Глава УНА Эдуард Коваленко: "В тюрьме все вступали в УНА"
Уже сейчас Эдуард Коваленко заявляет, что обвинения против него были сфабрикованы, и потому он намерен добиваться справедливости. Под стражей он пробыл полгода.
Напомним, что 30 апреля нынешнего года у стен Киевской городской администрации произошло столкновение членов Украинской национальной ассамблеи (УНА) и членов разбитого возле мэрии палаточного городка. Сразу нужно отметить несколько деталей: на тот момент уже существовало решение суда о демонтаже городка, но непонятно было, почему именно УНА взяла на себя функцию «ассенизаторов» Крещатика. После того как лидер УНА явился в Шевченковский райотдел милиции, чтобы дать показания по инциденту, связанному со скандалом в палаточном городке, он был арестован.
Буквально за день до ареста лидер УНА сделал сенсационное заявление, которое пропило свет на события, происходившие у стен мэрии. Оказалось, что руководители УНА организовали акцию, считая, что находятся не только в правовом поле, но и выполняют действия, согласованные с властью. В частности, по словам Эдуарда Коваленко, накануне столкновения к руководству УНА обратился через своего представителя один из руководителей Киевской горгосадминистрации с просьбой «помочь очистить площадь перед мэрией» согласно законно вынесенному решению суда.
Вчера мы встретились с Эдуардом Коваленко, и вот что он нам рассказал.
— Вы ожидали, что вас арестуют?
— Да. Мой арест был ожидаем и неожидаем одновременно. По большому счету, наведение порядка возле ЮТА было санкционировано и было инициировано партией по просьбам граждан, которые против палаточных городков в центре столицы и против людей, которые мешают Киеву развиваться, расширяться и становиться современным городом. Наша позиция заключается в том, чтобы Киев был центром славянской цивилизации. Мы хотим, чтобы он строился и был мощным центром не только Европы, но и всего мира. Наша столица — это древний славянский город, который должен объединять все славянские государства. Поэтому любые действия против застройки Киева противоречат этим идеалам. Конечно, новостройки не должны портить исторического вида Киева, исторические и архитектурные памятники должны охраняться властью и народом. УНА стала на защиту интересов славян как преемников Киевской Руси. Как только я объявил, что Украинская национальная ассамблея за то, чтобы у нас у власти были славяне, моментально последовал мой арест. Я убежден, что это связано только с моими убеждениями, а не с какими-либо криминальными действиями с нашей стороны. Разгон палаточного городка под КГГА дружинниками УНА осуществлялся самыми гуманными методами: они подошли к палаточному городку и начали собирать палатки. Люди же, находившиеся в палатках, напали на наших дружинников и начали их избивать битами, железными прутами, даже начали стрелять из пистолетов. Дружинникам, естественно, пришлось защищаться голыми руками. Впоследствии более десяти дружинников УНА все в крови были доставлены в больницу с тяжелыми травмами головы и многочисленными рваными ранами. Когда палаточный городок был убран, это дело продолжилось, его начали инициировать и превратили в целое уголовное дело против партии. По нему меня и арестовали.
— Вспомните ваши первые дни после ареста?
— У меня был долгий путь в тюрьму. После ареста мне надели наручники, отвезли в Шевченковский райотдел. Там маленькая холодная камера, где не было воды и где в туалет выводили максимум два раза в сутки. Там я пробыл трое суток, после чего меня отвезли в суд, который дал санкцию продлить мое задержание еще на десять суток. После суда меня перевезли на улицу Глубочицкую в изолятор временного содержания. Там, конечно, условия были лучше. Камера, в которой я находился, была рассчитана на трех человек. За тот период в камере поменялось много людей, которые обвинялись по разным статьям. Со всеми пришлось пообщаться. Я приобрел серьезный опыт, так как раньше не приходилось бывать в такой среде. Я начал понимать многие вещи, которые раньше просто не мог понять. После семи дней, проведенных там, суд вынес вердикт, после чего меня отправили в Лукьяновскую тюрьму — в СИЗО № 13, где я и провел последние полгода. Вот там и началась настоящая тюрьма со всеми засовами, решетками, авторитетами, «дорогами» и баландой. Там меня, как, впрочем, и всех, на десять дней поместили в карантинную камеру — изолятор для адаптации к пище и прочим прелестям тюремной жизни. Камера была рассчитана на 24 человека, а находилось там раза в два больше. Пару слов о «комфорте»: матрасов нет, ржавые ужасные нары, вода капает с потолка, сырость ужасная, а хлеб мало чем отличался от пластилина, хоть скульптуры лепи.
— Не возникали ли у вас конфликты с тюремными авторитетами неславянами на идеологической почве?
— Да, возник однажды конфликт с одним из грузинов на национальной почве: я ему объяснил, что у славян есть Украина, Россия, а у грузин, соответственно, есть Грузия, и что гость — гостем, а хозяин — хозяином. До драк не доходило, грузины поняли, что они здесь не хозяева, а всего лишь гости. Славяне агрессивны, но в то же время и очень гостеприимны, а многие неславянские народы воспринимают нашу гостеприимность как слабость.
— А как наши, славянские авторитеты, отнеслись к вашей пропагандистской деятельности?
— Очень удивило, что люди, находящиеся в неволе, достаточно политинформированы, читают и активно интересуются жизнью за пределами «колючки». Понятно, что в тюрьме есть лишь закон иерархии, то есть слабый подчиняется сильному, таким образом, в коллективе образуются и свои авторитеты, и те, кто им подчиняется. Так как попадавшиеся мне авторитеты были славянами, мы нашли общий язык. Впоследствии мы даже начали рассылать агитационные листки, которые писалась прямо в камере. Благодаря этому в Лукьяновском СИЗО развилось славянское движение. Заключенные даже стали писать заявления о вступлении в УНА, так как мы объединяем всех славян, которые должны быть хозяевами на своей территории.
— Как вы прокомментируете тот факт, что УНА-УНСО провели съезд в ваше отсутствие, без печатей и прочих неотъемлемых атрибутов?
— 15 октября было небольшое собрание, которое назвали съездом, где не присутствовала ни одна легитимная организация, были лишь делегаты партий. Короче говоря, не была проведена процедура, предусмотренная законами. Съезд организовала группа радикалов, которая исповедует правый националистический экстремизм и которая была исключена мной при чистке партийных рядов. Пользуясь моментом, когда меня арестовали, радикалы решили взять бразды правления в свои руки. Им удалось провернуть эту операцию при поддержке людей, личности которых нам предстоит выяснять. Они попытались организовать съезд, где избрали 72-летнего Юрия Шухевича (сына известного командира УПА) главой партии. Он, вне всяких сомнений, заслуженный человек, но его просто использовали.
Сергей КОВТУНЕНКО, Андрей НЕЕЗЖАЛЫИ, «Столичные Новости»