Человек в цилиндре

Современные аниматоры – это почти всегда такие бородачи на велосипедах, с массой идей и широченными улыбками наготове.

Ведь они должны понимать множество технологий и в то же время чувствовать сказку, замысел, сюжет. Уметь соединять скрупулезность работы с неуловимым течением творчества.

Поэтому еще тенденция: так складывается, что не идёт в анимацию крепкий рисовальщик. Видно, на самом деле, этот вид искусства - "антихудожественное" явление, с точки зрения станковой живописи и рисунка.

Представитель среднего поколения аниматоров Иван Максимов работает иначе - он прекрасно рисует, пишет маслом, в его доме и мастерской всегда полно картин, написанных им самим. Подобно тому, как будущие врачи, прежде чем выбрать специализацию, годами учат вместе одно и то же, так и мультипликатор должен «уметь все» в области изобразительного искусства, ибо анимация и есть «живое кино», одушевленное.

И анимационное кино Ивана такое же – одушевленное и живое.

Посмотреть Сюрреалистический мультфильм БОЛЕРО Ивана Максимова можно здесь.

фото В.ФридкесУвидев его в толпе, не зная даже, кто это такой, невольно обратишь внимание. Заметив, как над людскими головами движется черный блестящий цилиндр, обернешься, не задумываясь.

Режиссер анимационных фильмов Иван Максимов такой: кажется, он ничего для этого не делает, но привлекает и заинтересовывает практически всех без исключения. Производит впечатление человека очень закрытого, но часто это и притягивает. Мало общается "в тусовке" (если только это, конечно, не милые девушки) и этим загадочен.

Надевая цилиндр, Ваня будто старается прикрыться, спрятать часть себя от других - но вызывает этим только еще больший интерес к своей неоднозначной фигуре.

Сценарист, режиссер анимационных фильмов, преподаватель. Ощущение, что он живет (или хочет жить?) в своем, фэнтезийном, льюисокэролловском мире, и ему там очень нравится.

Его бывший преподаватель Ю. Норштейн часто описывает другой образ ИМ: с рюкзаком, бородой и банданой вне зависимости от сезона. Совмещать несовместимое Максимов вообще привык: в нем самом уживаются требовательный педагог, режиссер с четким видением будущей картины и ровный художник с трепетным, чистым миром внутри и любовью к детям.

Он занимался ядерной физикой, а «перешел» в анимационную режиссуру. Строгий, жесткий педагог и нежный отец.

И что в голове у этого чудака? Кажется, там может быть все, что угодно – любимые места, привычки, приметы, странные персонажи прошлых и будущих мультфильмов.

Специально для "Обозревателя" он слегка приоткрыл завесу тайны...

"Обоз": У тебя папа и мама физики, как и ты сам. Кроме того, папа писал картины. В детстве ты рисовал постоянно?

И. М: Не знаю, хотел я или нет, но я это все время делал.

"Обоз": Как ты решил заниматься физикой, а потом, к тому же, и анимацией?

И. М: Для меня этот процесс абсолютно понятен, так как я не получал общепринятого художественного образования. Я рисовал, будучи, в общем, самоучкой, в художественную школу я не ходил и такой "карьеры", как художественная школа, какие-нибудь подготовительные курсы, Строгановка или Суриковка, у меня быть не могло. Я хорошо рисовал, сестра хорошо рисовала, жизнь была наполнена и самодостаточна, и не было никакой потребности научиться рисовать гипсовый куб. Для меня просто рисовать было естественно. А естественность и органичность - самое важное в искусстве. Я уверен, что это бы не помешало, но у меня этого не было. Поэтому мне было совершенно нереально поступить в художественный ВУЗ, и я пошел в физический. После этого я автоматически пошел работать в Институт Космических исследований и проболтался там 4 года. Параллельно я рисовал в журналах и все время думал, как бы мне сбежать из института. Но поскольку там у меня была зарплата, а нигде не работать было нельзя, то единственным путем было только стать членом горкома графиков, который позволял быть внештатным художником. Я так и сделал, но до этого я узнал про режиссерские курсы. Они выгодно отличались от всех остальных, включая ВГИК, потому что чем престижней ВУЗ, тем больше там "детей". Пробиться через это не представляется возможным. А режиссерские курсы собирали уже взрослых людей с высшим образованием, и, кроме того, экзаменационная комиссия состояла из мастеров, которые выбирали студентов для себя, тех, с которыми им хотелось работать. Т.е. здесь блат не предусматривался никакой вообще.

"Обоз": А заграницей поработать у тебя было желание? Предлагали?

М: Нет, никаких интересных предложений не было, и, в общем-то, это достаточно неинтересно, потому что там это все-таки бизнес. У нас это все же еще такая стезя, которая является вроде как искусством. В отличие от всего остального мира, у нас еще сохранилось так называемое чистое искусство. На западе есть определенные каналы государственные, которые спонсируют визуальное искусство, как, например, Chanal 4 в Англии, 7й канал во Франции. Т.е. в принципе, конечно, и там можно поработать, но, не знаю... как-то Москва мне ближе. Кроме того, для меня главная ценность - общение человеческое, а на иностранном языке это все же делать сложно. Это относится к моим недостаткам – как раз тоже то, что мне в себе мешает. Мне не хватает знания нескольких иностранных языков. Я все равно свободно общаться на иностранном языке не смогу. К тому же у русского языка вообще больше возможностей. Если весь остальной мир знает только "упс" и "вау"...

"Обоз": Ну, "йоу" еще есть...

И. М: Чего?...

"Обоз": Неважно.

И. М:...то у русских вместо "упс" куча слов, а вместо "вау" еще больше. Каждый сам их придумывает или пользуется заготовками. По крайней мере это не так однообразно и пошло, когда все говорят одинаково и эмоции показывают тоже одинаковые. Это видно и в кино, и в жизни. Они где-то это подсмотрели и с тех пор так и делают. Опять-таки всякий юмор, который для меня очень важен, во-первых, требует хорошего подбора слов, чтобы адекватно его перевести, а во-вторых, какого-то сленга. Чтобы проявлять себя как человека с чувством юмора, нужно знать язык гораздо лучше, чем для того, чтобы просто на нем разговаривать.

"Обоз": Ты преподаешь? Читаешь лекции?

И. М: Я преподаю, но не лекции читаю, а скорее такой мастер-класс даю. Для лекций мне нужно много материала, т.е. такой информации, которой хватило бы, скажем, на год, на курс. Я могу прочитать 2-3 лекции - и все, на этом я исчерпаюсь, вроде я все рассказал. Я не могу разжевывать тему. Вот я прочитал учебник Кулешова, написанный с его лекций. Он в первой половине книги разжевывает то, что мне, например, совершенно неинтересно, потому что это все как дважды два просто. Он рассказывает, что такое кадр, например, что вот так пленка устроена: здесь она делится, здесь звуковая дорожка. Т.е это такие вещи, которые мне вообще не придет в голову рассказывать, хотя, наверное, действительно, начинать надо с этого. Но я боюсь, что в таком случае большинству будет просто неинтересно. Ко мне и так не все студенты ходят.

"Обоз": А твои родители видели то, что ты делаешь, вообще следят за твоими движениями?

И. М: Ну конечно, следят.

"Обоз": Им нравится?

И. М: Да. Они же хотят гордиться мной. Конечно, им интересно.

"Обоз": Довольно много существует художников, вообще людей творческих, с физическим или математическим образованием. Как ты это можешь объяснить?

И. М: Но наука-то тоже ведь занятие творческое. Например, в экспериментальной физике творчество в том, чтобы проверять какую-то новую теорию, либо ты обнаруживаешь какое-то восхитительное явление.

"Обоз": Ты болел такими желаниями? Хотелось открыть что-то?

И. М: Да, были фантазии, когда я поступал в институт. Представлял себя в белой рубашке, ученым... какое-то в этом наслаждение было, но все же особых надежд на это не питал, потому что я уже тогда чувствовал, что мои мозги для этого не совсем подходят. Звезд с неба не хватал, в общем.

"Обоз": Э.Т.А.Гофману приходили на ум идеи его рассказов в кабаке, где-то в 4-7 утра. У тебя как это происходит?

И. М: У меня, по крайней мере сейчас, не приходит ничего вдруг. Либо я смотрю чье-то кино, либо сижу в саду на каком-то джазовом фестивале и по ходу дела нахожу интересные идеи. Мне в таком случае надо сесть, взять блокнот и начать что-то придумывать. Такая самостимуляция, что ли. Т.е. мне нужно себя как-то настраивать и направлять. Дальше все идет по алгоритму, который с опытом рисования и режиссуры у меня уже много лет.

"Обоз": Есть какие-то личности, в искусстве, в жизни вообще, которые на тебя повлияли?

И. М: Наверное, да. Даже, может, подсознательно повлияли и влияют. Из детства – это Дали, Босх. Дали мне особенно был близок не сюром, который у него есть, а воздухом, солнцем. Это пространство в его творчестве для меня самое главное. А в Босхе я нашел то, что среди каких-то вроде бы мерзопакостных образов, которые у него есть, может быть вполне уютно. Они в своей гадкости оказывались в этом милом уюте позитивными. Т.е я вычленял из картин некие образы и находил такой тонкий нюанс. Понимаешь, если представить, что среди персонажей в "Искушении Св.Антония" ты как бы "свой человек", то становится не так уж и страшно и непонятно. В принципе, если ты такой же, как они, то там все может быть очень здорово. Они же просто так выглядят. Если они с зубами такими, это не означает, что они укусят.

"Обоз": Ты видел реакцию детей на свои работы?

И. М: Дети, как и взрослые, бывают разные. Поэтому если образ мышления детей совпадает, условно говоря, с моим, то они все поймут. Мне рассказывали, что дети моих знакомых смотрят эти мои мульты и не смотрят никакие другие. Но я снимаю мультики, не рассчитывая на определенную публику: детей или взрослых. Это происходит неосознанно. Я вообще снимаю спонтанно, легко, в отличие от, скажем, Норштейна. Он, если снимает мультфильм в определенном, например, восточном стиле, ему все про этот стиль нужно прочитать, чтобы быть компетентным во всех вопросах, в теме быть, как рыба в воде.

"Обоз": Возникает желание иногда, просмотрев свой мультик, все в нем изменить или чуть-чуть хотя бы улучшить?

И. М: Как правило, совсем не беспокоюсь на эту тему. Самым совершенным, на мой взгляд, является фильм "Болеро". Эта работа очень простая, поэтому там вообще трудно было ошибиться. Весь кайф в минимуме средств. Поэтому там и нечего переделывать. В этом его органичность и концептуальность. Это вообще была моя дипломная работа. Мы долго с другими студентами думали над драматургическим финалом, логическим концом. В итоге я конец вообще не стал делать, и в этом как раз удача работы. Потому что если бы я делал финал, то всегда возникало бы желание его изменить, и думал бы, что фильм недостаточно выверен. А так как финала нет, то и переделывать нечего. Когда делал "Ветер дует вдоль берега", мне тоже лень было, и я обошелся формальным финалом типа "ну вот все и кончилось". Мой жанр - это хроника, такой кусок жизни, который не имеет финала. Я просто вижу, что девочка с зайчиком ушли, и дальше я не знаю, что у них там было.

Мультфильм ДОЖДЬ СВЕРХУ ВНИЗ здесь.Не пропустите!

Справка «Обозревателя»:Максимов Иван Леонидович, родился в Москве 19.11.1958г. Режиссер, сценарист, педагог (Студия «Шар» и ВГИК). Автор мультипликационных фильмов и обладатель многочисленных наград.

В арсенале Мастера - главный приз профессионального киноконкурса Международного Московского фестиваля детского анимационного кино "Золотая рыбка", приз фестиваля «Окно в Европу» в г. Выборге, специальный приз жюри Китайского международного фестиваля мультипликации и цифрового кино в Чанжоу, Национальная премия кинокритики и кинопрессы «Золотой Овен», приз международного анимационного фестиваля «Cинанима» в г.Эшпиньо (Португалия) в номинации «до 7 минут», приз Международного фестиваля короткометражных фильмов Corto Imola Festival и множество других свидетельств признания мастерства в профессии.