейчику. Я этого не боюсь, но и не афиширую особо на каждом углу, что я гей.

- А выпады "натурала" Сереги или подколки Игоря Кондратюка как воспринимаете?

- Иногда со стороны это зашкаливает и бывает, что палку они перегибают. Но за кулисами они очень хорошо относятся, мы прекрасно общаемся, ходим иногда в рестораны, пьем коньяк. С Игорем Кондратюком мы также прекрасно общаемся. Может они просто хотят понять меня, мол – что это такое? (быть геем. - Авт.). Но больше этого их смущает мой успех.

- Рано или поздно, будь то с мужчиной или женщиной, человек хочет начать строить более серьезные отношения. Как у вас на этом фронте?

- Очень сложно найти такого человека надолго. Может это мой недостаток, ветреность, безусловно, тоже есть. Для меня этот человек должен быть во многих вещах загадкой. Я должен его открыть. А если человек уже открыт, он перестает меня интриговать. Может я еще не умею любить, я не знаю... Наверное, я еще не полюбил кого-то так сильно. Может меня еще кто-то так сильно не полюбил. Это же обоюдный процесс. Тем не менее, отношения были, но какие-то в большей мере краткосрочные, мимолетные.

- А может здесь помеха – ваша излишняя популярность?

- Я не знаю. Я, например, никогда человека только за то, что он популярен, не полюблю. Ну, если он мне не нравится? Человек должен отвечать моим требованиям: быть личностью светлой, яркой, сексуальной. Как это происходит – неизвестно. Наверное, флюиды. Формулу любви, ее эликсир ведь никто еще не раскрыл. Вот бывает увлечешься человеком, все горит. А он возьми да ляпни, что-нибудь такое… И тогда весь этот шлейф, флер вмиг слетает… Поэтому я не нашел того человека, которого ищу и жду. Я его не нашел.

- Вас это угнетает?

- Я настолько загружен работой, что времени на этом зацикливаться или жалеть себя в этом плане нет. Я вообще себя не жалею. Человек я довольно открытый и, наверно, Господь так еще не распорядился, чтобы и ко мне пришло счастье в личной жизни. У меня есть подруги – девушки. Которые греют меня общением, я погружаюсь в эти контакты.

- А секс без любви для вас приемлем?

- Это можно позволить себе чисто технически, но только с презервативом.

А как насчет детей? Вы хотели бы иметь ребенка? И если да - это зачатие будет искусственным или природным?

- Да, хочу. Но это должен быть такой проект, брак, в результате которого или ради которого ребенок бы и появился. А эта женщина, прежде всего, должна быть моя подруга, с которой я должен остаться до конца жизни и ребенок, несмотря ни на что будет общим. Я должен быть уверен в этой женщине, что потом она не отнимет у меня ребенка. Это неслучайная женщина, которая раз – и ушла. У ребенка должны быть и мать, и отец. Мы будем жить отдельно, но ребенок должен быть общим.

- А ваша мама это поняла, смирилась или ей все равно?

- У нас никогда не было принято в семье обсуждать подобные темы. Она всегда возмущается, когда в газетах или журналах обсуждается чья-то личная жизнь, скандалы, размолвки. - Какое ваше собачье дело у кого, что случилось, - говорит она. Вы для начала займитесь своей жизнью. А насчет детей – все должно прийти само.

Ни мама, ни папа никогда не задавали мне вопроса – когда ты женишься? А если соседи спрашивали у нее: - Ну как там Сережа? Женится? - она говорила – Придет время – женится. – А есть ли у него девушка? – Не знаю! Может быть и есть. Не знаю! Есть подруги, они приходят, их много, - отвечала мама. У мамы есть внуки – дети старшего сына, моего брата, двое внуков. Поэтому счастье быть бабушкой мама и папа уже почувствовали.

Поэтому, какие ко мне могут быть претензии? Внуков хотите? Внуки есть! Что значит внуков хотим? А мы не хотим! В конце концов у каждого человека есть право на личную жизнь. И это право в нашей семье соблюдалось всегда.