«Тише-тише, Рая уже спит...»
Ниже «Обозреватель» публикует свой архивный материал, посвященный Раисе Максимовне.
Советская леди с парижским шиком
Фото пресс-службы Горбачев-ФондаПрежние советские генсеки предпочитали не показывать общественности своих жен. Разве что Нина Хрущева вышла на публику, колесила с Никитой Сергеевичем по миру, но ее имидж по большому счету был не лучше, чем у мужа. На западе, естественно, ни у кого не возникала мысль назвать ее «первой леди».
Нина Петровна возмущала народ. Не думаю, что внешним видом – скорее, бестолковым присутствием. И, возможно, в Горбачеву осуждения и раздражения еще и попали рикошетом – Раиса вышла на плохо удобренную почву. Не вышла – выпорхнула. Легкая, изящная, стройная, не ходила – скользила, показывала стройные ножки в красивых туфельках. Умелый макияж, свежий маникюр, и главное – прическа: небрежный зачес аккуратной стрижки.
Будучи идейной коммунисткой, доцентом кафедры марксизма-ленинизма, философом-социологом, по сути, Раиса Горбачева была диссиденткой, антисоветчицей. Она была первой женой кремлевского руководителя, которая демонстративно игнорировала советский образ жизни. И людей раздражала не столько публичность, сколько ее свобода. Обычно «генсековские» и «политбюровские» половины, были, по определению, тени. Тяжеловесные внешне и внутренне, облаченные в бархат и люрекс, обильно сдобренные лаком «Прелесть». И Раисе Максимовне также положено было уйти в тень, пока муж машет ручкой в камеры, бочком и на цыпочках пройти по трапу, чтобы в эти самые камеры не попасть. Ей также полагалось одеваться строго, добротно и в немаркие цвета, быть неловкой и застенчивой… А она оказалась не по-советски свободной: одевалась по последней моде, не скрывала пристрастия к красивым вещам, любила ароматы от Герлен и драгоценности, была не примитивным украшением высокопоставленного мужа, а полноценным содержанием в идеальной, совершенной форме.
Раиса вызывала искренне восхищение у западных первых жен и их мужей. И если «там» их все обожали, то здесь… Газетные заголовки ехидничали: «Коммунистическая леди с парижским шиком!», «Единственная из кремлевских жен, которая весит меньше мужа», а Раиса достойно несла миссию жены президента. Если международный протокол предписывал быть в длинном платье – она его выполняла, если дресс-код предполагал драгоценности – она их надевала. Горбачева умела тонко делить свой гардероб на «внешне»- и «внутриполитический». Сопровождая президента по родной стране, она одевалась скромнее, но все же был предел, личная планка, ниже которой она опуститься просто не могла. Например, когда предстоял визит на фабрику или завод, где коллектив женский, первая леди часто от него отказывалась, понимая, что у нее возможности другие, незачем лишний раз раздражать народ… А в многочисленных интервью среди учительски-правильных и философски-нудноватых ответов и рассуждений о смысле бытия, супруга президента неожиданно откровенно «ловилась» на вопросы журналистов о ее вкусах, модных предпочтениях, и, как всякая женщина, «загоралась».
Она любила красивую одежду, признавалась в этом и недоумевала вслух, дескать, что ж в этом плохого, я же покупаю ее на собственные деньги… Но на всякий случай хранила папку, в которой были квитанции на ее заказы в Доме моды, понимала, что может наступить время «доказательств невиновности». Правда, так ею и не воспользовалась – это было бы вялым оправданием на слухи то о сережках Натальи Гончаровой, взятых из музея, то о кутюрных нарядах, которые меняет по несколько раз на дню, то о том, как опустошила в Лондоне ювелирные магазины. А Раисе оправдываться было незачем. Она практически всю одежду шила у Тамары Макеевой, обыкновенной «домбытовской» закройщицы, которая и создала особый стиль одежды первой кремлевской дамы, сдержанный, без претензий, «правильный» и исключительный.
Первая вещь Макеевой, в которой наша леди появилась за границей – темно-синий костюм в белую полосочку. Сдержанная Маргарет Тэтчер (а это был первый официальный визит Горбачевых в Туманный Альбион) не сдержалась и сказала комплимент. А в 1985 году в Женеве во время первого знакомства с Рейганом к ней подошел Шульц, и, дернув за рукав, бесцеремонно спросил: «Это вы в Париже купили?» Нет, ответила Раиса Максимовна, в Москве. Шульц очень удивился.
Тамара Константиновна всякий раз очень переживала за свои изделия. Ведь вся одежда Раисы Максимовны – исключительно плод фантазии мастера, Тамара – автор ее имиджа. Макеева предлагала приталенные модели, подчеркивающую прекрасную фигуру Горбачевой. Ей шли короткие юбки, она об этом знала и иногда просила закройщицу «по возможности подрезать сантиметров на пять».
Она умела носить костюмы, красиво ходить, пластично жестикулировать. Любимый цвет – бордовый. Однако костюмные шедевры были безымянными – лишь «что-то» об искуснице-закройщице страна узнала уже после отставки Горбачева, когда экс-первая дама уже не заказывала, а раздавала «протокольные» вещи – на даче они ей были ни к чему, а для общественной работы она выбирала строгие английские костюмы с блузочками. Среди них был любимый – серый, с вишневой кофточкой, под отложным воротничком – бант...
Безусловно, Раиса могла себе позволить покупать наряды в бутиках за границей или у западных кутюрье, которые очень хотели одевать красивую «коммунистическую леди». Как, к примеру, Ив-Сен Лоран. Однажды модного мэтра спросили, костюмы, мол, ваши? Тот разочарованно ответил, что был бы бесконечно счастлив, если бы мадам Горбачева у него что-нибудь заказала, он бы ей сшил бесплатно.
Раиса, понимая свою «подмикроскопную» жизнь, не могла пользоваться услугами западных модельеров. Она считала, что, как супруга главы государства, должна носить одежду, изготовленную в своей стране. Но не фабрично-тиражированную, конечно же, а специальную, которую требовал протокол для различных случаев жизни (в обычной домашней предпочитала трикотажные кофточки, джинсы и куртки). И Раиса наложила запрет на самое чудесное женское удовольствие: ходить в магазины и выбирать наряды. Другой причиной, послужившей такому добровольному аскетизму, было нежелание хозяев западных салонов и бутиков брать с первой советской леди деньги, независимо от того, что она хотела приобрести – туфли или драгоценности. Поэтому под отечественные платья она заказывала импортные обувь и сумочки, но их приносили прямо в номера отелей. И обязательно духи Champs-Elysees, которые Раиса обожала...
Вкус и требовательность в одежде ее не покидали даже в критические моменты жизни. И уж чем «руководила» Раиса Максимовна – так это внешним видом мужа, всегда следила не только за протокольным соответствием, но и за повседневным. Даже в клинике, едва придя в сознание после процедур, спрашивала Михаила, дескать, как ты там ходишь, что надел под медицинский халат. Когда врачи разрешили встать после первого курса химиотерапии, Раиса выглянула в окно, и увидела мужа. Улыбнулась: все нормально, брюки к рубашке подходят, обувь тоже...
Любовь на виду
У генсека – любимая жена: кошмар! Ментальный народный принцип – я мучаюсь, а ты чего такой счастливый? Быть достойным мужем в России – это уже много. Бабы не могли пережить ее счастья, мужики не могли пережить его счастья, а народ - того, что у руководителей страны вообще есть жена. Держались за руки – ай-яй-яй. Во всем советовались – «подкаблучник». А они шли по жизни, «скованные одной цепью, связанные одной целью».
Познакомились в общежитии на Стромынке, бывших казармах, переделанных под студенческое жилье эмгэушникам. Раиса Титаренко приехала с Алтая, Миша Горбачев – из Ставрополья. Будущий юрист, комсомольский вожак и будущий философ с тоненькой ладной фигуркой, которая к тому же очень красиво танцует. Он, двадцатилетний библиотечный клоп, повелся на призыв друга пойти посмотреть, как одна девчонка выплясывает, а над ней аспиранты роем кружатся. Тут же влюбился.
Она, уже в свои девятнадцать имевшая опыт несчастной любви, и будучи девушкой вовсе не легкомысленной, – ответила далеко не сразу. Замуж согласилась, только когда поняла, что этот умный парень ее не просто привлекает, она его любит и уважает – причем, за способность к поступкам. Михаил Сергеевич рассказывал, что они «полгода ходили рядом, потом полтора – не только ходили, но мужем и женой стали после свадьбы. В другом случае поступил бы иначе – а тут не мог, и это необъяснимо».
Свадьбу сыграли в сентябре пятьдесят третьего. На кольца денег не хватило, но у него был первый в жизни костюм из дорогого по тем временам материала «Ударник», а у Раисы - платьице из крепа, на туфли деньги она одолжила у подруги. Через полгода она сильно заболела ангиной, начались осложнения, лежала в больнице, а Горбачев каждый день жарил в общежитии для нее картошку и приносил в палату еще дымящейся. Как говорила потом Раиса Максимовна, «картошкой меня и покорил». Так трогательно и заботливо он относился к жене всю жизнь. Приставлял палец к губам: «Тише-тише, Рая еще спит…»
Авторская версия для «Обоза» по материалам очерка в «Женском журнале» (2004)
Продолжение читайте здесь.