Фальшивое интервью с Ельциным: «дедушка» всех оправдал

«Легкий завтрак – творог с ягодами, свежевыжатый сок, янтарный с солнечными блестками чай в тонком фарфоре, печенье»

Видео дня

В некоторых интернет-СМИ в четверг появилось интервью с первым президентом Борисом Ельциным. Автором публикации указан главный редактор газеты "Завтра" Александр Проханов. Однако в интервью "Эху Москвы" он решительно опроверг свое авторство. По словам Проханова, он не намерен ничего предпринимать в отношении тех СМИ, которые опубликовали фальшивое интервью.

Борис Ельцин: "Не хочу писать мемуары…"

Благодаря содействию сотрудников Фонда Бориса Ельцина мы получили рабочий вариант большой программной беседы Александра Проханова и Бориса Ельцина, которая в данный момент готовится к публикации на страницах газеты "Завтра".

НАЗЛОБУ искренне благодарит за сотрудничество Фонд Бориса Ельцина.

Окончательную версию этой беседы, как нам сообщили, вы сможете прочитать в ближайшем номере "Завтра".

----------------------------------------

Имя Ельцина сегодня редко где услышишь. Целое поколение оперилось без него. Жадно вглядывается в исполинские контуры будущего, хватается за новые возможности, расчетливо использует тягу "энергетического локомотива", тащащего страну из "волчьей ямы" либерализма. Ельцин для них – страница из учебника истории. А кто он для нас, исхлестанных пулевыми трассерами 93-го, проклявших позор Хасавюрта, переживших бесконечные "дефолты" и черные, как воронье крыло, вторники? Нынешние всполохи нарождающегося величия и бледное, цвета поганки, свечение болотной гнили в 90-е – где тут связь? Как одно вытекает из другого? Или путинская крепь – лишь отрицание ельцинского бессилия? Но почему тогда Путин не проклянет своего предшественника, почему не порвет пуповину?

Газета "Завтра" была самым радикальным, самым последовательным антагонистом Ельцина и ельцинщины. Нас закрывали, редакцию громили, суды не успевали принимать исковые заявления от уязвленных сильных мира сего.

И вот сегодня, когда лава прошлого остыла, мы можем спокойно изучить ее прихотливые складки, расшифровать их таинственный узор…

Август 2006-го. Барвиха… Ельцину, как и Горбачеву отставка пошла на пользу. Тот измотанный бесконечным президентским марафоном, еле живой человек, которого мы видели раньше, преобразился в бодрого и спортивного "американского промышленника в отставке". Мы сидим на веранде "той самой" дачи. Легкий завтрак – творог с ягодами, свежевыжатый сок, янтарный с солнечными блестками чай в тонком фарфоре, печенье…

Александр Проханов: Борис Николаевич, вспоминая сегодня те или иные эпизоды своей политической биографии, какое чувство вы чаще всего испытываете? Гордость? Раздражение? Удовлетворение? Или, может быть раскаянье?

Борис Ельцин: Ну я и сегодня не чувствую себя до конца выключенным из политических процессов. Я внимательно наблюдаю за происходящим. И то, что я сегодня вижу, это тоже очень сказывается на оценках. Понимаете, Александр Андреевич, есть много тяжелых моментов. Многие решения давались мне трудно. С болью. И если рассматривать каждый случай в отдельности, изолированно от общей картины, то многое бы хотелось изменить, исправить, в чем-то себя переиначить. Это тактические вещи - с ними всегда так. Но когда смотришь в целом. Особенно теперь, когда прошли годы, и многое дало о себе знать, что-то, наоборот, ушло и не влияет больше… Сегодня я могу твердо сказать: само направление моих действий было правильным. Курс был выбран верно. Именно стратегических ошибок – таких, которые бы направили страну по неверному, гибельному пути - сделано не было.

А.П. Давайте перенесемся на 15 лет назад – в август 91-го. Как вы считаете, чем была бы для России победа ГКЧП? Был ли у них шанс, который они не смогли использовать, или это были арьергардные бои отряда, навсегда уходящего из истории отряда? Склонны ли вы считать именно свою роль главной в августовских событиях? Могло ли тогда все повернуться иначе?

Б.Е. Ну вы же видели этих людей. У меня сегодня нет к ним никакого негативного отношения. Они – жертвы ситуации, в которой попали по вине Горбачева. У меня есть точные сведения: Горбачев изначально все знал и не препятствовал. Даже, наоборот, подталкивал этих людей. Нужно было столкнуть нас лбами. Сам Горбачев при этом как бы оставался в стороне и потом мог примкнуть к победившей стороне. Чужими руками избавиться от одной из мешающих ему сил. Такая хитрость. Но как вы правильно заметили, история была не на его стороне. Горбачев – сильный аппаратчик, но у него никогда не было политической воли. Он не понимал, что в такой момент самоустраниться – значит потерять власть. В России власть не может быть слабой, стоять в стороне, выжидать, хитрить, надеяться на то, что позовут, все сами отдадут. Страна очень сложная, у нее есть определенный склад. Власть в ней должна быть сильной, держать все нити в руках, брать на себя ответственность. Многие говорили: почему в Конституции такими большими полномочиями наделен президент? Это, вроде как, нужно Ельцину. И что? Прошло время, и сегодня уже все видят, что этот момент в Конституции - правильный. Стране нужен волевой президент, человек со стержнем. Людьми именно такой человек востребован. И наша Конституция это отражает.

А.П.: 93-й год… Незаживающая рана для всех, кто видел в Верховном Совете лучик надежды на сохранение великой державы. Там были очень разные люди, вы знаете. Рафинированные интеллигенты, социал-демократы, пламенные трибуны, люди которых знала вся страна. Бурлящий котел самолюбий, идей, бесконечно красивых и самобытных личностей. Я не хочу говорить о погибших. Тут все слова сказаны и все слезы выплаканы. История, проворачивает свою убийственные шестерни, втягивая самых активных и заметных, перемалывая их в костную муку. Так было везде и всегда. Полагаю, и для Вас это - тяжелый эпизод. И то, что случилось тогда, для Вас тоже незаживающая рана…

Б.Е.: Может быть, даже больше, чем для многих. Понимаете, Александр Андреевич, это - Россия. Власть здесь не может позволить разговаривать с собой с позиции силы. Просто не может. При этом, отдаешь себе отчет в том, что там живые люди. Это очень тяжелое решение было. Чтобы его принять, нужно видеть – что будет, если не реагировать быстро и жестко. И тут надо понимать, что для президента жертвы с любой стороны – это наши же граждане. Власть размывается, начинается самоуправство. Представьте что это для такой страны как Россия? Это же реки крови. Это распад страны. Только понимая это можно такое решение принять. Знаешь, что выбора нет, знаешь, что нельзя иначе. А все равно, боль. За каждого, кто тогда погиб, пострадал.

А.П.: Тут есть определенный парадокс. Я, мои товарищи и очень многие в Верховном Совете были за сильную, мощную, независимую Россию. Именно такие ценности мы несли на своих знаменах. А сегодня мы видим, что наши идеалы пусть осторожно, без рывков, но реализуются. Россия становиться такой, какой мы ее хотели видеть. Хочется спросить: а вы происходящим не разочарованы? Мы же по разные стороны баррикад тогда были – мы смотрели на вас сквозь мотки спирали Бруно, вы на нас – сквозь танковые прицелы.

Б.Е.: Вы правильно сказали, Александр Андреевич, одни ценности. Они для всей России одинаковые – сильное, мощное, суверенное государство. Я еще добавлю: современное и цивилизованное. Такое, чтобы могло с другими развитыми странами мира быть на одном уровне. Вы вспомните – в каком году Россию признала большая "семерка"? А сейчас уже президент Путин в Санкт-Петербурге саммит проводит как хозяин. А ведь фундамент закладывался еще тогда.

А.П.: Но ведь был козыревский позор, гайдаровские людоедские эксперименты…

Б.Е.: Да, безусловно, были ошибки. Была иллюзия, будто можно совершить глобальные изменения быстро, одним рывком. Опытных людей, способных эффективно работать в новых условиях тогда не было, да и быть не могло. Была очень тяжелая ситуация, избежать социальной катастрофы тогда можно было только за счет кредитов. Просто не было другого пути. Но главное нам тогда удалось – Россия перестала оглядываться назад, искать там какой-то "потерянный рай". Мы стали двигаться к нормальному, здоровому, цивилизованному государству. Тяжело двигаться. С ошибками, остановками, но идти вперед. Нынешний международный успех России был бы просто невозможен, если бы мы тогда с прошлым не расстались.

А.П. А как оценить другое приобретение того времени - олигархов? Газета "Завтра" в свое время не жалела для них черной краски. И сегодня мало что изменилось: продолжаются оргии в Куршавеле, растут как опята на пеньке "элитные многоэтажки", задирая цены на жилье выше кремлевских звезд, стомиллионные яхты расходятся как горячие пирожки. Однако, появились и первые отрадные признаки. Может быть это мираж, легкая дымка над озером? Не знаю. Но я вижу набирающий силу централистский "Газпром", собирающий в свои житницы то, что прежде расточалось. Вижу бои за распределительные сети в Великобритании и Германии. Вижу, как потянулись западные толстосумы к нашим месторождениям, и как мудро с ними ведет дела новое поколение менеджеров-государственников. Вижу как, упрямые иностранцы лихорадочно трясут мошной, чтобы купить себе хотя бы кусочек исполинской "Роснефти". Вижу проблески истинно государственнического, державнического подхода у Мордашова, Алекперова, Дерипаски. С другой стороны, вижу, как неважно складываются дела у тех, кто пытается вставлять палки в колеса набирающей обороты новой индустриальной машины Государства Российского…

Б.Е.: Каждое явление проходит определенные этапы в своем развитии. Сегодня у российского крупного бизнеса такой этап - пришло время собирать камни. И если вы меня спросите: ждал ли я такого поворота, рассчитывал ли я на него, я вам отвечу: да, ждал, да, рассчитывал. Это было принципиальное решение – допускать к приватизации только своих граждан. Пусть у них меньше денег, пусть нет опыта управления большими производствами, но собственность, при этом, остается в России, а не как у венгров или чехов, где все сразу же скупили иностранцы. Ведь тут, что упало – то пропало. С иностранцами потом дела вести трудно. Вот вы посмотрите, как сегодня набирает силу "Газпром". Нас с Черномырдиным много ругали за то, что мы его сохраняли мощным, централизованным. Мы изначально видели его государствообразующей компанией. Знаете, как в городах есть "градообразующее предприятие" – вот так же и "Газпром" для всей страны. Почему "Газпрому" так легко удается выкупать у олигархов нефтяные компании, банки, газеты и так далее? Потому что в условиях сильного государства "Газпром" уже стал эффективнее, успешнее частника. Мы знали, что этот момент когда-то наступит. Как говорится, закладывались на это. А если бы российские нефтяные компании и прочая собственность попала бы тогда не в руки олигархов, которых все так ругают, а в руки иностранцев? Они бы ничего назад не вернули. Ни за какие деньги.

А.П. Сегодня уже самые маститые представители западного истеблишмента за честь считают работать в "Газпроме". Надменный Герхард Шредер с жесткими складками потомственного юнкера в надбровьях уже мчит на оленях по тундре, инспектирует месторождения, пьет обжигающий чай у костра. На днях к нему присоединился Робинсон – бывший глава НАТО. Завтра, насытившись вынужденным бездельем, и Берлускони крепко задумается над предложением "друга Владимира". А там и президентские выборы в США не за горами - Буш-младший уходит в отставку. "Газпром" дерзко замыслил покрыть побережье Северного Ледовитого океана сетью гигантских заводов по производству сжиженного газа – почему бы президенту США не взять на себя это направление?

Б.Е.: Мне с нынешним американским президентом не пришлось поработать, но я хорошо знаю его отца. Это такая порода, что своего не упустит (Смеется).

А.П.: Теперь давайте с берегов студеного моря перенесемся на юг – на Кавказ. Чечня для меня не просто географическое название. Я много раз был на войне. Видел людей войны – и с той, и с другой стороны. Недели, месяцы, годы – если суммировать – провел в жарких, вязких, как кровь, разговорах о войне. Я написал о войне книги. Газета "Завтра" вела летопись этой войны в режиме "он-лайн". Я не хочу вас сегодня спрашивать о том, как все начиналось. Не хочу я говорить и о Хасавюрте. Меня интересует настоящее и будущее. Скажите, Борис Николаевич, вы довольны тем, как разрешился чеченский конфликт? Это можно назвать победой?

Б.Е.: Да. Это – победа. Причем, как вы понимаете, я имею в виду не только военный аспект. Эта проблема не имела чисто военного решения. Конечно, разгром основных сил боевиков – важное условие. Но потом встает вопрос – как организовывать там мирную жизнь, что делать? Когда в Чечне началась война, Россия была в очень сложном положении - и экономическом, и политической, и социальном, и моральном, и духовном. И ведь посмотрите, мы тогда делали то же, что Путин делает сейчас. Мы тоже пытались опереться на какие-то чеченские силы: Завгаев, Гантамиров… С кем только мы ни пробовали работать! Потому что мы знали, что устойчивый мир в Чечне могут обеспечить только сами чеченцы. Но тогда слишком накалены были страсти. Слишком уж мечталось многим чеченцам оказаться в независимом государстве, о котором они грезили. Так вот, Хасавюртовское соглашение, при всей его неоднозначности, чеченцам такую возможность предоставило. Нате, живите. Они пожили немного и поняли – что-то здесь не так. Поняли, что их лидерам спокойная, благополучная Чечня не нужна, что она для них – лишь база для новых завоевательных походов. Поняли и призадумались. Конечно, наша армия, разгромив боевиков, сделала большое дело. Но никакого мирного строительства не получилось бы, если бы у чеченцев уже не было опыта независимости, если бы они не знали, что там у них не медом намазано…

А.П.: А что вы можете сказать о молодом Кадырове – женихе, с которым, кажется, уже обручилась Чечня?

Б.Е.: Молод. Но отцовские гены дают о себе знать. Ахмад-хаджи Кадыров был очень сильным политиком. Жалею, что не довелось с ним в свое время поработать. Его участие могло бы многое изменить. Про сына я так скажу – новая мирная Чечня еще совсем молодая. Она только-только в себя стала приходить. Сейчас ей именно такой лидер нужен. Ухарь. Бесшабашный. Без галстука. И самое главное – преданный России.

А.П.: Удивительное время! Вчерашний враг преданно служит России, а иные "государственники" погнались за "оранжевой" жар-птицей – участвуют в мероприятиях на деньги врагов своей страны, клевещут, молятся черным богам Майдана. Скажите, Борис Николаевич, как вы оцениваете то, что произошло на Украине, в Грузии, в Киргизии? Что такое все эти "цветные революции"? Это утрата суверенитета? "Праздник непослушания" обиженных "элит"? У этих стран, вообще, есть будущее или они попали в дурную бесконечность хунт, переворотов, уличных беспорядков? И последнее: есть хоть один шанс на то, что такое случится в нашей стране?

Б.Е.: На последний вопрос – однозначно нет. У нас не существует для этого ни политической, ни национальной основы. Страна стабильна. Люди спокойны. У меня даже есть ощущение, что слишком все стабильно. Вы же знаете, я по природе своей боец. И мне порой кажется, что Владимиру Владимировичу не хватает такого раздражителя, каким для меня была КПРФ или, скажем, Ваша газета.

А.П.: Нам тоже вас не хватает, Борис Николаевич. Вы были поистине шекспировским злодеем – мечта любого литератора. Сегодня нам очень тяжело – приходится брать в руки калькулятор и вместе с президентом подсчитывать выгоды России от нефтегазовых сделок, заходить в дом к сельскому учителю и видеть, как на его достатке сказываются национальные проекты, ловить каждое слово в искрометных перепалках российских дипломатов с их западными коллегами, которые прежде внушали им священный ужас.

Б.Е. …Давайте посмотрим, где у нашей страны главные угрозы. Я бы на первое место поставил угрозу сепаратизма. В наследство от СССР нам осталась бомба замедленного действия в виде национально-территориального устройства. Но здесь страна, как могла, застраховалась. Региональная власть сегодня президентом надежно контролируется. Начали упразднять некоторые явно лишние автономии. Чечня перестала угрозу представлять. Положение сегодня очень стабильное. А насчет недовольных я так скажу: недовольные всегда были, и вы, Александр Андреевич, это хорошо знаете. И причины для недовольства тоже были. И было этих причин гораздо больше, чем сейчас. Так что, я думаю, не стоит предавать большого значения этим проявлениям. Раз они заметны – значит страна у нас демократическая, значит руководство страны, что бы о нем не говорили, не пошло на свертывание демократических свобод, которые стали ценнейшим достижением России за последнее десятилетие.

А.П.: А что вы можете сказать про наместника Америки на Кавказе господина Саакашвили?

Б.Е.: Я к нему с большой симпатией отношусь. И Владимир Владимирович, по-моему, тоже. Он, конечно, спуску ему не дает, но относится к нему хорошо. Знаете ведь грузинский президент, на самом деле, сильнее всех переживает, что у его страны не складываются отношения с Россией, что личный контакт с нашим руководством не налаживается. Человек он молодой, горячий, но способный. Думаю, у него все образуется. И, вообще, я убежден, что всем этим "цветным революциям" придается слишком большое значение. Никуда они от нас не денутся. Личные амбиции политиков не могут разрушить исторического родства народов, входивших в состав Советского Союза. Мы всегда будем вместе. В рамках СНГ. Не будет СНГ – в рамках какого-то нового содружества евроазиатских стран. Так или иначе, нас не разъединить. В том, что в каких-то странах пришли к власти новые люди, я никакой трагедии не вижу. Значит, с ними нам и надо работать. В политике нельзя руководствоваться исключительно симпатиями и антипатиями, там действуют иные механизмы.

А.П.: Борис Николаевич, а кем вы себя сейчас чувствуете? Политиком-отставником? "Живой историей"? Или может быть счастливым отцом и дедом?

Б.Е.: Прадедом. У меня большая семья - нас уже 16 человек. Две дочери, три внука, три внучки, два правнука, мы с Наиной. Если добавить зятьев, получится 16 человек.

А.П.: Как вы зарабатываете на жизнь? Просто раз в месяц снимаете пару миллионов со своих многочисленных зарубежных счетов?

Б.Е.: (Смеется) Знаете, Александр Андреевич, порою, вспоминая обо всем этом, думаю: они что не могли выдумать что-нибудь поумнее? Я в быту человек не требовательный, условия жизни у меня как у бывшего президента достойные, дочки, зятья, их семьи – все люди активные, обеспеченные самостоятельные. Зачем мне все эти горы денег, о которых было столько разговоров? Куда мне их девать?

А.П.: То есть, вы живете на пенсию?

Б.Е.: Не только. Вы, Александр Андреевич, забыли, что мы с вами коллеги – писатели. Я опубликовал три книги. Сегодня их уже переиздали в 60 странах. Это довольно солидные деньги. Во всяком случае, никакой охоты заниматься какими-то бизнесами у меня нет.

А.П.: Четвертую книгу пишете?

Б.Е.: А зачем? Главное я уже сказал. Понимаете, хорошо пишется, когда ты – в строю. А сегодня, когда ты уже не удел, прошлое ворошить… Нет. Не хочу. Это уже мемуары получатся. А я – не такой человек, чтобы мемуары писать. Лучше вы обо мне книгу напишите.

А.П.: Ну вы во многих моих книгах присутствуете. И в недавно изданных романах "Политолог" и "Пароход "Иосиф Бродский", которые я Вам хочу подарить, тоже не обошлось без Ельцина. Романы эти были написаны горячо, страстно, истово, в пылу боя. В момент, когда два войска сцепились в неистовом танце, когда кровь из разбитого надбровья заливает глаза, в ушах стоит колокольный звон сшибающегося железа. Потом нужно искать раненых однополчан, хоронить мертвых, заново формировать войсковые соединения. И снова в бой. И только, когда закончится война, затянутся раны, военная форма выйдет из моды, уступив место костюму в полоску, только тогда к отчаянному рубаке может прийти понимание загадочных хитросплетений великого стратега – русской истории. Приходит понимание того, из какого сора, не ведая стыда, прорастает неудержимый, как росток бамбука, восхитительный бутон "Пятой Империи" – новой, еще не виданной Русской Атлантиды.

Еще раз благодарю Вас, Борис Николаевич за встречу. Пусть мои читатели еще раз пристально вглядятся в Ваше лицо и, возможно, увидят в нем, что-то такое, чего не ожидали увидеть. Увидят иного Ельцина – политика, место которого в русской истории во многом определяется успехами нашего сегодняшнего дня и уверенной поступью нашего ослепительного завтра.

Барвиха, 5 августа 2006 года