На грани безумия. Самые знаменитые карнавалы мира

Карнавал в Рио-де-Жанейро, на Ямайке, в Венеции – у каждого из этих грандиозных праздников есть свой колорит и особая атмосфера. Но все они немного не в своем уме. Рио в исступлении беснуется, Венеция страдает раздвоением личности, а Ямайка одержима идеей психоделической революции.

Бразильское безумие

Ежегодно на пару-тройку недель Бразилия, а вместе с ней и миллионы туристов со всех уголков света, буквально сходят с ума. Стройные и не очень креолки цвета шоколада, в большинстве своем «топлесс», а иногда и «поплесс», дают жару под зажигательные мелодии самбы... Пузатые претенденты на звание короля Момо чванливо исполняют танец объемного живота... Члены жюри, с пеной у рта доказывают правильность своего решения о лучшей школе самбы, а несогласные с ними болельщики готовы в знак протеста обрушить трибуны Самбадрома, - это и есть карнавал в Рио.

Попробуйте выяснить у бразильцев, когда и с чего на его родине начался этот праздник. Молодежь будет недоуменно пожимать плечами, ей вопрос покажется непонятным – сколько молодые себя помнят, карнавал был всегда. Те, кто постарше, охотно вступают в дискуссию, хотя тоже смутно представляют, когда и как возникла эта красочная вакханалия.

На самом деле традицию поливать друг друга водой и ходить ряжеными завезли в страну португальцы. Дедушек у карнавала двое, и обоих звали Жозе. Первый, португалец, как-то почудил с друзьями – устроил скоморошное шествие под барабанный бой. К забаве с удовольствием присоединились африканские рабы, добавив действу колорита своей родины. Тогда, в 1885 году, все просто повеселились от души, ну а вскоре по улицам Рио уже дефилировали карнавальные колесницы. Примерно в то же время возникла и первая школа самбы, ее основал второй Жозе – вечно голодный африканский музыкант и танцор. Вряд ли тезки, даже не знакомые друг с другом, представляли масштаб последствий своих невинных затей.

Теперь в конце февраля – начале марта деловая жизнь Бразилии словно бы замирает. Безумное веселье, подобно волне цунами, накрывает все пространство. И даже если, к примеру, у вас возникли проблемы, то ими вряд ли кто из чиновников станет заниматься – в лучшем случае, предложат подождать до конца карнавала. Как заметил кто-то из жителей Рио, в течение пяти дней только хирурги, их пациенты, младенцы и роженицы остаются непричастными к этому сумасшествию.

Главная party разворачивается на центральном проспекте Варгаса. Именно здесь устраивается Самбадром, где провинциальные школы танца стараются не отстать от столичных, уже признанных, но... уступают им в фривольности, которая в дни карнавала возводится в ранг абсолюта.

Маска, я тебя знаю!

Кто из нас не мечтал хоть раз «одеть маску»? Застенчивые холостяки хотят стать роковыми обольстителями, сдержанные дамы – пламенными куртизанками. И лишь в одном месте на Земле, в городе-театре Венеции, такие метаморфозы – реальны.

Не зря таинственная жажда перевоплощения раз в году (за 10 дней до начала Великого Поста) влечет сюда тысячи людей.

Надев маску и запахнувшись в черный плащ, Карнавал идет по узким улочкам Венеции, бросая взгляд на каналы, где в гондолах проплывают яркие коломбины, заливаясь звонким смехом в объятиях пьеро, или демоны шепчут что-то сокровенное на ушко невинным ангелам.

Венеция звенит и переливается, впитывает в себя радужные эмоции горожан и гостей города, превратившихся в придворных и пастушек, мавров, амазонок и звездочетов. Их костюмы, расшитые золотом и серебром, поражают воображение невероятным сочетанием бархата и парчи, батиста, перьев.

Но главный герой действа – Маска. Ведь карнавальные традиции Венеции берут истоки в римских Сатурналиях. Тогда, как известно, рабам разрешалось веселиться за праздничными столами вместе с хозяевами, и даже отпускать в их адрес всякие ругательства. А так как все лица были спрятаны под масками, разобрать, кто есть кто, было проблематично.

Примерно такая же атмосфера царит в дни карнавала и в Венеции. Тысячи масок – веселых и трагичных, глупых и задумчивых, злых и добрых, наивных и надменных – веселятся, флиртуют, шутят и поют. Но вдруг... промелькнет среди фееричного торжества черная маска Смерти, и притихнут на мгновения те, рядом с кем она прошла, задумаются о том, что все когда-нибудь заканчивается… а после продолжат радоваться жизни и сегодняшнему дню. Ведь вот пролетела белая маска! Хотя это просто бизнесмен с ноутбуком идет по своим делам, закутавшись в шелковый плащ.

Карнавальная революция на Яма-а-а-айке!

Лысые и с дредами, богатые и бедные, черные и белые, молодые и старые: трудно где-нибудь увидеть более разношерстную публику, чем на карнавале в Кингстоне, ямайской столице. Впрочем, родина знаменитого Боба Марли выглядит так и в любой другой день.

Но, как ни странно, так было не всегда, и карнавала на Ямайке не было до самого 1989 года. Почему, никому раньше в голову не приходила замечательная идея – устроить большой праздник в краю бесшабашных растаманов – загадка. Но даже когда некоего Байрона Ли посетила таки светлая мысль, многим она показалась не только светлой, но и безумной. Видите ли, разные слои ямайского общества не очень то охотно друг с другом общались и каждый гражданин острова, в общем-то, знал свой шесток. Однако Байрон не отказался от грандиозного замысла, который представлялся ему главным делом жизни.

Новый карнавал, стартовавший в апреле 1990-го в Кингстоне, Монтего-Бэй и Очо-Риос, имел грандиозный успех. Он действительно объединил народ во всех смыслах этого слова – социальном, культурном и, что немаловажно, музыкальном. Примечательно, что праздник, при всех своей буйности, оказался вполне безобидным с точки зрения уголовного кодекса – ни у кого ничего не стащили, никого не побили и не обидели, ни над чьим гражданским достоинством не надругались. И это при том, что народу собралось несколько тысяч.

С каждым последующим годом ямайский карнавал становился все масштабнее – постепенно сюда стали приезжать любители раста-культуры из разных стран. А стиль жизни ямайцев изменился навсегда, и все благодаря нескольким энтузиастам. Это была, в своем роде, революция, разрушившая кастовые барьеры, бескровный радостный мятеж, в котором приняли участие все желающие – лысые и с дредами, богатые и бедные, белые и черные, молодые и старые.