Милошевич умер, не дождавшись пожизненного срока

Милошевичу – милошевическую смерть

Фантастическая ретроспектива. Нюрнберг, 1946 год. Болеющий в тюремной камере нацистский преступник Герман Геринг просит отпустить его на лечение в Японию, поддерживавшую во время Второй мировой войны фашистскую Германию. Судьи Нюрнбергского Международного военного трибунала отказывают. Несмотря на круглосуточное наблюдение за ним, Геринг умудряется принять капсулу с цианистым калием. Токио осуждает Нюрнберг за смерть Геринга.

Сегодня реалии в отношении президента бывшей Югославии Слободана Милошевича выглядят не менее фантасмагорично. И если переводить то, что произошло с Милошевичем, с языка российско-пропагандистского на язык юридический, то это будет выглядеть приблизительно так. Кремль, так и не отучившись подменять закон революционным правосознанием, предложил Гаагскому трибуналу – вопреки существующим международным юридическим нормам и правилам – отпустить подозреваемого в совершении преступлений против человечности 64-летнего Милошевича на отдых и лечение в Россию (где, кстати, от правосудия скрываются его брат, жена и сын). В страну, которая поддерживала развязанную Милошевичем войну против боснийских сербов, исходя, главным образом, из соображений славянско-православной солидарности.

Рискну предположить, что сегодня Кремль должен быть чрезвычайно признателен Гаагскому трибуналу за то, что тот не отпустил Слободана Милошевича в Москву. Случись это, и помри Милошевич в Научном центре сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева, куда он так стремился попасть на обследование (а уж сколько Господь отвел бы тогда ему жизни, никому из человеков ведомо не было), то сегодня кое-кто обвинял бы в смерти Милошевича не Гаагу, а – Россию: дескать, заманила к себе бывшего югославского президента, а потом втихаря уничтожила. Может, чтобы диктатор не сболтнул в суде чего лишнего о том, как Россия поддерживала в свое время Милошевича и оружием, и разведданными.

Милошевича лечил и исповедовал… глава МИД России

Советник президента бывшей Югославии Слободана Милошевича по юридическим вопросом Бранко Ракич заявил в интервью «Интерфаксу»: «За день до своей смерти, в пятницу, Милошевич направил письмо на имя министра иностранных дел России, в котором он поделился своими подозрениями по поводу того, что против его здоровья ведется кампания (в Гааге). Это последнее послание Милошевича направлено в Москву. Это свидетельствует о том, как сильно Милошевич верил в Россию, в российских политиков», – сказал господин Ракич.

Подобные откровения диктаторского советника по юридическим вопросам косвенно подтверждает то, о чем в Европе давно ходили слухи: Москва прилагала политические усилия не для того, чтобы приговор Милошевичу в Гааге был объективным и справедливым, а – дабы вытянуть его из-за решетки до вынесения вердикта Гаагским трибуналом, в котором, как поговаривали, речь могла идти о пожизненном сроке заключения.

Более того. Эксперты не исключали, что Россия по поводу Милошевича намеревалась применить к Европе свой любимый «газовый ключик», который открывает сердца самых несговорчивых политиков. Но после январской газовой атаки на Украину, в результате которой косвенно пострадала и Европа, Кремль не мог себе позволить через столь малый промежуток времени вновь по-сержантски скомандовать Старому Свету: «Газы!»

Время двигалось к весне, когда потребление газа в Европе сокращается, и Милошевич своими жалобными письмами из «гаагских застенков» явно пытался напомнить главе российского МИДа: дескать, пора, мой друг, пора – и сердце пошаливает, и лечат не так.

Таким образом, российский министр иностранных дел Сергей Лавров стал для Милошевича и последним лекарем, с которым советуются по поводу болезни, и исповедником, у которого соборуются перед смертью. Трудно сказать, что бы написал в ответной эпистоле глава МИДа РФ, когда б душе Милошевича не приказано было выйти из тела вон. Но сам по себе тот факт, что высший дипломатический чин России пребывал в официальной переписке с лицом, подозреваемым в совершении преступлений против человечности, свидетельствует: поддержка пан-славянизма в Европе для Москвы, ведущей кровопролитную войну против чеченского народа, важнее, нежели стремление Европы осудить диктат и сделать эту часть света демократически безопасной.

Впрочем, как считают некоторые эксперты по международному праву, защищая Милошевича, Кремль защищал и себя самое. Потому что, если судить Милошевича за то, что он сделал в том же Косово, то – с точки зрения европейского международного законодательства – за точно такие же преступления в Чечне против человечности следует судить и Путина…

Сербо-хорватский Милошевич

Товарищ Иосиф Сталин не додумался создать русско-украинско-белорусский язык, несмотря на их схожесть. Товарищ Иосип Броз Тито додумался до схожих языковых новаций. Объединив в конце 1945 года в Социалистическую Федеративную Республику Югославию (СФРЮ) Боснию и Герцеговину, Македонию, Сербию (в составе социалистическо-автономных краев Воеводина и Косово), Словению, Хорватию, а также Черногорию, он объединил и два языка, создав единый: сербо-хорватский.

Язык распался на две части сразу же после того, как на шесть частей стала распадаться СФРЮ. В 1991 из ее состава вышли в качестве независимых государств Словения, Хорватия, Босния и Герцеговина, а также Македония. В 1992 была принята конституция новой югославской федерации, в которую вошли лишь Сербия и Черногория (в настоящее время последняя официально объявила о намерении отделиться от Сербии).

Юрист по образованию, Милошевич в мае 1989 года был избран президентом Сербии и фактически – лидером СФРЮ. После выхода из ее состава Хорватии и Словении, а после – Македонии Милошевич приказал федеральным силам и сербской милиции взять под контроль ряд областей Хорватии, населенных преимущественно сербами. Что привело к гражданской войне на межэтнической основе.

К лету 1992 боевые действия охватили также Боснию и Герцеговину. Сербские силы при поддержке правительства Милошевича лишили крова сотни тысяч боснийцев-мусульман и хорватов, несколько тысяч граждан было убито, еще несколько тысяч помещено в концентрационные лагеря. Правительство Милошевич постоянно снабжало оружием отряды боснийских сербов, занимавшихся под руководством Радована Караджича (которого ждет – не дождется трибунал в Гааге, опустевший после смерти Милошевича и самоубийства лидера хорватских сербов Милана Бабича) этническими чистками.

В 1992 году Милошевич был переизбран на пост президента Сербии на выборах, которые многие наблюдатели сочли сфальсифицированными. К 1997 году второй, он же последний президентский срок Милошевича заканчивался, однако тот сумел занять учрежденный парламентом пост президента Югославии. И в феврале 1998-го начал военную кампанию против Освободительной армии Косова – партизанских сил этнических албанцев, имевших целью установление независимости области. В результате тысячи этнических албанцев были убиты, а сотни тысяч были вынуждены покинуть свои дома и бежать в соседние страны и области.

После того как Милошевич не принял условий договора, согласно которому Косово предоставлялась автономия и на его территории размещались миротворческие силы ООН, войска НАТО начали массивную воздушную бомбардировку Югославии. Летом 1999-го Милошевич вынужден был вывести из Косово свои войска.

В отношении Милошевича лозунг "Бандитам – тюрьмы" сработал!

Продолжение краткого курса новейшей истории бывшей Югославии выглядит приблизительно так. Коалиция из 15 оппозиционных партий в августе 2000-го избрала Воислава Коштуницу – главу небольшой правоцентристской Демократической партии Сербии – кандидатом на президентские выборы. Они состоялись 24 сентября 2000 года. Согласно конечным результатам, Коштуница получил 48,96% голосов, Милошевич – 38,62%. 1 апреля 2001-го Милошевич был арестован в Белграде. 29 июня его доставили в Гаагу в Международный трибунал по военным преступлениям, который добивался выдачи этого человека с 1999 года.

В эти дни в связи со смертью Милошевича многие пьют за свершение высшей справедливости. Однако в Сербии имеется немало людей, которые скорбят по поводу смерти Милошевича – в основном те, чьи дети, братья и мужья не гибли в карательных операциях, проводить которые их посылал бывший гаагский узник.

Скорее всего, как полагают наблюдатели, у сербского руководства хватит здравого смысла не устраивать государственные похороны человеку, на совести которого – десятки тысяч убитых без суда и следствия. И – не превращать «по умолчанию» Милошевича в героя нации.

В противном случае, того и гляди, каким-нибудь европейским доброхотам придет в голову мысль, что если светлая память о Слободане Милошевиче, который, как утверждают, лично не подписывал никаких приказов об уничтожении косовских албанцев, должна навеки сохраниться в сердцах сербов, то где гарантии, что кому-то не захочется заняться поисками места в Европе для сохранения «светлой памяти» об Адольфе Гитлере. Который также не дожил до международного трибунала – правда, Нюрнбергского. В конце концов, говорят, он тоже ничего не подписывал насчет Дахау и Освенцима…