"На команду Януковича есть дела"
Продолжение. Первую часть интервью Генпрокурора Медведько «Обозу» читайте тут: «ГПУ: Балога будет допрошен»
Именно для «правильного» раскрытия дела об отравлении Банковая и уберегла вас от отставки – считают ваши оппоненты.
Когда в ВР возник вопрос о выражении мне недоверия, я пришел на заседание комитета, на котором он впервые рассматривался, рассказал о нашей работе, ответил на вопросы. То есть я не прятался, не цеплялся за кресло.
Странно, что БЮТ под вас сперва копал, а потом, в лице Кожемякина, защищал…
Мы говорили, что ГПУ обвиняют в политической ангажированности, вместе с тем регулярные попытки выразить Генпрокурору «политическое недоверие» стали для депутатов нормой. Разве это нормально? Что это вообще за термин такой абстрактный – «политическое недоверие»? Почему стабильность работы нашего органа должна зависеть от того, нравится или не нравится его руководитель кому-то из депутатов?
Считаю, в этой части закон необходимо откорректировать, лишить нардепов подобного права. Да, они сами друг другу не доверяют – вы же видите, как работает ВР. Как же можно поднимать еще вопрос о недоверии кому-то другому? Собрать необходимое количество подписей – дело нехитрое.
Раз уж вы затронули тему законодательных изменений. Закон о Временных следственных парламентских комиссиях до сих пор не принят. Фактически вся их работа – самодеятельность. Меж тем получение ими официального статуса могло бы и вам жизнь облегчить.
Лично я не сторонник того, чтобы ВСК занимались параллельным расследованием. Ни к чему хорошему это не приведет. Все только еще перепутается.
У Банковой на сей счет аналогичное мнение. Вы ушли от ответа на вопрос о том, что именно СП отвел повисший над вами дамоклов меч увольнения. В расчете на то, что вы не забудете доброты…
Между прочим, с Секретариатом у меня тоже не самые простые отношения. Вы хоть раз слышали, чтобы Президент хвалил прокуратуру? На заседаниях СНБО, на тематических встречах, его позиция, в основном, критична.
Согласно действующему законодательству, прокуратура является органом не только надзорным, но и координирующим. То есть мы отвечаем за порядок не только в собственном ведомстве. Так что мне от главы государства едва ли не больше других достается.
Еще раз повторю: я за кресло не цепляюсь…
Тем более, что Пискун по-прежнему вас подсиживает.
(весело смеется) О, мы со Святославом Михайловичем прекрасно общаемся! Периодически он заходит ко мне, приносит депутатские запросы, мы пьем чай. Если будет принято законное решение о восстановлении его в должности, я этот кабинет освобожу – без вопросов. Тем более один раз я так уже сделал.
Какие у вас отношения с Балогой?
Чисто рабочие. Я и знаю-то его всего ничего. Общаемся только при встрече в Секретариате, на заседаниях СНБО.
А с Пукшиным? Он ведь регулярно Президенту на вас жалобы заносит. Так Банковая пытается держать вас «на крючке».
Еще раз повторяю: никто ни на каком крючке меня не держит, указаний по расследованию уголовных дел не дает, круг свидетелей и подозреваемых не определяет! Кадровых вопросов это тоже касается.
Сложно поверить в абсолютную непредвзятость Генпрокурора, когда на столе у него аппараты спецсвязи с главой государства, премьером, спикером. Президентский-то телефон часто звонит?
(после короткой паузы) Нет, не часто. В основном, когда Виктор Андреевич перемещается по стране с рабочими поездками. На местах, бывает, возникают какие-то вопросы, в том числе – жалобы на прокуроров областей, районов от людей поступают. Тогда и раздается звонок: Президент может что-то спросить или поручение дать.
Кстати, Пискун говорил, первое, что сделает, вернувшись в этот кабинет, – возьмет ножницы и перережет провода спецсвязи. Кстати, у меня ножницы тоже есть (достает из верхнего ящика канцелярские ножницы и, смеясь, размахивает ими возле аппаратов)…
Желания воспользоваться не возникало? Как у Пискуна?
Нет, ни разу (говорит уже серьезно). Спецсвязь для того и создана, чтобы решать жизненноважные для страны вопросы в оперативном режиме. Это ведь быстрее, чем каждый раз ездить на встречи.
С момента столкновений в Генпрокуратуре прошел ровно год. Все уголовные дела, возбужденные «по мотивам», закрыты. В Фонде госимущества происходило почти то же самое, тем не менее «разборки» с правоохранителями продолжаются.
Знаете, почему я вынес по Фонду прокурорский протест? Потому, что не хотел повторения прошлогодних событий в ГПУ. Всего протестов была два. Первый – от 25 апреля. Соответствующее решение КМУ принималось еще 8 февраля, но указом Президента его приостановили. Если б не эта деталь, мы бы еще раньше свой протест вынесли. Второй – реакция непосредственно на события во ФГИУ. Оба Юлия Владимировна отклонила, даже не созывая заседание Кабмина.
Позже она заявляла, что отменила приватизацию ОПЗ из-за угрозы возбуждения надуманных дел в отношении ее ближайших соратников.
Первый раз об этом слышу! Более того, она лично не единожды мне говорила: «Александр Иванович, спасибо вам за то, что вы, как Генпрокурор, не занимаетесь притеснением сторонников БЮТ»!
Почему тогда после событий в ФГИУ по Портнову старые дела реанимировали?
Старые дела никто не возобновлял. Виктор Кудрявцев это комментировал. Речь шла о том, что дело возбуждалось, однако суд данное постановление отменил. Что касается «покушения на незаконную приватизацию» и превышения служебных полномочий, то их установили члены группы, проводившие доследственную проверку. Лично я в этом никакого участия не принимал.
Еще один конфликт Тимошенко и ГПУ возник на почве обжалования вами решения КМУ о расторжении контрактов с «Венко».
Протест в суд мы направили, посчитав, что решение Минприроды по «е» незаконно. 22 мая в удовлетворении иска нам было отказано, так что он пошел дальше – в апелляцию. К тому же сторона «Венко» тоже сейчас судится с Кабмином.
Намедни Тимошенко обвинила правительство Януковича в воровстве «со скоростью 60 долларов в секунду». Какова реакция ГПУ?
Установить факт хищения могут только следственные органы. Назвать кого-либо вором и преступником – суд. Так что делать заявления подобного рода чиновникам калибра Тимошенко и Сивульского, считаю, недопустимо. Возможно, как политики они имеют на это право, но как госслужащие… Одно дело – информировать об обнаружении нарушений бухотчетности, хозяйственной деятельности, другое – прямо обвинять в воровстве.
К тому же Сивульский говорит одно, делает другое. Материалов, которые они с Юлией Владимировной на совместной пресс-конференции анонсировали, нам пока не поступало.
Кстати, это уже не первый подобный случай. До этого Сивульский разоблачал нарушения в земельной сфере. Он поспешил заявить, что передал нам тысячи страниц документов и будто бы ГПУ уже возбудило около шести сотен уголовных дел, тогда как на самом деле ничего подобного не было. Документов на поверку оказалось только три.
Получается, члены команды Януковича перед законом чисты?
Есть ряд расследуемых уголовных дел. Часть из них возбудила СБУ (перебирает документы в папке). Вот – по «Укртрансгазу», вот – по «Энергоатому», по «Нефтегазу». Долго можно перечислять.
Прокуратура вынуждена тесно взаимодействовать с МВД – мы об этом упоминали. Однако Луценко – едва ли не главный ваш оппонент. Как складывается сотрудничество?
Заметьте: в первую свою министерскую каденцию Юрий Витальевич куда более отчаянно критиковал прокуратуру. Сейчас несколько унял пыл. Я раз ему говорил: «Было бы следствие вашей парафией, ой, как бы вы взвыли». Это ведь отнюдь не так просто, как кажется и как это кое-кто хочет представить.
Кстати, на уровне рядовых сотрудников никакого конфликта между прокуратурой и милицией нет. Более того, именно благодаря тесному взаимодействию двух ведомств многие дела завершаются успешно. Вот, хотя бы, задержание взяточников в Крыму.
В это время на другом конце страны – в Закарпатье – русины провели съезд, одно из требований которого – предоставление им автономии в составе Украины. В противном случае они грозят инициировать процесс отделения. Сепаратизм покруче северодонецкого. После Северодонецка в ГПУ вызывали практически всех видных бело-голубых: от Януковича до Кушнарева. Президент лично прочил «раскольникам» тяжкую ответственность. После съезда в Мукачево – тишина. В чем дело?
Признаться, я впервые от вас об этом слышу. Официальных обращений по этому вопросу нам не поступало, но теперь мы его обязательно изучим.
Дела Василия Цушко закрыты. Однако ранее вы заявляли, что намерены встретиться с ним после его возращения из России. Получилось увидеться?
Пока нет. Надеюсь, рано или поздно мы поставим точку в этом вопросе.
Напоследок не могу не спросить о ходе дела Гонгадзе, превратившегося, по сути, в «висяк».
В отношении заказчиков и организаторов преступления, то расследование продолжается. Основная задача – установление местонахождения генерала Пукача, его допрос и задержание.
Он жив, по-вашему?
Уверен, что жив. Более того, в прошлом году он несколько месяцев находился на территории Украины.
Как же он, будучи в розыске, умудрился границу проскочить?
А может, он ее и не пересекал?!
Почему же вы, зная о том, что он тут, его не задержали?
Дело было так. В результате оперативно-розыскной и следственной деятельности выяснилось, что Пукач в Украине. Однако точное место его пребывания установить не удалось.
А круг лиц, вступавших с ним в контакт?
Сейчас как раз их разыскиваем. Мы знаем, кто эти люди. Фамилии пока называть не буду.
Так или иначе, я верю в то, что мы поймаем Пукача и успешно завершим дело.