Видео дня
Вацлав Нижинский: великий танцовщик из Киева, проживший скандальную и трагическую жизнь
Знаменитый артист балета прожил яркую и трагическую жизнь, в которой творческие взлеты тесно переплетаются со скандалами, в том числе и интимного свойства, которые до сих пор – спустя более чем семьдесят лет после его смерти – охотно обсуждают его биографы и пишущие о нем журналисты. Трактовать все, что с ним происходило, можно по-разному, неизменным остается только одно – происхождение великого Нижинского.
Первый танец – гопак
Первым танцем, который станцевал в свой жизни Вацлав Нижинский, стал гопак, что неудивительно, если учесть, что он появился на свет в Киеве 28 февраля (12 марта) 1889 года. Он был вторым сыном (у Вацлава еще была младшая сестра Бронислава) в семье солистов балета Томаша Нижинского и Элеоноры Береды, которые с детства прививали детям любовь к искусству вообще и танцам в частности. Мальчик с раннего возраста сопровождал родителей во время гастролей, а в возрасте пяти лет впервые вышел на сцену, станцевав гопак во время их выступлений в Одессе.
Когда Вацлаву исполнилось 9 лет, мать, которая к тому времени развелась с увлекшимся молодой танцовщицей и ушедшим от нее мужем, осталась с тремя детьми на руках. Понимая, что сама она прокормить их не в состоянии, Элеонора привела среднего сына в Императорскую школу балета, учащихся которой брали на полный пансион. Вацлав не произвел впечатления на приемную комиссию, и ему уже почти отказали, но вмешался один из преподавателей – Николай Легат. Он попросил Нижинского… прыгнуть: мальчику это удалось легко, а его прыжок оказался настолько грациозным и высоким, что кандидата тут же приняли. Нельзя сказать, что о школе, где одноклассники ставили ему в вину как азиатские черты лица (его называли "япончик"), так и национальность (его дразнили "поляком"), у Нижинского остались хорошие воспоминания, но у него была возможность учиться любимому делу, а это уже немало.
Знаменитые партнерши и первый поклонник
Впервые Нижинский обратил на себя внимания публики и прессы в 1905 году, когда принял участие в балете "Ацис и Галатея", поставленном для выпускного класса Михаилом Фокиным. Вацлав, несмотря на то что ему до выпуска оставалось еще два года, получил роль Фавна – балетные критики высоко оценили его работу, отметив легкость и возвышенность танца, плавность и красоту движений. Они не могли поверить, что танцовщику, обладающему такими способностями, всего 15 лет. Несмотря на то что Нижинский не успевал по общеобразовательным предметам, его без экзаменов приняли в Мариинский театр, где он сразу же стал премьером. Его партнершами были самые знаменитые балерины того времени: Кшесинская, Карсавина, Павлова. Там же Нижинский обзавелся и первым поклонником – князем Павлом Львовым, который был известен свой любовью к молодым артистам балета и неслыханной щедростью, которую он проявлял к своим фаворитам. К этому роману Вацлава подтолкнула мать, уверявшая, что Львов материально обеспечит сына и, пустив в ход свои связи, поможет ему сделать карьеру.
Дягилев и Париж
Несмотря на то что петербургская публика, называвшая Нижинского "чертенком", обожала его, он не смог устоять перед искушением сделать карьеру за границей – в Париже, который в то время был Меккой для представителей всех видов искусства. Человеком, который ему это предложил, стал знаменитый пропагандист, антрепренер и менеджер балета Сергей Дягилев. Уже с 1909 года Нижинский начал – параллельно с Мариинским театром – выступать в Париже, где его сравнивали со знаменитым танцором и хореографом Огюстом Вестрисом, называли "богом танца" и "человеком-птицей".
Скандальный костюм
В 1911 году произошел скандал, в результате которого Нижинского уволили из Мариинского театра. Причиной стал костюм танцовщика, который придумал для него Александр Бенуа: в балете "Жизель" он вышел на сцену в одном трико, отказавшись от традиционной в то время повязки на бедрах. Небольшая часть зрителей во главе с императрицей Марией Федоровной потребовали даже остановить спектакль, но Нижинский отказался переодеваться и дотанцевал в своем костюме до конца. К травле танцовщика присоединились две балерины – Кшесинская и Павлова, считавшие, что успех Нижинского превосходит их собственный. При помощи своих влиятельных поклонников они смогли добиться его увольнения.
Успехи и скандалы
Дягилев такому повороту в судьбе Нижинского был только рад: теперь танцовщик принадлежал только ему и его балетным "Русским сезонам". Выступления Нижинского в Париже нельзя было назвать однозначными: за них его так же часто ругали, как и хвалили, но они всегда были успешными – о Нижинском говорил весь Париж. Так, балетные критики, посмотрев его балет "Послеполуденный отдых Фавна", увидели там "непристойные движения" и "скотскую эротику", а скульптор Огюст Роден назвал его танец "бесподобным" и "восхитительным", как никогда. Споры поклонников и противников Нижинского порой доходили до драк, особенно это коснулось самого скандального его балета – "Весна священная", который вызвал такую бурю восторга и негодования, что спектакль с трудом удалось довести до финала.
Бегство от Дягилева
Не менее скандальными были и отношения Нижинского с Дягилевым, который взял артиста под свой полный контроль, что ужасно раздражало исполнителя. Дягилев все время держал Нижинского при себе, не позволяя жить собственным домом и иметь свои – хотя бы карманные – деньги, но при этом оплачивал все его потребности и капризы. Чтобы отомстить человеку, который полностью им завладел, Нижинский позволял себе экстравагантные и часто дорогостоящие выходки, включая услуги проституток обоих полов, за которые также платил Дягилев.
Освободиться от "опекуна" он смог только женившись – его избранницей стала венгерская аристократка Ромола де Пульски, родившая ему впоследствии двоих дочерей Киру и Тамару. Казалось бы, обретя личную свободу, Нижинский мог перевести дух, но его жизнь осложнилась в материальном отношении – денег на жизнь семье категорически не хватало. Дягилев буквально вышвырнул его из труппы, а контракта, который заставил бы антрепренера выплатить хоть какие-то отступные, не существовало.
Попытка создать собственную труппу
Опираясь на присущий ему талант танцовщика и хореографа, а также имя, которое он заработал в мире искусства, Нижинский решил собрать собственную труппу. Несмотря на полное отсутствие организаторских способностей, ему удалось найти артистов, договориться с лондонским театром "Палас" и даже привлечь к сотрудничеству тогда еще никому не известных Пабло Пикассо и Мориса Равеля, но он не учел мстительности Дягилева. Тот подавал иск за иском, суды следовали один за другим, вынужденный присутствовать на них Нижинский отменял спектакли... Вскоре труппа разорилась.
"Лошадка устала"
В 1916 году с труппой Дягилева, который внезапно снова объявился в его жизни, Нижинский еще успел съездить на гастроли в Южную и Северную Америку, где танцевал на сцене Метрополитен-опера в Нью-Йорке. 23 октября того же года в Гранд-Опера состоялась премьера последнего спектакля с его хореографией – "Тиль Уленшпигель", музыку к которой написал Рихард Штраус. В двух своих любимых одноактных балетах – "Шопениана" и "Видение розы" – Вацлав танцевал на сцене оперного театра в Буэнос-Айресе.
После войны Нижинский с женой поселились в Швейцарии, где у него довольно быстро обнаружились признаки психического заболевания. После того как он чуть не убил жену и дочь, столкнув их с лестницы, врачи поставили ему диагноз: шизофрения. Уже в таком – сумрачном – состоянии рассудка Нижинский вышел на сцену в последний раз, назвав свое выступление "венчанием с богом". После странных – пугающих зрителей – движений он расстелил на сцене покрывало и со словами "Лошадка устала" лег на него: это был финал карьеры великого танцовщика.
Последний прыжок
В последние годы жизни Нижинский переезжал из одной клиники для душевнобольных в другую, и врачи ничем не могли ему помочь. Близкие люди, как могли, пытались вернуть Нижинского из зазеркалья, в котором он находился, в реальную жизнь. Дягилев водил его в театр, надеясь, что спектакли или хотя бы отдельные сцены из них напомнят ему о балете: увы, все было тщетно. Приезжал Серж Лифарь – однажды он четыре с лишним часа танцевал перед Нижинским, пытаясь достучаться до его памяти – музыкальной, зрительной, мышечной. На какой-то момент всем показалось, что в глазах великого танцовщика мелькнула тень воспоминаний, после чего он вдруг… прыгнул, как будто бы вспомнив о том своем знаменитом прыжке при поступлении в балетную школу. Прыжок даже удалось сфотографировать, но продолжения не последовало – Вацлав Фомич снова вернулся в сумрачное состояние, в котором пребывал.
Нижинский скончался в 1950 году в одной из клиник Лондона, в этом городе и был похоронен. Спустя три года прах великого танцовщика перезахоронили в Париже, рядом с могилой Вестриса, с которым его так часто сравнивали. Памятник на его могиле за свои деньги установил Серж Лифарь – он представляет Нижинского в его лучшей роли из балета "Петрушка". Именем Вацлава Фомича названо несколько международных балетных премий, улица в Париже и розовый алмаз весом в 24,85 карата.