Хвали УПА, спасай Россию!

Трехнедельная череда интенсивных дискуссий с политиками и политологами в Киеве и Львове оставила у нас впечатление о наличии некоторых дефицитов в суждениях украинских коллег по международным и своим домашним делам. Нельзя сказать, что украинцы чего-то не знают. Но расстановка акцентов и приоритетов все еще несут у них печать недавней предыстории.

В советское время Киев был практически отлучен от разработки внешнеполитических стратегий и решений. Панорама, а особенно подоплека мировых событий с киевской и московской «колоколен», открывалась разная. В последующие годы Москва, в немалой мере и Вашингтон, приложили руку к тому, чтобы не только политический процесс, но и развитие политической мысли в Украине не слишком выбивалось за выгодные им рамки. Ущерб от этого сегодня испытывают и Украина, и коренные интересы россиян. Думается, что негативные последствия таких усилий должны признавать также в США. На сегодня Украина ведет борьбу сразу на нескольких площадках: с остатками коммунизма и имперским влиянием великого северного соседа.

Проблемы начинаются уже в трактовке обстоятельств восстановления украинской государственности в 1991 году. Как правило, украинские эксперты констатируют: крах советской империи был вызван ее экономическим, политическим, моральным и «системным» банкротством. В особенности же СССР не выдержал непомерных военных расходов. Наиболее распространенная версия гласит, что в условиях развала центральной власти республиканские партноменклатуры решились отправиться в самостоятельное плавание. Уже в этой оценке налицо непоследовательность, уводящая в сторону от самой сердцевины дела.

«Гнилые корни»

СССР действительно был сверхмилитаризованным монстром. Советская промышленность на две трети состояла из ВПК, его запросы обслуживала почти вся наука. Москва проводила наступательную, агрессивную военную стратегию, нацеленную на Европу, многие регионы Африки, Азии, Центральной Америки, акваторию Мирового океана и ближний космос. Именно ради этого народы Восточного блока держались в полукрепостном состоянии, на это безоглядно тратились национальные ресурсы более чем двух десятков стран. При этом старая Европа была далеко не главной ареной противостояния. Для иллюстрации масштаба и характера событий, происходивших вдали от хрестоматийного Европейского театра или Афганистана, приведем лишь один из менее освещавшихся примеров. Так, в Анголе советский командующий в чине генерал-полковника оперировал силами до 500 000 человек (примерно численность тогдашнего бундесвера ФРГ). Это были армия самой Анголы, кубинский экспедиционный корпус, две бригады набийского СВАПО и формирования боевиков на территории ЮАР. И, конечно, тысячи советских военных, которых Госдума не так давно приравняла к участникам боевых действий. В одном из сражений с войсками ЮАР на юге Анголы в апреле 1988 года с «нашей» стороны использовались около 600 танков и БТР (считай, знаменитый бой при Прохоровке). Все эти действия поддерживались кораблями Северного и Черноморского флотов, дальней транспортной авиацией, космическими средствами и так далее. Целью было приведение к власти в Намибии и ЮАР просоветских режимов и подрыв позиций Запада в этой части планеты. О ставках на южноафриканском театре говорит и то, что Претория держала на самый крайний случай несколько атомных боезарядов.

Катастрофический сбой в глобальном экспансионизме Москвы во второй половине 80-х годов произошел не из-за внутреннего кризиса советской системы, и не по доброй воле Михаила Горбачева. Вопреки легендам, он принял власть, твердо намереваясь продолжать холодную войну, и поначалу в этом преуспел. Но Западу к тому времени удалось сплотиться под руководством администрации Рональда Рейгана и развернуть глобальную контр-атаку.

Запад победил, по признанию американского адмирала Джеремии Дентона, «by a narrow margin», «едва-едва». Еще несколько лет разобщенности и пассивности западного мира - и все могло обернуться по-другому. Никакой запрограммированности его победы над советским тоталитаризмом не было. Да и сама победа отнюдь не оказалась полной и окончательной.

Что же касается угрозы голодных бунтов, то советское население десятилетиями террора и всепроникающей полицейщины было в массе лишено способности к организованному протесту. Так что это – миф, выдуманный Егором Гайдаром и другими младокоммунистами в оправдание своей «спасительной миссии».

Побежденный плачет …

В эпоху СССР национальный потенциал Украины расходовался на потребу глобальных амбиций Кремля. При разделе советского имущества вопрос ущерба не ставился. Так далеко в отстаивании национальных интересов украинская номенклатура не заходила.

В новых условиях на первом плане оказалась тема базирования российского Черноморского флота. Уход из Севастополя – часть того же процесса, в рамках которого Москва уже убрала свои войска из многих стран. Победи она в холодной войне, ее флот стоял бы теперь в Киле и Тулоне. А так - приходится уходить то ли в Новороссийск, то ли в Сирию.

Российской дипломатии и пропаганде почти удалось в 2000-е годы дезавуировать тему холодной войны. Как бы ее не было вовсе. А поэтому никто не выиграл и не проиграл. Зато РФ – обладательница победы в Великой Отечественной, а также недавних кавказских войнах. Именно с таких позиций Москва будет и дальше строить свою внешнюю политику, отношение к партнерам и действующим договорам. Режим пережил распад СССР, модернизировался, обзавелся новыми кадрами, ресурсами и теперь в свою очередь переходит в контрнаступление.

Исходная проблема Украины состоит в том, чтобы вырваться из ловушки под названием «равноценность сторон в холодной войне». Надо осознать себя реальным игроком в победившем лагере вместе с НАТО и «новыми демократиями». Иначе можно застрять в серой зоне, где Россия и Запад, не особенно спрашивая хозяев, уже вовсю разыгрывают новый раунд взаимных интриг с непредсказуемым результатом.

«Серпом и молотом» по реликтам коммунизма

Украинские эксперты как-то стеснялись говорить о том, что объединяет большинство центральноевропейских соседей. А именно государственные программы по преодолению коммунистического наследия. Киев вне этого движения. Может, опасается подстегнуть и без того зашкаливающую межпартийную сумятицу и раздразнить «пятую колонну». А может, считается, что благоприятный момент для подобных программ упущен и остается уповать на смену поколений и просвещение украинцев в евроатлантическом духе.

Декоммунизация нужна, чтобы утвердить новую систему ценностей как оборотную сторону свободы. Денацификация в Германии не только наказывала главных злодеев, но и перевоспитывала массу немцев. По сути, она навязала им современные демократические и гуманитарные нормы. Нечто похожее предстоит делать в Украине, если она рассчитывает на полноценные место и роль в евроатлантическом сообществе. Советский коммунизм как общественный строй должен быть признан безусловным злом, причем без всяких оговорок. Нацисты ведь тоже строили автобаны, запускали ракеты и по-своему поощряли спорт и искусства. Но в Киеве пока не поняли, что именно антисталинизм может послужить межэтнической консолидации украинского общества. Расследование Голодомора - исключительно важный старт в этом деле. Россия будет и дальше сопротивляться и не потому, что боится требований о компенсациях (они безнадежно потонули бы в международных судах). В Москве сознательно культивируют преемственность нынешнего российского режима по отношению к советскому. Выявить политическую механику Голодомора - значит вплотную подойти к разоблачению ключевых свойств московско-российской власти.

Украинский бунт - предсказуемый и щадящий

Представим себе угрожающий сценарий: Милошевич в Белграде, Садам Хусейн в Багдаде, Ахмадинежад в Тегеране, Путин в Москве, Лукашенко в Минске, Янукович в Киеве. «Союз стальных и бархатных тиранов». В плане он уже существовал и вел дело к перечеркиванию главных результатов холодной войны. И не состоялся лишь по счастливой случайности.

Военно-политическое противоборство в Европе и мире снова стало нарастать. Для Запада со всей очевидностью открылось, что Москва по-прежнему заодно с антизападными и антиамериканскими режимами, к которым примыкает шлейф из террористических организаций. Современный терроризм девальвирует традиционные расклады сил и привычные доктрины сдерживания. Непредсказуемость угроз для Запада сегодня небывало возросла, что сковывает его действия. Так что аргументация украинских экспертов со ссылками на соотношения военных бюджетов, арсеналов и технологий сегодня не работает.

Москва пока не смогла предъявить внятную идеологическую программу в обоснование своей глобальной стратегии. Приходится довольствоваться тем, что предлагает официальная церковь, усугубив это меню элементами ксенофобии и ура-патриотзима. Глава фонда Русский мир Вячеслав Никонов не так давно заявил, что РФ - и есть оплот истинного христианства. Противостоит этому «оплоту», по его словам, «секулярный Запад» и отщепенцы их числа бывших советских владений. А главными союзниками являются страны Востока, которыми русское православие, близко по «базисным ценностям». Эти «ценности» предлагается защищать и продвигать в мировом масштабе. Довольно характерная эволюция взглядов бывшего чекиста и достойного потомка одного из сталинских обер-палачей.

Украина уже бесповоротно втянута в жесткие глобальные игры XXI века. Независимая или прозападная военная политика Украины идет вразрез со стратегией Москвы не только на европейском, но также на средиземноморском, ближневосточном и даже африканском направлениях. Соответственно, украинцам придется также осваивать определенную глобальную миссию. На практике это означает поиск свого места в структуре и деятельности современного НАТО.

«Призрак свободы дойдет и до Москвы»

Однако развитие ситуации в самой Украине для Кремля куда более грозное предзнаменование, чем кажется на первый взгляд. Под украинский «прицел» попадает имперская сущность РФ. На это всерьез не посягали ни западные доктрины поддержки демократии, ни диссидентство советской поры. Даже смертельная схватка красных с белыми в гражданскую войну велась в первую очередь за единоличный контроль над «единой и неделимой».

Эстонцев, грузин или поляков Москва насчет преодоления имперского наследия не очень-то слушает. Но если Украина выстроит государственность под флагом национально-освободительного движения, то Российская империя потерпит сокрушительное поражение. Суверенитет Украины был отвоеван не полюбовным разводом советских партноменклатур, а борьбой национального авангарда, в том числе вооруженной. Поражение СССР в холодной войне создало для этого необходимые предпосылки. Вырастает цепь закономерных вопросов: где национальный или географический предел такого освобождения? Где пролегают «окончательные» границы РФ? И когда российская сторона прекратит именовать борцов за независимость Украины «бандитами»?

Кремлю придется признать историческую правду про ОУН-УПА, по мере того, как она будет получать международное признание. Но этим дело не ограничится. В последнее время перед Москвой вырастают две серьезные проблемы, связанные с восстановлением истории ОУН-УПА. Во-первых, борьба украинских националистов тесно связана с антикоммунистическим движением в Центральной Европе (Литва, Венгрия, Польша, Чехословакия). Во-вторых, налицо лидерство украинцев в массовых восстаниях в ГУЛАГе после смерти Сталина, которые спровоцировали крупнейший кризис советского режима.

Как сопротивление народов Центральной Европы, так и противостояние сталинской власти не раз в постсоветское время признавались официальной Москвой легитимными явлениями. На открытый отказ от этой оценки она пойти не может. Но как быть в этой связи с Украиной и украинцами? Продолжать трактовать их национально-освободительную и антикоммунистическую борьбу со сталинистких и имперских позиций? Это путь в политический тупик, и положение будут усугубляться по мере того, как историческая правда про ОУН-УПА будет выходить на поверхность и получать международное признание.

Правда Киева против правды Москвы

На фоне дальнейшего погружения политической, общественной, культурной, да и экономической жизни РФ в застой, украинская сторона невольно берет на себя в открытых дискуссиях с Москвой ту функцию, которую в нормальных условиях должна бы выполнять российская оппозиция. При отсутствии политической конкуренции в собственном государстве, россияне с тем большим вниманием наблюдают, как их правителям приходится реагировать на принципиальные вопросы текущей политики и национальной истории, которые ставит перед ними общение с Украиной. В том числе на те вопросы, что стали запретными в нынешней российской действительности. Таким образом, помимо воли Кремля формируется новый дискурс прошлого и настоящего России. Для остатков (или новых зачатков) российской демократии и гражданского общества в этом кроются стимул, а заодно шанс сохранять сопричастность актуальной политике и поддерживать свою дееспособность. Может быть, до лучших времен.