Художник и скульптор Александр Архипенко: будучи американским гражданином, во всех анкетах в графе национальность писал: украинец

Александра Архипенко называют одним из крупнейших представителей кубизма в жанре скульптуры. При жизни его творчество вызывало противоречивые оценки как у искусствоведов, так и у публики, но время все расставило по своим местам, и в наше время значительный вклад, который он внес в мировую культуру, сомнений ни у кого не вызывает.

Видео дня

Сегодня произведения Архипенко хранятся в музеях Европы, США, Израиля и его родной Украины. В Оболонском районе Киева есть улица Архипенко, а в 2017 году Национальный банк Украины выпустил памятную медаль его имени номиналом в две гривны. Сам скульптор считал, что своим даром он обязан земле, на которой появился на свет. В интервью, данном незадолго до смерти, Архипенко сказал, что именно украинское солнце зажгло в нем чувство тоски по чему-то неведомому, чего он и сам не понимает.

Место рождения – Киевский университет

Александр Порфирьевич Архипенко родился в мае 1887 года в Киеве, или, как он сам всегда шутил, в Киевском университете, где служил механиком его отец, Порфирий Антонович. Неудивительно, что юноша хотел пойти по его стопам и не только тянулся к технике, но и неплохо в ней разбирался. Саша сделал первый шаг на этом пути, поступив в реальное училище Валькера, но тяга к искусству пересилила – в 1902 году он перешел на учебу в Киевское художественное училище. Возможно, такое решение также предопределили гены – дед Архипенко был художником-иконописцем. Но не стоит отрицать и присущий самому будущему скульптору дар в виде умения видеть то, на что не обращают внимание другие. Его ярко иллюстрирует история с двумя парными вазами, которые купили и поставили рядом на каминную полку его родители. Внимательно рассматривая приобретение, Саша обратил внимание на то, что зазор между ними тоже напоминает вазу – третью, невидимую неискушенному глазу, но все-таки существующую – пусть и в его воображении. Так родилось его понимание пустоты как несуществующей формы, что в будущем оказало большое влияние на все творчество скульптора.

Киев – Париж

Но это будет гораздо позже, пока же Архипенко каждое утро отправлялся на занятия в художественное училище, которое, надо признать, не оправдало его ожиданий. Ему – впрочем, как и многим его однокурсникам – консервативное обучение казалось откровенно скучным, ему хотелось новых, современных изложения материала и получения навыков. Именно с такими требованиями студенты – на волне революционных настроений 1905 года – и вышли на забастовку. Руководство училища не стало разбираться в причинах произошедшего, и самых активных протестующих, включая Архипенко, отчислили из учебного заведения. Александр переехал в Москву, где поступил в Московское училище живописи, но оно, на его взгляд, мало чем отличалось от Киевского – тот же консерватизм и академичность, а, значит, скука. Будущий скульптор решил, что хватит с него экспериментов с учебными заведениями на родине, нужно отправляться в столицу искусств – в Париж.

"Скульптоживопись"

Здесь Архипенко прибился к колонии художников "Улей" ("La Ruche"), в которой уже жили и работали другие художники с Украины – Натан Альтман, Соня Делоне, Владимир Баранов-Россине. За шесть лет, которые он провел там, Александр не только тщательно изучил мировую культуру, чуть ли не ежедневно посещая Лувр и проводя по много часов в его залах, но и определил собственный стиль, назвав его "скульптоживописью". Его суть состояла в том, что свои скульптуры он не лепил и не высекал из камня, а создавал их, объединяя в одно целое разные – порой казавшиеся несочетаемыми – элементы, добавляя к ним совсем уж неожиданные вещи – например, собственную фотографию, которая являлась своеобразной авторской подписью.

Первые выставки

В парижских богемных кругах к Архипенко отнеслись неоднозначно: одни – как Гийом Аполлинер – приветствовали его творчество, другие – категорически отрицали, но интерес к нему был огромный, поэтому, начиная с 1910 года, он – наряду с Александрой Экстер, Казимиром Малевичем, Соней Делоне и другими – уже принимал участие в художественных выставках. Первая персональная выставка Архипенко состоялась в 1912 году в немецком Хагене – в Музее Карла Эрнета Остхауза. В 1913 году творения скульптора впервые увидели в Америке – на знаменитой Арсенальной выставке, прошедшей в Нью-Йорке. Привыкших к реалистическому искусству посетителей так возмутили экспонаты в стиле европейского авангарда, которые были на ней представлены, что они массово писали жалобы во все инстанции, требуя немедленно ее закрыть.

С тех пор каждое представление публике работ Архипенко вызывало настоящий скандал, но, надо признать, что на них он неплохо зарабатывал. В 1920 году выставленные на Венецианской биеннале скульптуры Архипенко вызвали такой негативный резонанс, что итальянский кардинал Пьетро де Фонтэне запретил прихожанам посещать выставку. Но – поскольку запретный плод всегда сладок – они пренебрегли его предостережением, а продажи работ Александра резко выросли.

Счастливый и переломный 1921-й

1921 год стал знаковым для Архипенко – как в профессии, так и в личной жизни. Он открыл в Берлине собственную школу, в которой не было отбоя от желающих учиться, – скульптор к тому времени стал не только известным, но и модным. Вторым – не менее, а возможно и более важным – шагом Архипенко, которому было уже за тридцать, стала его женитьба на немецкой скульпторше Анжелике Бруно-Шмиц, с которой его объединяли не только чувства, но и общее мировоззрение. Тем не менее к тому времени Александр Порфирьевич уже ощутил, что его идеи являются слишком передовыми и авангардными для Германии. Его произведения, которые он создавал из не самых традиционных для скульптора материалов – стекла, металла, дерева и даже фанеры, – не находили отклика у местных ценителей искусства, и Архипенко решил переехать туда, где, как он надеялся, его прогрессивность оценят по достоинству – в Америку.

"Подвижная живопись" и световые скульптуры

За океаном Архипенко запатентовал одно из важнейших своих изобретений – так называемую подвижную живопись, представлявшую собой конструкцию из цветных полос, которые, двигаясь, в момент остановки складывались в разнообразные картины. Казалось бы, прекрасная идея для рекламных стендов, но общество того времени не доросло до перспективной идеи – только один американский универмаг использовал "подвижную живопись", которой в наши дни никого не удивишь, в своих витринах. Еще одно изобретение Архипенко – световые скульптуры – также опередило время, в которое были созданы, почти на сто лет – в наши дни их не использует только ленивый. Больших денег Александр Порфирьевич в Америке не заработал, но продолжил начатую еще в Германии карьеру преподавателя в созданных им художественных школах в Вудстоке и Лос-Анджелесе, а также в Чикагском институте искусства и дизайна.

Успех украинского павильона

В 1933 году Архипенко, который никогда не забывал, откуда он родом (даже получив американское гражданство, во всех анкетах в графе национальность писал: украинец), принял участие во Всемирной выставке "Век прогресса". Его работы были представлены в организованном диаспорой украинском павильоне. Произведения Архипенко выставили в отдельной комнате: 85 экспонатов страховщики оценили в значительную по тем временам сумму – 25 тысяч долларов. Скорее всего, именно по этой причине экспозиция Архипенко оказалась самой посещаемой: публика хотела посмотреть на скульптуры, которые, будучи созданными буквально из бросовых материалов, стоят так дорого.

Работал до последнего дня

В последние годы Александр Порфирьевич увлекся созданием памятников – работал над проектами монументов князю Владимиру, Ивану Франко, Тарасу Шевченко и царю Соломону, который закончил незадолго до своей смерти, – он был установлен на территории Пенсильванского университета через четыре года после его кончины, в 1968 году. Александр Архипенко работал до последнего дня – в буквальном смысле этого слова: он ушел из жизни 25 февраля 1964 года в своей нью-йоркской мастерской. Его домом-музеем, коллекцией и архивом долгое время занималась вторая жена – его бывшая студентка Фрэнсис Архипенко-Грей, которая была младше Александра Порфирьевича на двадцать пять лет. Она оставила и книгу воспоминаний о муже – "Моя жизнь с Александром Архипенко".