Видео дня
Чечня – в чистом виде расизм. Последнее слово Политковской
На фоне тотально зачищенных российских медиа сиротливыми крошечными островками выглядят оставшиеся еще объективными газеты и интернет-ресурсы. (О российском же телевидении вообще лучше, как о покойнике – ни слова, ибо это душераздирающее зрелище давно уже не имеет никакого отношения к настоящей журналистике, ее подменили пропаганда и пиар В.В.Путина.) «Новая газета» – один из форпостов честного журналистского слова. Свой девиз «У нас те же буквы, но другие слова» газета оправдывает полностью. Слова действительно другие – часто жесткие, нелицеприятные для власти, но всегда – правдивые. В «Новой газете» звучали и другие, чем в прочих российских изданиях, слова об Украине. Даже рубрика, под которой освещались украинские события, называлась, пусть и с налетом легкой, но доброжелательной иронии – «Країна мрій». В такой газете работают журналисты не просто экстра-класса, но высочайшей гражданской позиции. Как спецкор газеты Анна Политковская.
В Чечне ничего не изменилось
Анна – единственный, пожалуй, российский журналист, пишущий правду о Чечне. В Чечне она бывает практически каждый месяц. И как никто другой изнутри знает, что там происходит, потому что общается со всеми участниками этого страшного процесса. И что наиболее важно – участниками со стороны противоположной. Ведь их мнение никому не известно, им слова не дают. Впрочем, как и мнение несчастного мирного населения. О своем драматическом опыте фронтового журналиста Анна написала книгу «Вторая чеченская». О том, как разнится официальная информация от правды, видно из разговора с Анной Политковской.
фото Константин Михайленко/PHL
- Буквально накануне саммита G-8 появилась информация о том, что убит Шамиль Басаев. Об этом с победным видом докладывал Путину в телевизоре как об удачной спецоперации ФСБ ее глава Патрушев. С другой стороны, были заявления, что его убили свои же. Где же правда?
- Я знаю, что он подорвался на всем том, что он сам и вез. Я это знаю от тех людей, которые прибыли на место его гибели практически сразу.
- Т.е., по большому счету, его смерть – это случайность?
- Да, по большому счету, это случайность. Но в этом была и закономерность, потому что Басаев был таким человеком.
- Эпатажным? Безбашенным?
- Да, он любил такие поступки… Если учитывать, что он такой особенный лидер боевиков, очень опытный человек, то в общем-то, какого черта он едет с огромным количеством взрывчатки… Но он весь был в этом. Такой немножечко…
- Т.е. можно сказать, что эта смерть удачно была использована ФСБ?
- Безусловно. Использовали на все сто. Надо сказать, что во всех остальных историях с участием Басаева, или даже без его участия, всегда использовали на все сто и наши спецслужбы, и наши политики… Это уже традиция.
И я только могу представить, сколько людей под эту псевдо«спецоперацию» получило наград. У нас ведь теперь награждения засекречены, это стало государственной тайной – кого и за что награждают. И мы, к сожалению, не имеем возможности читать указы, кого наградили. Я могу себе вообразить, сколько народа под эту марку еще и наградили.
- Совпадение во времени убийства или точнее – смерти Басаева и саммита G8 говорило в пользу правдоподобности версии, что убийство – дело рук спецслужб. Вот, мол, какая удачная спецоперация…
- Я тоже к ней склонялась вначале. Ну уж больно удачно для саммита он погиб. Но потом получила все-таки достоверные доказательства от людей, которым абсолютно доверяю, что он тривиально подорвался сам.
- Эти люди прямо оттуда, изнутри?
Да... Из сил сопротивления или боевиков, как хотите назовите их.
- Со временем проведения саммита совпало и решение российского руководства амнистировать боевиков. Тут уж, наверное, совпадение не случайно?
- Что касается амнистии, однозначно – это игра на партнеров по G-8. Хотя изменит ли что-либо в лучшую сторону для самих чеченцев сама амнистия – это вопрос. Насколько мне известно (из тех же внутренних чеченских источников) проект этого закона предполагает признание обвиняемыми собственной вины. И только тогда они будут подлежать амнистии. Но проблема в том, что эти люди не признают свою вину. Возможно, под амнистию попросятся беженцы, которые сейчас находятся в Турции, в основном, и в Азербайджане, которые бежали еще в начале войны, кто воевал очень недолго. Возможно, они таким образом получат возможность вернуться домой. Из реально же воюющих, похоже, на это никто не пойдет.
К тому же, амнистия все равно должна пройти через Госдуму, и до этого момента рано говорить о ней как о реально возможной, потому что неизвестно, каким будет текст этой амнистии после Госдумы.
- Но коль скоро это инициатива Кремля, то наверняка она пройдет через Госдуму, учитывая абсолютную управляемость Госдумы Кремлем…
- Нет, безусловно, она пройдет. Но какою выйдет после Госудумовского чистилища? Предыдущая амнистия тоже была инициирована Кремлем. И ее первоначальный вариант выглядел весьма благопристойно. Но когда она прошла через Госдуму, то оказалось, что из нее выхолостили все, что возможно (нет сомнения, что по согласованию с тем же Кремлем). И в результате оказалось, что благодаря этой амнистии набрали кадры для кадыровских отрядов. Так, собственно, и сформировались кадыровские отряды (отряды, сколоченные первым вице-премьером Чечни Рамзаном Кадыровым для зачисток, по сути, ничем не отличаются от бандформирований, задача которых не дать боевикам выполнить их план по призыву – ред.).
Что будет сейчас? Я на сегодняшний день сказать не могу, потому что в любом случае эта амнистия будет приниматься осенью. И в каком виде она будет принята, и будет ли вообще – рано загадывать. Но то, что инициатива о ней очень своевременно подоспела к саммиту – это однозначно очень не случайно.
- А что вообще сейчас происходит в Чечне? Она практически исчезла из информационного пространства.
- Да, собственно, все то же. Кого-то похищают, кого-то убивают… Постоянно приходится писать о людях, которые подвергаются преследованиям. О тяготах жизни гражданского населения. Поток писем от тех, кто обращается ко мне, в нашу газету, со своими бедами, с просьбой о помощи, не уменьшается – все те же мольбы помочь найти похищенных родственников, разобраться с внесудебными казнями. Силами кого все эти ужасы творятся? По-прежнему, это иногда военнослужащие федеральные, иногда кадыровцы, и довольно редко два других отряда – принадлежащие Главному разведывательному управлению Генштаба, но сформированные из чеченцев… Так, собственно, было и два, и три года назад. Их похищал тот же контингент – на глазах у людей, родственников, их увозили, а потом либо подбрасывали тело, либо за выкуп отдавали родственникам…
- Т.е., все то, о чем Вы писали в своей «Второй чеченской»…
- А вы знаете, самое интересное, что именно об этом я недавно написала статью. Как это ужасно! Книга, черт знает когда вышла, а ничего не изменилось. Все то же самое.
- И поток беженцев не уменьшается?
- Уменьшается, но уменьшается насильственно. Разрушаются лагеря для беженцев – Кадыров-младший считает, что лагерей вообще не должно быть. Вот как это сейчас делается в Чечне: без лишних разговоров людей из лагерей выгоняют и говорят – все, закрыто.
- И куда им предлагается идти?
- А куда хотите. Это, мол, ваше личное дело.
- Украина за период второй чеченской кампании – с 1999 г., как раз с момента прихода Путина к власти в России, постепенно прекратила предоставлять статус беженцев чеченцам. Некоторые украинские политики считают – дабы не раздражать Путина…
- Да, для Путина Чечня, тем более помощь чеченцам – хуже красной тряпкой. Это, конечно, в чистом виде расизм. Фактически создана нация-изгой. Куда людям бежать? А вот то, что ваши прислушиваются – это проблема ваша. Такие, значит, они демократы.
- Наши чиновники в Нацмиграции объясняют, что чеченцы не могут считаться беженцами, потому что могут найти безопасное место проживания в России.
- Кто-то, возможно, может. В виде исключения. Но множественные истории доказывают, что это практически невозможно. 90% беженцев из Чечни точно не могут найти себе спокойного места в России, такого места, где бы они жили, как все остальные. Во многих населенных пунктах их просто не принимает местное население. Никак не помогают им обустроиться и чиновники. Скорее, напротив. Как недавно погибший в авиакатастрофе начальник УФСБ Иркутской области Сергей Коряков. До этой должности он был начальником УФСБ Ингушетии. Это был один из самых жесточайших людей, и именно при нем похищения в Чечне и на сопредельной с Чечней территории достигли невероятных масштабов. Люди пропадали бесследно, их до сих пор не могут найти. Из Ингушетии его назначили в Иркутскую область. Он люто ненавидел ингушей и чеченцев, просто – как людей. Я с ним встречалась и сама убедилась в этом. Приехав на новое место работы, он первым делом посмотрел по Иркутской области – а где тут живут чеченцы? И стал их просто выгонять. Куда хочешь, туда и иди, туда и переселяйся. Один чеченец, например, в Усть-Куте прожил 20 лет. Закончил в Сибири институт, преподавал в школе, женился на русской. К этим войнам вообще никакого отношения не имел. И он тоже попал под эту зачистку.
- В России вообще нарастают ксенофобские настроения. Создается впечатление, что скинхеды кому-то нужны, что они действуют под очень надежной крышей, чуть ли не государственной.
- А это так и есть. Причем, этой заразой заражена вся страна.
- Можно сказать, что это последствия Чечни?
- Если смотреть глубоко, то, безусловно, это последствия Чечни. На фоне Чечни в России стало расползаться неприятие инородцев на бытовом уровне.
Что же будет с «Новой газетой»?
«Новая газета» была основана пять лет назад группой журналистов, ушедших из «Комсомольской правды». Ее собственником до недавнего времени был коллектив газеты. Наверное, это и объясняло ее прямолинейность и объективность.
Но пару месяцев тому назад произошло изменение собственников «Новой газеты». 49% ее акций приобрели экс-президент Советского Союза Михаил Горбачев и депутат Государственной Думы, член фракции «Единая Россия» Александр Лебедев. Причем, 39% достались Лебедеву, а оставшиеся 10% – Горбачеву. 51% акций остался у газеты.
Горбачев уверяет, что ни у него, ни у его партнера нет намерений «погубить газету», а есть стремление сделать так, чтобы «газета была убедительной». «Юный возраст газеты прошел», – говорит Горбачев, добавляя, что планируется вывести ее «сначала на трехразовый, а потом – на ежедневный формат» (газета выходит два раза в неделю). Несколько иная позиция у Александра Лебедева. В интервью BBC Russian.com он сказал: «Мы не собираемся влиять на редакционную политику, но прибавить объективности – такая постановка вопроса есть». Лебедев считает, что «Новая газета» «критикует российскую бюрократию и правильно делает». Но при этом «говорить, что газета критикует Путина, значит передергивать», – уточняет Лебедев. Что не совсем соответствует действительности. По крайней мере, еще недавней.
- Полтора месяца назад изменился собственник «Новой газеты». Изменилась ли редакционная политика?
- Конечно. Но нам запретили на эту тему говорить. А мне просто особенным образом запретили, потому что я отличаюсь слишком прямым текстом. Я могу только сказать, что мне не нравится обстановка в газете, что будет дальше, мне лично не понятно.
- Т.е. за эти два месяца вы уже почувствовали?
- Конечно. Хотя все еще надеемся.
- Как вам удавалось раньше держаться?
- Прежде всего, потому что у нас не было собственника. Ведь все другие газеты горели на том, что у них был собственник – олигарх, спонсор. И он их куски перепродавал до тех пор, пока от газеты ничего не оставалось, и она фактически становилась прогосударственным изданием, подконтрольным администрации президента.
- Так зачем же вы продали почти половину акций?
- Потому что примерно год назад в России произошло фактически перераспределение газетного рекламного рынка. Газета, как известно, может жить за счет только так называемой пакетной, т.е. крупной рекламы. Чтобы получить право на эту пакетную рекламу от крупных рекламодателей (Газпрома и т.д.), надо получить разрешение в администрации президента. Мы их получить не могли, как ни бились. Потому что мы оппозиционная газета. И такое отношение никогда не скрывалось.
- А что – разве есть такой закон, что размещение рекламы должно утверждаться в администрации президента?
- Да нет, конечно же, никакого закона. Такое положение существует не де-юре, а де-факто. Вот так оно сложилось. Мы какое-то время держались за счет мелкой рекламы, еще чего-то, но потом образовались огромные долги, и если бы не произошла какая-то продажа, то уже в июле мы бы перестали выходить.
- Ну а фигуры самих покупателей – Горбачева, Лебедева – насколько они оптимистичны в контексте перспектив газеты?
- Горбачев – человек, который, в принципе, не руководит газетой. По-моему, и не собирается. Да и не в нем дело. Скорее, мы надеемся, что он будет контролировать, чтобы с нами ничего не случилось. Главный собственник, конечно, Лебедев. Пока еще не произошла встреча коллектива с Лебедевым, которую нам обещали, чтобы мы ему задали вопросы о будущем газеты.
По крайней мере, комментарии Лебедева, которые я читала в Интернете – «сделать газету более объективной» меня очень насторожили. Это, что же, предполагается, что до сих пор газета была не объективной? Вот поэтому и нужна такая встреча. Я бы лично его спросила – скажите мне, в чем заключалась наша необъективность?
Другая Россия
В преддверии саммита G-8 произошло значительное событие – попытка объединения демократических, по крайней мере оппозиционных к режиму Путина, политических сил. 11-12 июля в Москве, в гостинице «Ренессанс Москва», прошла конференция «Другая Россия», организованная Комитетом действия Всероссийского гражданского конгресса. Главными «звездами» конференции стали Андрей Илларионов, Михаил Касьянов, Эдуард Лимонов и Виктор Анпилов. Довольные итогами мероприятия, организаторы пообещали, что взаимодействие оппозиционных сил продолжится в том формате, который был выработан на конференции.
- В «Другую Россию» вошли чуть ли не политические антиподы, по сути, политические «и жук, и жаба»… Имеет ли смысл объединяться столь разным по идеологии, целям, цивилизационным даже приоритетам политическим силам?
- На самом деле, это была первая попытка собрать всех людей, которые не поддерживают Путина. Для того, чтобы хотя бы поговорить, посмотреть друг другу в глаза и понять – кто есть кто. Ведь о том же Анпилове и о том же Лимонове мы знаем только то, что передает Первый канал телевидения. Ну, я к этому моменту знала побольше, потому что писала много о лимоновцах. У нас было такое знаменитое «дело 39», когда за то, что они, 39 молодых парней и девушек, вошли в администрацию президента, им пытались инкриминировать насильственный захват власти. Пока шло следствие, около года они провели в заключении. Девять подсудимых были осуждены к лишению свободы на срок от полутора до трех с половиной лет. Остальных 30 «лимоновцев» приговорили к условному наказанию. (14 декабря 2004 года активисты НБП ворвались в здание общественной приемной администрации президента РФ. Они забаррикадировались, вывесили в окне свои флаги и лозунг с надписью "Путин, уйди сам!", а также распространяли внутри здания и на улице листовки со списком претензий к президенту. Менее чем через час их задержали сотрудники правоохранительных органов. – Ред.)
Нельзя сказать, что на «Другой России» произошло что-то похожее на объединение оппозиции. Это была просто попытка откровенно поговорить. У нас ведь очень конфронтирующее общество. Это чистая правда. А вот здесь каждый мог говорить то, что он считает нужным. И я считаю, что эта попытка удалась, И Лимонов сказал то, что он предполагает тут делать, и другие… И все друг друга слышали. Да, были очень разные люди – и Каспаров, и Сатаров, и Илларионов, и Касьянов… Что касается неприсутствия «Яблока» и СПС, то я уверена, что их неучастие – большая политическая ошибка. Потому что мы страдаем от того, что мы не слышим никого, кроме себя. Это одна из главных наших проблем.
- Но все эти широкие демократические объединения, как показывает жизнь, увы, недолговечны. Как правило, потом начинается грызня внутри. Наша несвершившаяся оранжевая коалиция – печальный пример тому.
- Конечно, грызня начнется неизбежно. Но мы пока на самой начальной объединения. И еще большой вопрос – состоится ли объединение до такой степени, чтобы дойти до стадии возникновения грызни. Пока что все в подвешенном состоянии.
А вести с Украины, конечно, огорчительны… Я, конечно, очень жалею, что у вас там распад происходит. Мы на вас все-таки смотрели как на передовых людей, которые в Европу движутся, по-европейски живут. А тут такой облом. Но с другой стороны… Вот тут у нас телевидение смакует в своих репортажах из вашей Верховной Рады – мол, смотрите, какое безобразие там происходит… Но мне кажется – ну да, вот они там о чем-то спорят, что-то доказывают… Это же нормально. А у нас же в Госдуме вообще ничего не происходит. Лучше такие безобразия как у вас, чем такое спокойствие, как у нас.